Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 3 Страница 28

«В третий раз тряхнула меня судьба! Воевал, имел награды, был ранен, оказался в плену, и вот снова привезли на Колыму. Как сложится дальнейшее, и не представляю, но хорошего ждать не привык. Если вы сможете забрать к себе, буду полезен и признателен.

Прохоров.

Прииск «Челбанья».

20 ноября 1945 г.»

Вечером в сусуманском клубе должны были вручать ордена и медали за успешное выполнение плана 1945 года. Туда съезжались награждённые с Запада, Чай-Урьи, Аркагалы. Юрий заехал на Челбанью и встретился с Прохоровым. Тот заметно постарел и поседел.

Они поздоровались и зашли в небольшую избёнку, заваленную инструментами.

— Вот и опять встретились. Я после войны сам собирался вернуться на Колыму, да вот побеспокоились за меня, — вздохнул Прохоров, усаживаясь на стальной моток. — Теперь попасть бы в гараж или на машину, бог бы с ним.

Юрий уже звонил в спецкомендатуру. Там сообщили, что до окончания проверки репатриантов/ никаких перемещений допускаться не будет. Поэтому он уклончиво ответил, что при первой возможности заберёт Прохорова к себе, и спросил, где Тыличенко.

Прохоров покусал губу.

— Вася? — переспросил он. — Вася оказался бесстрашным парнем. И воевал что надо, и погиб геройски. Подбили наш танк, Едва все не задохнулись. Я вон немного обгорел, — потрогал он бугристое пятно на щеке. — Но к тому времени мы немцев подавили порядком. Как открыли люк и выбрались, не помню. Пришёл в себя, голова гудит, валяюсь на земле, а Вася, прислонившись к дереву, хлопает глазами, тоже, видно, ничего Ещё не поймёт. Кругом нас немецкие автоматчики.

— И не пристрелили?

— Я уже был старшим лейтенантом и награды имел. Наверное, приняли за важную птицу. Повели к крайнему дому с большими окнами. Это оказалось правление колхоза. Двое конвоиров остались у крыльца, а третий ввёл нас в дом. Вася задержался у двери, автоматчик Ему ткнул дулом в спину и что-то сердито крикнул. Тыличенко изловчился и выхватил автомат у немца, оглоушил Его прикладом, а меня толкнул так, что я оказался под лавкой. Что там творилось, и не рассказать. Крик, сутолока, стоны. А Вася как божья кара. Выскочил из комнаты офицер с пистолетом в руке, но не успел он и моргнуть, как сполз по косяку. Вася побежал к двери и, стреляя, прыгнул с крылечка в толпу солдат. Там Его и прикончили. А меня подобрали и за колючку.

Прожекторы соединяли свои лучи в небе, образуя световой купол над зданием клуба. Под карнизами крыши, над окнами и входом/ висели гирлянды из стланика, увитого змейками цветных ламп. Зрительный зал освещали две Ёлки с разноцветными фонариками.

Начальник политуправления генерал Сидоров зачитывал фамилии, Никишов стоял у столика, заставленного коробочками с орденами, и под звуки оркестра вручал награды. Награждённых выкликали одного за другим. Люди поднимались на сцену, принимали красные коробочки, жали генералу руку, смущённо и торопливо сбегали по лесенке.

Награда не вызвала у Юрия радости. Всё перечеркнуло известие, что Матвееву не наградили.

— …Начальника угольной шахты Новикову Валентину…

Юрий вздрогнул. Валя.

Валя была в простеньком шерстяном платье, спокойная и бледная. Она подошла к краю сцены и подняла руку.

— Мне даже стыдно получать эту награду, будто я и верно сделал что-то большое. Её заслужили многие другие. Это те, кто сделал машины, станки, экскаваторы, это те, кто в трудных условиях добывал и добывает металл. Я хочу крикнуть им всем в микрофон. — Она действительно наклонилась к мембране — Где вы, безвестные, честные люди, спасибо вам всем!

Никишов насторожился. Но тут тяжёлый гул аплодисментов потряс зал.

После перерыва должен был выступить с концертом магаданский театр. Юрий стоял в фойе. Играл оркестр, кружилось несколько пар. У буфета толклась очередь. И снова, как когда-то давным-давно, мягкие руки скользнули по Его лицу и прикрыли глаза.

— Угадай?

— Валюша, я так рад тебя видеть. — Он взял Её руку и прижал к своей щеке.

— Я тоже. — Она посмотрела Ему в глаза, — Искала тебя, как только приехала. Пойдём к Валерке. Он тут недалеко у товарища. Собирался объявить о своей помолвке с Мариной и организовал ужин, но всё расстроилось, и он горюет. Просил разыскать тебя и привести.

— Расстроилось? Почему же? — удивился Юрий.

— Марина отказалась и уехала в больницу к Матвеевой. Там Её сердце. Ну кто бы мог подумать? — улыбнулась она загадочно.

— Неужели Анатолий? Значит, пока Марина лежала в больнице…

— Да. Она Его полюбила. Вот какой надо быть. Если бы можно было вернуть годы… — Валя взяла Юрия под руку, и они вышли. Снежинки несмело выплывали из темноты и ложились на запорошённую белым пухом дорогу. Колосов остановился.

— Скверно, Валюша, на душе. Ох, как скверно, — заговорил он. — Всё это время обманывал себя, утешал, надеялся. А на что? Спроси, так и сказать не сумею. Одной жил мыслью — дождаться победы, найти своих, а теперь и этого, не осталось. А может быть, просто пустой, нескладный я человек, и всё.

— Нет, нет. — воскликнула горячо Валя. — Ну зачем же ты так? Теперь самое трудное позади… — она положила руки на Его плечи и заглянула в глаза. — Милый ты мой, хороший. Почему же не пришёл, не приехал, когда худо было тебе? Я всё время ждала…

Юрий вздохнул и поправил платок на Её голове.

— Прийти к тебе как к женщине было бы пошло. Как к другу пожалуй, нечестно. Дружба-то наша закончилась давно, да и была ли она?

— Эх, Юрий, Юрий, человеческие чувства точно родник, чем больше будешь пить из него, тем звонче зажурчит. Приходи! Приезжай!

— Не тот уже я, совсем не тот, — усмехнулся Колосов. — Другие мы все: и ты, и Валерий, и Нина Ивановна. Ты мне дорога как юность. А сейчас мы чужие.

— Нет, мы нужны друг другу! — убеждённо сказала она и тихо добавила — Теперь я тебя, родной мой, никому не отдам. Понимаешь, никому. — Она вытащила из сумочки ключи и сунула Ему в карман. — Возьми и приезжай в любое время в свой дом. Ну а теперь обними меня. Вот так всю жизнь не умел ни обнять, ни приласкать.

Валя поднялась на носки, крепко обхватила Его голову и поцеловала.

— Ва-а-ля!.. Юри-ий!.. Да где же вы, черти! — донёсся голос Самсонова. — Ребята, нельзя же так.

Валя счастливо вздохнула.

— Приедешь?

— Приеду, Валюша, обязательно приеду!

А снежинки падали и таяли на горячих, счастливых лицах.

ГЛАВА 11

Юрию казалось, что он только закрыл глаза, как услышал голос Вали. Облокотившись на подушку, она прижимала к уху телефонную трубку и шёпотом разговаривала. Кружевной воротничок ночной рубашки сполз на плечо. Золотистые волосы рассыпались по одеялу. Солнечный луч проникал в стык драпировки окна и падал на Её лицо, отчего оно казалось Ещё прекрасней.

— Эх, Валька, Валька, — улыбнулся Юрий и потянулся.

Валя положила трубку и засмеялась:

— Ну, иди же сюда, — иди!

— Ох ты и хулиганка, ведь день уже, Валька!

— Пусть. Это наш день, на то и выходной.

Наконец они решили вставать.

Юрий вскочил, но тут же склонился над Валей.

— Валюша, я снова к старому разговору. Уже третий год мы вот так. Нехорошо. Бросай свою шахту и перебирайся ко мне. С маркшейдерским отделом управления я договорился. А так не семья у нас, а чёрт знает что.

— Не время, Юрий. Я слышала, что Чай-Урья отрабатывается и управление расформируют, а прииски передадут Западу. И тебя куда-нибудь переведут. — Она помолчала. — А разве плохо тебе? Разве мало мы встречаемся? Ну хорошо, я буду выкраивать время и приезжать к тебе. Теперь проще: ходит рейсовый автобус. Согласен?

— Я на такой работе, Валюша. Да и новый заместитель начальника политотдела полковник Желнин уже намекал.

— Желнин? — насмешливо перебила Его Валя. — Хорошо Его знаю. Я познакомилась с ним Ещё на Западе, когда он приезжал по делу Краснова и вызывал меня как маркшейдера прииска. Тогда он работал в управлении НКВД. И он Ещё решается тебя в чём-то упрекать. Ладно, я как-нибудь сама с ним переговорю.

Валя принЯлась накрывать на стол. В дверь постучали. Юрий прошёл в коридор и сбросил крючок.

— А-а, брат Юрка! Я знал, что ты здесь, — говорил Самсонов, протискиваясь в дверь. За Его широкой спиной показалось смеющееся лицо Марины. — Вот же разбойники. Всё одни, всё для себя, а как же с заботой о ближних! — шумел он, пропуская вперед Марину.

Лаврова торопливо пожала Юрию руку и сразу бросилась к Вале.

— А меня? Ну, Валечка, ну хотя бы в щёчку, — смеялся Самсонов.

Валя отмахнулась. Валерий пристроился к столу.

— «На мою на могилку, знать, никто не придёт…» Валюша, ну ты-то придёшь? — Он вздохнул полушутя-полупечально и поставил бутылку на стол. — Это дамское. В самом деле, в работе преуспеваю, фигура видная, а в личной жизни не получается. Почему так?

Самсонов болтал без умолку. Валя готовила закуску, Марина помогала.