Уильям Сароян - Приключения Весли Джексона Страница 30

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Весли совершает самовольную отлучку и встречает женщину, поющую в снегу "Валенсию"

Я бродил из одного конца города в другой. Около полуночи пошел снег, и ненавистный мне город преобразился.

Свежий снег покрыл уличную слякоть, все стало белым, молчаливым. Я зашел еше в несколько баров, выпил в каждом по стаканчику-другому, разглядывал людей, прислушивался к их разговорам. Выйдя из одного бара, я решил наконец пойти в гостиницу и, если отца все еще нет, снять его комнату и лечь спать - мне хотелось сохранить комнату для отца, пока он не вернется, а если он больше не вернется, оставить ее за собой. Это была славная комнатка, мне было в ней уютно, как дома.

По дороге в гостиницу я повстречал женщину: она вышла из бара, распевая, как пьяная, - а у меня даже сердце остановилось потому что пела она "Валенсию", мою песню! Песню, которую я перенял от отца. Я так в нее и вцепился.

- Откуда вы знаете эту песню?

Женщина уставилась на меня и улыбнулась, и тогда я обнял ее и поцеловал, оттого что я здорово выпил и очень устал, а она была от меня так близко.

- Вы должны мне сказать, - настаивал я. - Где вы слышали эту песню? Кто-нибудь спел ее вам, правда?

- Пойдем ко мне, - сказала женщина. - Господи боже мой! Пойдем ко мне.

Когда мы подошли к подъезду довольно большого красивого здания, женщина сказала:

- Мой особняк, мой собственный дом.

Я опять ее обнял и поцеловал, а она сказала:

- Господи боже мой!

Навстречу нам выбежала негритянская девушка, одетая, как официантка из хорошего ресторана, и помогла своей хозяйке снять пальто. Посуетившись еще вокруг хозяйки, она убежала с пальто вверх по лестнице. Женщина обернулась ко мне и шепнула:

- Ну-ну, не бойтесь. Зайдем ко мне, посидим, выпьем по рюмочке.

Когда мы поднялись на второй этаж, я увидел, как из одной комнаты вышла какая-то девушка с длинными рыжими волосами и пошла куда-то по коридору. Она была одета в очень дорогое с виду вечернее платье и выглядела такой красивой, что я сказал себе: "Как же я смогу найти когда-нибудь жену, если каждая встречная девушка кажется мне настоящей красавицей? Кто бы она там ни была!"

Хозяйка провела меня в очень большую комнату со множеством стильной мебели, кабинетным роялем и тремя телефонами на столе. Спустя немного в комнату вошла негритянка и закрыла за собой дверь.

- Все в полном порядке, мисс Молли, - сказала она.

- 0'Коннор звонил?

- Звонил, мэм.

- Что он сказал?

- Просил вас позвонить.

- Кто-нибудь в доме есть?

- Только одна Мэгги, и она сейчас уходит.

- Хорошо, Дэзи, - сказала женщина. - Я буду дома, если что понадобится.

Негритянка вышла и вскоре вернулась с большим серебряным подносом, заставленным всякой всячиной. Она поставила его на маленький столик и опять ушла, а хозяйка спросила, с чем я буду пить - с водой или содовой. Я сказал - с водой, и она мне приготовила виски с водой. Это была красивая женщина, с гордо посаженной головкой и уложенными на затылке волосами. Тело у нее было пухлое, мягкое, руки - полные, белые, кисти рук - маленькие, с толстенькими пальчиками. Ей было приблизительно столько же лет, что и моей нью-йоркской знакомой, но это была совсем другого типа женщина.

- Где вы слышали эту песню в последний раз? - спросил я. - Мне нужно знать.

- "Валенсию"? - сказала она. - Я знаю эту песню с детства.

- Вы, наверно, слышали, как кто-нибудь ее поет, совсем недавно - может быть, вчера?

- Не думаю.

- Должны были слышать. Постарайтесь припомнить. Никто не вспоминает такой песни ни с того ни с сего. Кто у вас был прошлой ночью?

- Я никогда не вижу тех, кто сюда ходит. Я принимаю только своих друзей.

Тут она взяла вдруг трубку одного из телефонов, набрала номер, поговорила с кем-то тихо и серьезно и повесила трубку.

Я опять ее обнял и поцеловал, и она сказала:

- О господи боже, мой мальчик.

- Может быть, вы слышали, как одна из девушек поет эту песню, - сказал я.

То и дело звонил какой-нибудь телефон, и хозяйка брала трубку и разговаривала вполголоса, очень деловито. К трем часам утра я был уже так пьян, что почти позабыл про отца. Я прошел вслед за хозяйкой в большую комнату на третьем, верхнем, этаже и там ей сказал:

- Я должен явиться в казармы к шести часам утра, так что я здесь только посижу, пока не придет время ехать. Я очень устал и, кроме того, попал в беду.

- В какую беду?

- Я в самовольной отлучке. Я должен был возвратиться в казармы к вечерней поверке в одиннадцать часов, а сейчас уже больше трех.

- Вы сами откуда?

- Из Сан-Франциско.

- Я там жила, - сказала женщина. - Там у меня тоже был дом одно время, самый лучший дом в городе. Знаете что, не нужно ни о чем беспокоиться. Вы просто сильно соскучились по дому, и все. Так что спокойно ложитесь и спите.

Когда мне уже надо было ехать, на меня вдруг напала какая-то дрожь, и я залязгал зубами. Женщине это показалось очень забавным, она крепко обняла меня и не выпускала до тех пор, пока я совсем не согрелся и не перестал дрожать. Она приготовила мне ванну, потом дала мне карточку со своим личным телефоном и адресом этого дома и сказала, чтобы я ей позвонил, как бы дело ни обернулось. У нее есть знакомый - большой военный начальник, и если у меня выйдут какие-нибудь неприятности, она ему позвонит и заставит уладить дело.

Я взял такси и поехал в лагерь и поспел к подъему, но сразу же после переклички ко мне подошел сержант и сказал:

- Вас требует к себе ротный командир.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Весли попадает под арест, но он так устал, что ему все равно

Я прошел в канцелярию к ротному командиру. Он поглядел на меня и сказал:

- Вы знаете, какая это серьезная вещь - самовольная отлучка?

- Да, сэр.

- И все же этой ночью вы совершили самовольную отлучку?

- У меня были к этому основания, сэр.

- Основания ваши меня не интересуют. Были вы в казарме в одиннадцать часов?

- Нет, сэр.

- Стало быть, вы были в самовольной отлучке?

- Да, сэр.

- Посидите на скамейке в канцелярии, пока я вас не вызову.

- Есть, сэр.

Я сел на скамейку, Я понимал, что влип, но я так устал, что мне было все равно. Немного погодя ротный командир вышел из своего кабинета. Он позвал капрала, который дежурил по казармам, и сказал:

- Капрал Беннет, вчера во время ночной поверки что вы обнаружили в бараке No 808?

- Все были налицо или в отсутствии по уважительным причинам, сэр, за исключением рядового Джексона.

- Вы в этом уверены?

- Да, сэр.

- Можете клятвенно засвидетельствовать этот факт?

- Да, сэр.

Черт побери, я был так утомлен, что даже не злился на капрала. Я просто с интересом слушал, что они говорят, как будто речь шла о ком- то другом.

- Рядовому Джексону, - сказал капралу ротный командир, - быть в этом здании под арестом впредь до особого распоряжения. - Он обратился ко мне: Вы позавтракали?

- Нет, сэр.

Он повернулся к капралу.

- Позвоните дежурному по столовой, чтобы прислали сюда еды для него.

- Есть, сэр, - сказал капрал.

Ротный командир ушел в свой кабинет, а капрал позвонил дежурному по столовой. Спустя немного явился Джо Фоксхол с полным подносом еды.

- Я услыхал, как дежурный по столовой назвал твою фамилию, - сказал он. - Что случилось?

- Самовольная отлучка.

- Кто донес на тебя?

- Вот этот капрал.

Джо посмотрел на капрала.

- Что это с тобой? - сказал он.

- Это мой долг, - ответил капрал.

Пока Джо объяснялся с капралом, я вспомнил про карточку, которую дала мне та женщина. Я достал карточку и подал ее Джо.

- Позвони по этому телефону, - сказал я. - Скажи ей, что звонишь по моему поручению, и передай, что я попал в беду, скажи - основательно.

- Ладно, - сказал Джо.

Через десять минут Джо вернулся в канцелярию, но в это время ротный командир разговаривал там с капралом, так что Джо только посмотрел на меня, кивнул и ушел. Я понял, что он ей звонил и все передал. Я просидел на скамейке до половины четвертого. В канцелярию то и дело под всяким предлогом забегали ребята, чтобы взглянуть на меня - арестованного за самовольную отлучку. В половине четвертого ротный командир вызвал меня и, когда я явился по форме, сказал:

- Возвращайтесь к своим служебным обязанностям.

Больше он ничего не сказал.

Я вернулся к своему столу, сел и сразу заснул. Немного погодя меня разбудил Джо Фоксхол и спрашивает:

- Ну, как дела?

- Ротный командир приказал мне возвратиться к служебным обязанностям. Отдай мне ту карточку.

- Ты не возражаешь, если я перепишу себе телефон и адрес?

- Ладно, только не беспокой ее зря.

- Кто она такая?

- Дама из Сан-Франциско.

- Я бывал в Сан-Франциско, - сказал Джо. - Мы живем в Бейкерсфилде, но когда я учился в Калифорнийском университете в Беркли, я каждую субботу ездил в Сан- Франциско.

- Ладно, - сказал я.

Джо переписал телефон в свою записную книжку.