Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад Страница 4

Песнь V

Содержание. Поэты спускаются во второй круг ада, меньший пространством, но исполненный большей муки. При самом входе, они встречают Миноса, адского судью, занятого распределением по аду грешников, к нему беспрестанно прибывающих. При виде Данта, Минос прерывает на время исполнение своей обязанности и напоминает живому пришельцу о дерзости его предприятия; но теми же словами, которыми укрощен был Харон, Виргилий укрощает и Миноса. Между тем жалобные крики грешников начинают становиться явственными. Это крики сладострастных: среди вечного мрака неистовый вихрь адский вечно носит их во все стороны. Из их числа Виргилий поименовывает Данту некоторых, преимущественно женщин; но особенное внимание возбуждают две тени, неразлучно носимые бурею – тень Паоло Малатеста ди Римини и жены его брата Франчески. Данте призывает их, расспрашивает о причине их мучений, и одна из двух теней рассказывает ему о начале и трагическом конце своей преступной любви. Потрясенный до глубины сердца состраданием к их участи, Данте лишается чувств и падает как мертвый.

1. Так с первой мы спустилися ступениВниз во второй, пространством меньший, крут,Где больше мук, от них же воют тени.[112]

4. Скрежещет там Минос, ужасный дух,[113]Исследует грехи у входа, судитИ шлет, смотря как обовьется вкруг.

7. Я говорю: едва к нему прибудетНа покаянье злая тень и сейВсех прегрешений вещатель рассудит:

10. Какое место в аде выбрать ей, —Хвост столько раз он вкруг себя свивает,На сколько вниз ниспасть ей ступеней.

13. Всегда пред ним их множество стенает:Тень каждая ждет в очередь суда, —Поведает, услышит, исчезает.

16. «О ты, пришлец в дом скорби и стыда!»Узрев меня, вскричал Минос ужасный,Прервав заботу тяжкого труда:[114]

19. «Взгляни, с кем ты дерзнул в сей путь опасный:Пространством врат себя не обольщай![115]» —И вождь ему: «К чему ж твой крик напрасный?

22. Путь роковой ему не воспрещай!Так там хотят, где каждое желаньеУж есть закон: Минос, не вопрошай![116]» —

25. Здесь явственней услышал я стенаньеПечальных душ: я был в стране теней,Где так пронзило слух мой их рыданье.

28. Я был в краю, где смолкнул свет лучей,[117]Где воздух воет, как в час бури море,Когда сразятся ветры средь зыбей.

31. Подземный вихрь, бушуя на просторе,С толпою душ кружится в царстве мглы:Разя, вращая, умножает горе.

34. Когда ж примчит к окраине скалы,[118]Со всех сторон тут плач и стон и крики,На промысел божественный хулы.

37. И я узнал, что казни столь великойОбречены плотские те слепцы,Что разум свой затмили страстью дикой.[119]

40. И как густой станицею скворцыЛетят, когда зимы приходит время:Так буйный ветр несет во все концы,

43. Туда, сюда, вниз, к верху, злое племя;Найти покой надежды все прошли,Не облегчается страданий бремя!

46. И как, крича печально, журавлиНесутся в небе длинною чертою:Так поднята тем ветром от земли

49. Толпа теней и нет конца их вою. —И я спросил: «Какой ужасный грехКазнится здесь под темнотой ночною»?

52. И мне учитель: «Первая из тех,[120]О коих ты желаешь знать, когда-тоВладычица земных наречий всех, —

55. Так сладострастием была объята,Что, скрыть желая срам свой от граждан,Решилась быть потворницей разврата,

58. Семирамиду видишь сквозь туман;[121]Наследовав от Нина силу власти,Царила там, где злобствует султан.[122]

61. Другая грудь пронзила в дикой страсти,Сихею данный позабыв обет;С ней Клеопатра, жертва сладострастий.»

64. Елена здесь, причина стольких бед;Здесь тот Ахилл, воитель быстроногий,[123]Что был сражен любовью средь побед;

67. Здесь и Парис, здесь и Тристан, и много[124]Мне указал и назвал он теней,Низвергнутых в сей мир любовью строгой.

70. Пока мой вождь мне исчислял царейИ рыцарей и дев, мне стало больноИ обморок мрачил мне свет очей.

73. «Поэт», я начал, «мысль моя невольноУстремлена к чете, парящей там,[125]С которой вихрь так мчится произвольно.»

76. И он: «Дождись, когда примчатся к нам:Тогда моли любовью, их ведущей, —И прилетят они к твоим мольбам. —

79. Как скоро к нам принес их ветр ревущий,Я поднял глас: «Не скрой своей тоски,Чета теней, коль то велит Всесущий!»

82. Как, на призыв желанья, голубкиЛетят к гнезду на сладостное лоно,Простерши крылья, нежны и легки:

85. Так, разлучась с толпою, где Дидона,[126]Сквозь мрак тлетворный к нам примчались вновь:Так силен зов сердечного был стона!

88. «О существо, постигшее любовь!О ты, который здесь во тьме кромешнойУвидел нас, проливших в мире кровь!

91. Когда б Господь внимал молитве грешной,Молили б мы послать тебе покойЗа грусть о нашей скорби неутешной.

94. Что скажешь нам? что хочешь знать? открой:Все выскажем и выслушаем вскоре,[127]Пока замолк на время ветра вой.

97. Лежит страна, где я жила на горе,У взморья, там, где мира колыбельНаходит По со спутниками в море.[128]

100. Любовь, сердец прекрасных связь и цель,Моей красой его обворожилаИ я, лишась ее, грущу досель.

103. Любовь, любимому любить судилаИ так меня с ним страстью увлекла,Что, видишь, я и здесь не разлюбила.

106. Любовь к одной нас смерти привела;Того, кем мы убиты, ждут в Каине![129]»Так нам одна из двух теней рекла.

109. Склонив чело, внимал я о причине.Мучений их, не подымал главы,Пока мой вождь: «О чем ты мыслишь ныне?[130]»

112. И, дав ответ, я продолжал: «Увы!Как много сладких дум, какие грезыИх низвели в мученьям сей толпы?»

115. И к ним потом: «Твоей судьбы угрозыИ горестный, Франческа, твой рассказВ очах рождает состраданья слезы.

118. Но объясни: томлений в сладкий часЧрез что и как неясные влеченьяУразуметь страсть научила вас?»

121. И мне она: «Нет большего мученья,Как о поре счастливой вспоминать[131]В несчастии: твой вождь того же мненья.

124. Ты хочешь страсти первый корень знать?Скажу, как тот, который весть печалиИ говорит и должен сам рыдать.

127. Однажды мы, в миг счастья, читали,Как Ланчелот в безумии любил:[132]Опасности быть вместе мы не знали.

130. Не раз в лице румянца гаснул пылИ взор его встречал мой взор беспечный;Но злой роман в тот миг нас победил,

133. Когда прочли, как поцелуй сердечныйБыл приманен улыбкою к устам,И тот, с кем я уж не расстанусь вечно,

136. Затрепетав, к моим приникнул сам…Был Галеотто автор книги гнусной!..[133]В тот день мы дальше не читали там!»

139. Так дух один сказал, меж тем так грустноРыдал другой, что в скорби наконецЯ обомлел от повести изустной

142. И пал без чувств, как падает мертвец.

Песнь VI

Содержание. Данте в третьем кругу ада. Здесь под градом, снегом и ливнем мутной воды казнятся обжоры, увязшие в грязной тине Треглавое чудовище Цербер, страж этого круга, хватает грешников, четверит их, сдирает с них кожу. С яростью бросается он на поэтов; но горсть земли, брошенная Виргилием в тройную пасть чудовищу, укрощает его. Поэты идут далее, попирая грешников, смешанных в одну отвратительную кучу с грязью. Один из них, флорентинец Чиаако, приподнимается и, на вопрос Данта, предсказывает ему будущие судьбы Флоренции и его собственное изгнание. Данте спрашивает его об участи некоторых флорентинцев и узнает, что они в более глубоких кругах ада. Попросив живого странника напомнить о себе своим соотчичам, Чиакко упадает лицом в грязь и навсегда замолкает. В беседе о будущей неземной жизни, Виргилий и Данте приходят в границе третьего круга и, спустившись в четвертый круг, встречают демона богатства, великого врага человечества, Плутуса.

1. С возвратом чувств, к которым вход закрылся[134]При виде мук двух родственных теней,Когда печалью весь я возмутился,[135] —

4. Иных скорбящих, ряд иных скорбейЯ зрел везде, куда ни обращался,Куда ни шел, ни устремлял очей.

7. Я был в кругу, где ливень проливался[136]Проклятый, хладный, вечный: никогдаНи в мере он ни в свойствах не менялся.

10. Град крупный, снег и мутная водаВо мраке там шумят однообразно;Земля, приняв их, там смердит всегда.

13. Там Цербер, зверь свирепый, безобразный,[137]По-песьи лает пастью тройнойНа грешный род, увязший в тине грязной.

16. Он, с толстым чревом, с сальной бородой,С когтьми на лапах, с красными глазами,Хватает злых, рвет кожу с них долой.

19. Как псы там воют души в грязной яме:Спасая бок один другим, не разПеревернутся с горькими слезами.

22. Червь исполинский, лишь завидел нас,Клыкастые три пасти вдруг разинул;От бешенства все члены он потряс.

25. Тогда мой вождь персты свои раздвинул,Схватил земли и смрадной грязи комВ зев ненасытный полной горстью кинул.[138]

28. Как пес голодный воет и потомСтихает, стиснув кость зубами злыми,И давится и борется с врагом:

31. Так, сжав добычу челюстьми тройными,Сей Цербер-бес стол яростно взревел,Что грешники желали б быть глухими.

34. Чрез сонм теней, над коим дождь шумел,Мы шли и, молча, ноги поставлялиНа призрак их, имевший образ тел.[139]

37. Простертые, все на земле лежали;Один лишь дух привстал и сел, сквозь сонУзрев, что мимо путь свой мы держали.

40. «О ты, ведомый в бездну,» молвил он,«Узнай меня, коль не забыл в разлуке:Ты создан прежде, чем я погублен.»

43. И я: «Твой лик так исказили муки,Что ты исчез из памяти моейИ слов твоих мне незнакомы звуки.

46. Скажи ж, кто ты, гнетомый мукой сей,Хоть, может быть, не самою ужасной,Но чья же казнь презренное твоей?» —

49. И он: «Твой град, полн зависти опасной,[140] —Сосуд, готовый литься чрез край —,Меня в себе лелеял в жизни ясной.

52. У вас, граждан, Чиакком прозван я:[141]За гнусный грех обжорства, в низкой доле,Ты видишь, ливень здесь крушит меня.

55. И, злая тень, я не одна в сем поле;Но та же казнь здесь скопищу всемуЗа грех подобный!» – И ни слова боле.

58. «До слез, Чиакко,» я сказал ему,«Растроган я твоим страданьем в аде;Но, если знаешь, возвести: к чему

61. Дойдут граждане в раздробленном граде?Кто прав из них? скажи причину нам,Как партии досель в таком разладе?[142]»

64. A он в ответ: «По долгим распрям там[143]Дойдут до крови: партия лесная,[144]Изгнав другую, навлечет ей срам.

67. Но чрез три солнца победит другая,[145]Изгнав лесных при помощи того,Что лавирует, берег обгибая.[146]

70. Чело подняв до неба самого,Они врагу тяжелый гнет предпишут,Хоть негодуй, хоть плачь он оттого.

73. Два правых там, но слова их не слышат:[147]Гордыня, зависть, скупость – это триТе искры, ими же сердца там пышат.»

76. Он смолк, терзаем горестью внутри,И я: «Еще спрошу я у собрата,Два слова лишь еще мне подари:

79. Друзья добра, Теггьяио, ФаринатаИ Рустикуччи, Моска и АрригИ прочие гонители разврата[148] —

82. Ах, где они? поведай мне об них!Узнать об них горю от нетерпенья —В аду ль скорбят, иль рай лелеет их?» —

85. И он: «В числе чернейших! преступленьяРазличные их повлекли ко дну:Нисшед туда, увидишь их мученья.

88. А как придешь в ту сладкую страну,Молю: пусть вспомнят обо мне живые.Довольно! дождь меня гнетет ко сну.» —

91. Тут, искосив глаза свои прямые,Он на меня взглянул, главу склонилИ пал лицом как прочие слепые.[149]

94. И вождь сказал: «Надолго он почил:Звук ангельской трубы его разбудит,Когда придет Владыка грозных сил.

97. На гроб печальный всех тот звук осудит,Все восприимут плоть и образ свой,Услышат то, что в век греметь им будет.»

100. Мы тихо шли под бурей дождевой,Топча в грязи теней густые кучиИ говоря о жизни неземной.

103. И я: «Учитель, меры злополучий[150]Умножатся ль в день страшного суда,Умалются, иль будут столько ж жгучи?[151]» —

106. А он: «К науке обратись, туда,[152]Где сказано, что чем кто совершенней,Тем больше зрит он благ, или вреда.

109. Хотя сей род, проклятый в злой геенне,В век совершен не может быть вполне,Ждет тем не мене казни утонченней.»

112. Мы обогнули путь сей в тишине,То говоря, чего здесь не замечу;Когда ж пришли, где сходят к глубине,[153] —

115. Враг смертных, Плутус, нам предстал на встречу.[154]

Песнь VII