Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад Страница 5

Песнь VI

Содержание. Данте в третьем кругу ада. Здесь под градом, снегом и ливнем мутной воды казнятся обжоры, увязшие в грязной тине Треглавое чудовище Цербер, страж этого круга, хватает грешников, четверит их, сдирает с них кожу. С яростью бросается он на поэтов; но горсть земли, брошенная Виргилием в тройную пасть чудовищу, укрощает его. Поэты идут далее, попирая грешников, смешанных в одну отвратительную кучу с грязью. Один из них, флорентинец Чиаако, приподнимается и, на вопрос Данта, предсказывает ему будущие судьбы Флоренции и его собственное изгнание. Данте спрашивает его об участи некоторых флорентинцев и узнает, что они в более глубоких кругах ада. Попросив живого странника напомнить о себе своим соотчичам, Чиакко упадает лицом в грязь и навсегда замолкает. В беседе о будущей неземной жизни, Виргилий и Данте приходят в границе третьего круга и, спустившись в четвертый круг, встречают демона богатства, великого врага человечества, Плутуса.

1. С возвратом чувств, к которым вход закрылся[134]При виде мук двух родственных теней,Когда печалью весь я возмутился,[135] —

4. Иных скорбящих, ряд иных скорбейЯ зрел везде, куда ни обращался,Куда ни шел, ни устремлял очей.

7. Я был в кругу, где ливень проливался[136]Проклятый, хладный, вечный: никогдаНи в мере он ни в свойствах не менялся.

10. Град крупный, снег и мутная водаВо мраке там шумят однообразно;Земля, приняв их, там смердит всегда.

13. Там Цербер, зверь свирепый, безобразный,[137]По-песьи лает пастью тройнойНа грешный род, увязший в тине грязной.

16. Он, с толстым чревом, с сальной бородой,С когтьми на лапах, с красными глазами,Хватает злых, рвет кожу с них долой.

19. Как псы там воют души в грязной яме:Спасая бок один другим, не разПеревернутся с горькими слезами.

22. Червь исполинский, лишь завидел нас,Клыкастые три пасти вдруг разинул;От бешенства все члены он потряс.

25. Тогда мой вождь персты свои раздвинул,Схватил земли и смрадной грязи комВ зев ненасытный полной горстью кинул.[138]

28. Как пес голодный воет и потомСтихает, стиснув кость зубами злыми,И давится и борется с врагом:

31. Так, сжав добычу челюстьми тройными,Сей Цербер-бес стол яростно взревел,Что грешники желали б быть глухими.

34. Чрез сонм теней, над коим дождь шумел,Мы шли и, молча, ноги поставлялиНа призрак их, имевший образ тел.[139]

37. Простертые, все на земле лежали;Один лишь дух привстал и сел, сквозь сонУзрев, что мимо путь свой мы держали.

40. «О ты, ведомый в бездну,» молвил он,«Узнай меня, коль не забыл в разлуке:Ты создан прежде, чем я погублен.»

43. И я: «Твой лик так исказили муки,Что ты исчез из памяти моейИ слов твоих мне незнакомы звуки.

46. Скажи ж, кто ты, гнетомый мукой сей,Хоть, может быть, не самою ужасной,Но чья же казнь презренное твоей?» —

49. И он: «Твой град, полн зависти опасной,[140] —Сосуд, готовый литься чрез край —,Меня в себе лелеял в жизни ясной.

52. У вас, граждан, Чиакком прозван я:[141]За гнусный грех обжорства, в низкой доле,Ты видишь, ливень здесь крушит меня.

55. И, злая тень, я не одна в сем поле;Но та же казнь здесь скопищу всемуЗа грех подобный!» – И ни слова боле.

58. «До слез, Чиакко,» я сказал ему,«Растроган я твоим страданьем в аде;Но, если знаешь, возвести: к чему

61. Дойдут граждане в раздробленном граде?Кто прав из них? скажи причину нам,Как партии досель в таком разладе?[142]»

64. A он в ответ: «По долгим распрям там[143]Дойдут до крови: партия лесная,[144]Изгнав другую, навлечет ей срам.

67. Но чрез три солнца победит другая,[145]Изгнав лесных при помощи того,Что лавирует, берег обгибая.[146]

70. Чело подняв до неба самого,Они врагу тяжелый гнет предпишут,Хоть негодуй, хоть плачь он оттого.

73. Два правых там, но слова их не слышат:[147]Гордыня, зависть, скупость – это триТе искры, ими же сердца там пышат.»

76. Он смолк, терзаем горестью внутри,И я: «Еще спрошу я у собрата,Два слова лишь еще мне подари:

79. Друзья добра, Теггьяио, ФаринатаИ Рустикуччи, Моска и АрригИ прочие гонители разврата[148] —

82. Ах, где они? поведай мне об них!Узнать об них горю от нетерпенья —В аду ль скорбят, иль рай лелеет их?» —

85. И он: «В числе чернейших! преступленьяРазличные их повлекли ко дну:Нисшед туда, увидишь их мученья.

88. А как придешь в ту сладкую страну,Молю: пусть вспомнят обо мне живые.Довольно! дождь меня гнетет ко сну.» —

91. Тут, искосив глаза свои прямые,Он на меня взглянул, главу склонилИ пал лицом как прочие слепые.[149]

94. И вождь сказал: «Надолго он почил:Звук ангельской трубы его разбудит,Когда придет Владыка грозных сил.

97. На гроб печальный всех тот звук осудит,Все восприимут плоть и образ свой,Услышат то, что в век греметь им будет.»

100. Мы тихо шли под бурей дождевой,Топча в грязи теней густые кучиИ говоря о жизни неземной.

103. И я: «Учитель, меры злополучий[150]Умножатся ль в день страшного суда,Умалются, иль будут столько ж жгучи?[151]» —

106. А он: «К науке обратись, туда,[152]Где сказано, что чем кто совершенней,Тем больше зрит он благ, или вреда.

109. Хотя сей род, проклятый в злой геенне,В век совершен не может быть вполне,Ждет тем не мене казни утонченней.»

112. Мы обогнули путь сей в тишине,То говоря, чего здесь не замечу;Когда ж пришли, где сходят к глубине,[153] —

115. Враг смертных, Плутус, нам предстал на встречу.[154]

Песнь VII

Содержание. Напомнив Плутусу падение Люцифера и тем укротив его бешенство, Виргилий вводит Данта в четвертый круг. Здесь вместе наказуются скупые и расточители. С страшным воем вращают они огромные тяжести, каждый совершая свой полукруг, сходятся с двух сторон, сталкиваются с поносными речами и, расходясь, снова вращают свои камни на новую встречу. Узнав, что это большею частью духовные, папы и кардиналы, Данте хочет иметь подробные сведения о некоторых; но Виргилий объясняет ему, что жизнь их была так безвестна, что никого из них нельзя узнать. До страшного суда продлится спор их; тогда скупые восстанут с сжатыми кулаками, а расточители остриженные. Поэтому поводу Виргилий, намекнув о тщете даров счастья, изображает гения богатства – фортуну. Уже полночь; путники идут далее и, пересекши четвертый круг, достигают кипучего потока, образующего грязное болото – Стикс. Следуя по его течению, они приходят в пятый круг. Здесь, в мутных волнах адского болота, души гневных дерутся между собою и рвут друг друга зубами. Под водою, в болотной тине, погружены сердитые и завистливые: они, дыша под волнами, вздымают пузыри на их поверхности и, испуская клики, захлебываются. Поэты обгибают болото, делают по его берегу большой круг и, наконец, приходят к башне.

1. «Pape Satan, pape Satan aleppe!»[155]Так Плутус хриплым голосом вскричал;Но мой мудрец, с кем шел я в сем вертепе,

4. Как человек всеведущий, сказал:«Не бойся! сколько б ни имел он власти,Не преградит нам схода с этих скал.»

7. Потом, к надутой обратившись пасти,Вскричал: «Молчать, проклятый волк, молчать![156]В самом себе сгорай от лютой страсти!

10. Не без причин схожу я в эту падь:[157]Так там хотят, где мщеньем МихаилаСокрушена крамольной силы рать.»

13. Как, спутавшись, надутые ветрилаПадут, как скоро мачту их снесло:[158]Так рухнула чудовищная сила.

16. Тут мы вошли в четвертое русло,Сходя все ниже страшною дорогойК брегам, вместившим всей вселенной зла.

19. О Боже правый! Кто сберет так много,Как здесь я зрел, мучений и забот?Почто наш грех карает нас так строго?

22. Как над Харибдой мчит водоворотВалы к валам, дробя их в споре дивом:[159]Так адский здесь кружится хоровод.[160]

25. Нигде я не был в сонме столь великом!Здесь, с двух сторон, всем суждено вращатьПред грудью камни с воплем, с страшным криком,

28. Сшибаются два строя и опятьКатят назад, крича друг другу с гневом:«За чем бурлить?» – «А для чего держать?[161]» —

31. Так с двух концов – на правом и на левом —По кругу мрачному, подъемля стон,Вращаются с презрительным напевом.

34. И каждый, путь свершивши, принужден.Катить назад полкругом в бой злословный.[162]И я, до сердца скорбью потрясен,

37. Спросил: «Мой вождь, кто этот род виновный?Скажи мне: те постриженцы кругом,Что слева, все ли из семьи духовной?»

40. И вождь в ответ: «Все, все они умомВ их прежней жизни столько были слепы,Что никогда не знали мер ни в чем.

43. О том ясней твердит их вой свирепый,Лишь с двух сторон сойдутся там вдали,Где их грехи рождают спор нелепый.

46. Здесь кардиналы, папы здесь в пыли, —Духовный клир с печатью постриженья:Все в скупости безмерной жизнь вели.[163]» —

49. – «Мой вождь,» спросил я с чувством омерзенья,Могу ли я узнать хоть одногоВ сей сволочи, вращающей каменья?» —

52. А он: «Мечта пустая! до тогоИх всех затмил мрак жизни их постылый,Что ты узнать не можешь никого.[164]

55. На вечный спор направлены их силы:Те без волос, а эти, сжав кулак,В великий день восстанут из могилы.[165]

58. Здесь, обратив свет лучший в вечный мрак,[166]Они теперь идут стеной на стену. —И кто ж поймет смысл их безумных драк?

61. Вот здесь, мой сын, вполне познай изменуДаров, Фортуне вверенных судьбой,Которым смертный дал такую цену.

64. Когда б собрать все злато под луной,То и оно не даст пребыть в покоеИз этих душ усталых ни одной!»

67. – «Учитель,» я спросил, «но что ж такоеФортуна, если у нее в когтях,Как намекнул ты, благо все земное?[167]» —

70. А он: «В каком невежестве, впотьмах,Безумные, ваш род досель блуждает?[168]Храни ж мое учение в устах.

73. Тот, Чья премудрость миром управляет,Создавши небо, дал ему вождей,Да каждой части каждая сияет,

76. Распределяя равный свет лучей.Так и земному блеску от началаОн дал вождя, владычицу вещей,

79. Чтоб в род и род, из крови в кров менялаБлеск суетный земного бытияИ ваше знание в ничто вменила.

82. За тем одним сей грозный судияГотовит честь, другим позор, тревоги,Скрываяся как под травой змея.

85. Ваш разум ей не пресечет дороги:Она провидит, правит, судит свет,[169]Как сферами другие правят боги.[170]

88. В ее пременах перемежки нет;Необходимость бег ей ускоряет,За счастьем горе посылая вслед.

91. . . . . . . .. . . . . . . .. . . . . . . .

94. Она ж не внемлет жалобам людским:Блаженная, как первые творенья,[171]Вращает в славе шаром роковым.[172] —

97. Теперь сойдем в круг большого мученья?Хор звезд, всходивших в час, как мы пошли,[173]Склоняется: пойдем без замедленья.» —

100. Мы пересекли этот круг и шли[174]К другому брегу, где поток тлетворныйБежал, кипя и роя грудь земли

103. Волною больше мутною, чем черной,И, по теченью мертвого ручья,С трудом мы вниз сошли дорогой горной.

106. В болото, Стикс, вливалася струяПечальных вод, свергавшихся с стремниныВ зловредные и мрачные края.

109. И я, взглянув на грязные пучины,Увидел в них несметные полкиТеней нагих и гневных от кручины.

112. Ногами, грудью, головой с тоскиОни дрались, не только что руками,Зубами грызли плоть в куски, в куски.

115. И вождь: «Мой сын, стоишь ты пред тенями,Которых гнев привел в такой раздор,И верь ты мне, что даже под волнами

118. Вздыхает их неистовый соборИ пузыри вздувает в сей трясине,Как зришь везде, куда направишь взор.

121. Прислушайся, как вопят в адской тине;[175]«Мы были злы в веселой жизни той,«Тая в себе дым медленный, и ныне

124. «Томимся здесь под тиною густой!»Так в их гортанях клокотали клики,Захлебываясь черною водой. —

127. Меж озером и брегом круг великийМы описали, с горестью сердецСмотря на грешных, издававших крики,

130. Пока достигли башни наконец.

Песнь VIII