Джордж Элиот - Мельница на Флоссе Страница 44

Книга третья

Разорение

ГЛАВА I

Что приключилось дома

Никто не ожидал, чтоб такой доверчивый и вспыльчивый человек, как мистер Теливер, принял с такою твердостью известие о потере своей тяжбы и торжестве Пивара и Уокима. Встречаясь с мистером Теливером, всякий удивлялся его хладнокровию, а он только того и добивался. «Пускай не воображают себе, думал он, «что Уоким меня уничтожил; я и ему, и всем докажу, что меня не так-то легко раздавить». Мистер Теливер вполне сознавал, что состояние его не достанет, чтоб заплатить издержки по неудачному процессу; но, несмотря на то, он был убежден, что найдет тысячу средств выбраться с честью из затруднительных обстоятельств.

Врожденные ему качества – упрямство и надменность, сбившись с прежнего пути, обратились теперь на составление различных планов. Главная цель всех этих соображений состояла в том, чтоб дорнкотская мельница осталась за прежним владельцем. Не удивительно, что, при таком приливе разнообразных проектов и предположений, кровь у него хлынула к голове и лицо раскраснелось, когда он садился на лошадь, простившись с адвокатом мистером Гором.

«Вот, хоть Ферле, у которого закладная на землю» думал Теливер, «человек рассудительный, не даст промаху – не только купит мельницу с угодьями, но возьмет его, Теливера, в арендаторы и даст ему надлежащий оборотный капитал, с которого мистер Теливер будет выдавать ему громадный процент, удерживая только необходимое для поддержание своего семейства». Да и странно было б упустить столь выгодную операцию! Вероятно, Ферле воспользуется таким случаем. Теливер считал, что иначе и быть не может: есть люди и неразгоряченные потерею прореса, которые рассуждают точно таким же образом, полагая, что все должны действовать именно по их плану. В голове мельника не было ни малейшего сомнение в том, что Ферле поступит по его желанию, и в таком случае зло еще не так велико. Правда, Теливеру с семейством придется жить поскромнее, во недолго, потому что вскоре он выплатил бы из доходов занятый капитал. Ясно, что расходы по тяжбе удастся покрыть, и мельница все-таки останется за разоренным человеком. Разумеется, положение его было немного неловкое. Главное дело – это неудачное поручительство за бедного Райлэ, который скоропостижно умер в прошлом апреле, навязав на мистера Теливера долг в две тысячи пятьсот фунтов, что имело весьма неблагоприятное влияние на денежные дела, последнего. За то мистер Теливер никогда не был столь малодушным скрягой, чтоб отказать в помощи ближнему в этом загадочном мире, где он сам, не сегодня так завтра, может находиться в таком же положении. Но самое обидное обстоятельство то, что, за несколько месяцев пред сим, запродавец, ссудивший ему некоторую сумму денег для уплаты мистрис Глег, стал беспокоиться о своих деньгах (вероятно, по милости Уокима), и мистер Теливер, еще вполне убежденный в выигрыше тяжбы и неимевший подобной суммы в наличности, необдуманно согласился дать ему, вместо векселя, закладную на свою мебель и другие домашние вещи. «Не все ли равно» думал он в то время, «чем поручиться, когда уверен, что в скором времени будет чем уплатить долг?» Но теперь последствия этого поспешного поступка ясно представились его уму: он понял, что если не заплатить денег в скором времени, то закладная будет представлена ко взысканию. Месяца два назад, мистер Теливер ни за что на свете не захотел бы быть обязанным жениным друзьям; теперь же он находил совершенно-справедливым, чтоб жена его отправилась к Пулетам и объяснила им в чем дело: они, вероятно, не допустят продажи бессиных вещей, которые в то же время могут служить залогом Пулету, если он выручит родню из беды; таким-образом этот скряга даже поместит свои деньги без всякого риска. Мистер Теливер никогда не стал бы унижаться перед таким подлецом; ну, а Бесси, отчего бы не попросить своих родственников о таком незначительном одолжении?

Именно самые гордые и упрямые люди наиболее способны изменять самим себе на каждом шагу; для них труднее всего сознаться в том, что они совершенно разбиты и что приходится начинать жизнь сызнова. А мистер Теливер, хотя не более как отличный мельник и солодовник, был не менее горд и упрям, чем любое высокопоставленное лицо, которое разыгрывает видную и громкую трагедию, нередко в царской мантии, доставляя обильную пищу летописцу. Гордость и упрямство мельников и тому подобных мелких, незаметных людей производят также свои трагедии; но они не оставляют следа, не переходят из рода в род. Есть животные, для которых неизменность положение есть условие существование, которые погибают, если нарушить это условие; так точно есть люди, для которых собственное превосходство – жизненный закон; уничижение они могут сносить только, пока не сознают его и еще считают себя выше других.

Приближаясь к Сент-Оггсу, через который ему приходилось проезжать на обратном пути, мистер Теливер еще верил своему превосходству. Мистер Теливер бессознательно проследил за лергамскою почтовою каретою до почтамта, и там дал писцу написать письмо к Магги, где он просил ее возвратиться домой на другой же день. Сам он не в состоянии был писать: рука у него слишком дрожала от волнение, а он желал, чтоб письмо на другое же утро было доставлено кондуктором в пансион мисс Фиринс. У мистера Теливера явилось вдруг необъяснимое желание видеть Магги, как можно скорее; она должна была приехать с завтрашним дилижансом.

Возвратясь домой, мистер Теливер не хотел сознаться перед женою в своем положении, и серьезно выбранил ее за то, что она стала сокрушаться о потере тяжбы, «когда вовсе не о чем было беспокоиться». На ночь он ей ничего не сообщил о совершенной им закладной и об обращении к мистрис Пулет по этому предмету; он и прежде скрывал от жены такого рода дело, и объяснил ей, что опись вещам, которая в то время потребовалась, нужна ему для составление духовного завещание. Обладание женою, которая стоит очевидно ниже по умственному развитию, влечет за собою, как и всякое другое преимущество, необходимость нередко употреблять не совсем прямую тактику.

На другой день мистер Теливер снова отправился верхом в Сент-Оггс, в контору мистера Гора. Последний должен был видеть Ферлее в то утро и переговорить с ним насчет мистера Теливера; но неожиданное обстоятельство отозвало мистера Гора из конторы и помешало ему дождаться посетителя; потому он просил мистера Теливера зайти к нему в одиннадцать часов на следующий день, а покуда сообщал в письме некоторые важные для мистера Теливера сведение.

– Ну так, – сказал мистер Теливер, взяв письмо, но не распечатывая его: – скажите Гору, что я буду завтра к одиннадцати часам; и затем, поворотив лошадь, он отправился в обратный путь.

Прикащик, посланный ему на встречу с письмом, посмотрел ему в след несколько минут, удивляясь, с чего он так взволнован. Прочитать письмо было нелегко для мистера Теливера: он очень медленно усвоял какую бы то ни было мысль, выраженную писанными или даже печатными буквами; а потому он положил письмо в карман, намереваясь прочитать его на досуге, сидя в кресле. Но потом мельнику пришла в голову мысль, что, пожалуй, письмо заключает новость, о которой мистрис Теливер не должна знать, и в таком случае лучше ей вовсе не показывать письма. Вследствие этого соображение, он остановил лошадь, вынул записку и прочел ее. Письмо было недлинное; сущность его состояла в том, что; мистер Гор разузнал тайно, но из верных источников, что Ферлей, находясь в очень стесненных денежных обстоятельствах, недавно принужден был расстаться с несколькими закладными, в том числе с закладною на движимое имущество мистера Теливера, которую он передал Уокиму.

Чрез полчаса один из работников мистера Теливера нашел его на большой дороге, где он лежал без чувств, а серая лошадь стояла вблизи, беспокойно фыркая.

Когда, в тот вечер, Магги воротилась домой по призыву отца, он уже пришел в чувство. За час перед тем бедняк очнулся и пробормотал что-то о письме, и снова повторил то же с видимым нетерпением. По настоятельному требованию доктора мистера Тернбуля, письмо, найденное при мельнике на дороге, принесли и положили к нему на постель. Больной тотчас успокоился и лежал несколько времени неподвижно, устремив свои взоры на письмо, как будто стараясь, при помощи его, связать прерванные мысли свои. Вдруг что-то новое пришло ему на ум и изменило прежнее направление его мыслей; он от письма обратил свой взор на двери и, присматриваясь беспокойно, как будто стараясь отыскать кого-то, произнес:

«Моя маленькая девочка».

Он несколько раз с беспокойством повторял эти слова, тогда как ко всему остальному он казался совершенно равнодушным, даже не показывая вида, что узнает жену или кого другого. Бедная мистрис Теливер, окончательно убитая новым горем, ходила бессознательно взад и вперед от дома к воротам, чтоб посмотреть не едет ли лесгамский дилижанс, хотя знала, что он приходит гораздо позже.