Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад Страница 9

Песнь XI

Содержание. На вершине обрушенной скалы, составляющей границу между кругом еретиков и следующим, поэты укрываются от ужасного зловония адских испарений за крышею одиноко-стоящей гробницы папы Анастасия. Они идут медленно для того, чтобы наперед привыкнуть к зловонию, восходящему с кровавой реки из глубины седьмого круга. Пользуясь этим временем, Виргилий, по просьбе Данта, объясняет ему распределение грехов по кругам ада и говорит, что вне пределов адского города (Ад. VIII, 67–68), в пройденных уже кругах, наказуются невоздержные, слепо предававшиеся естественным побуждениям; но что внутри города, в более глубоких кругах ада, помещены те, которые, предавшись влечениям неестественным, превратили свою человеческую природу в животную, зверскую: все они разделены на три класса, смотря потому, на кого направлено насилие: на ближних, на самих себя, или на Бога. За грешниками, виновными в насилии, следуют обманщики, а на самом дне ада виновные в величайшем грехе – измене. Накониц Виргилий объясняет Данту, почему ростовщики отнесены к числу грешников, направлявших насилие против законов Божеских. – Наступает утро. Поэты идут далее.

1. У рубежа окраины высокой,Над грудою обрушенных громад,[234]Пришли мы к бездне более жестокой.

4. И, встретив тут невыносимый смрад,[235]Клубившийся над пропастью бездонной,За страшным гробом мы взошли на скат,

7. И я прочел на крыше раскаленной:«Здесь Анастасий папа в гробе скрыт,«С прямой стези Фотином совращенный.[236]» —

10. «Нам медленно сходить здесь надлежит,Чтоб свыклось чувство с адским испареньем:Тогда нам смрад уже не повредить.» —

13. А я: «Займи ж мой ум благим ученьем,Чтоб этот час без пользы не пропал.»И вождь: «Я сам с твоим согласен мненьем.

16. Мой сын,» он начал: «в бездне этих скалТри меньших круга вьются ступенями,[237]Как там вверху, где путь наш пролегал.

19. Все три кишат проклятыми тенями;Но чтоб постиг ты Божий суд святой,[238]Узнай: за что казнятся небесами.

22. Цель всякой злобы, в небе проклятой,[239]Одна – обида; к ней же две дороги:Или насилье, иль обман людской.

25. Но как лишь людям свойственны подлоги,То ими Бог сильнее прогневлен:За то на дне и суд им самый строгий.

28. Весь первый круг насилью посвящен;Но как трем лицам вред от сей невзгоды,То в три отдела круг сей раздроблен.

31. Против Творца, против своей природы,На ближних, с их стяжаньем возстаетНасилие и вот тому доводы.

34. Вред ближнему насилие влечетУвечьями, убийством, а стяжанью,Поджогами, разбоем, и в зачет

37. Смертоубийству, злому истязаньюИ грабежу казнь лютая во векВ отделе первом служит должной данью.

40. Сам на себя заносит человекНасилья длань: за то скорбит стократноВ другом отделе каждый, кто пресек

43. Сам дни свои, кто, промотав развратноИменье, горем отягчил главуИ плакал там, где мог бы жить приятно.

46. . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . .

49. За то отдел последний отмечаетКлеймом своим Каорсу и Содом[240]И тех, чье сердце Бога отрицает.

52. Обман, грызущий совесть всем, на томСвершиться может, кто с доверьем внемлет,Иль кто доверья чужд в уме своем.

55. В грехе последнем, кажется мне, дремлет[241]Лишь долг любви, природы нежный дар:[242]За то второй великий круг объемлет

58. Гнездо льстецов, жрецов волшебных чар,Соблазн, подлог, татьбу и святотатствоИ всякий грех, достойный горших кар.

61. Но первый грех забыл любовь, богатствоПриродное, и то, что слито с ней,Чем зиждутся доверие и братство.[243]

64. А потому в кругу меньшом, где всеяВселенной центр, где Дис царит ужасный,Всяк изменивший стынет в бездне сей.[244]»

67. И я: «Мой вождь, твое ученье ясноИ верное дает понятье мне.О бездне сей и о толпе злосчастной.

70. Но объясни: погрязший род в волне,Носимый ветром и разимый градомИ та толпа, что спорит век в войне,[245] —

73. Зачем не Здесь, за раскаленным градом,Казнятся, если подлежат суду,А если нет, за что пожраты адом?»

76. А он в ответ: «Зачем в таком бреду,Как не случалось прежде, ум твой бродит?Иль новое имеет он в виду?

79. Не помнишь ли то место, где выводитТвой Аристотель в Ифике из всехТри склонности, на них же казнь нисходит:

82. Невоздержанье, злость, безумный грехЖивотности? и как невоздержаньеНаказано от Бога легче тех?

85. И так, коль обнял ты вполне то знанье[246]И приведешь на память проклятых,Приемлющих вне града наказанье,

88. То сам поймешь, зачем от этих злыхОтлучены и с меньшим гневом мщеньяМлат Правды Божьей сокрушает их.» —

91. «О солнце, врач смущенного воззренья!Так ясно ты решаешь, что умуРавно полезны: знанье и сомненья.

91. Но уклонись назад,» я рек ему:«И объясни: чем Бога оскорбляетДающий в рост? рассей мне эту тьму.» —

97. «Кто философию постиг, тот знает,Что стройный чин,» сказал он: «естестваТечение свое воспринимает

100. Из разума, искусства Божества,И если в физику вникал, то, многоНе рывшись в ней, найдешь сии слова:

103. Искусство ваше подражает строгоПрироде так, как дядьке ученик:[247]

106. Из этих двух, коль мыслями ты вникВ начало книги Бытия, и должно[248]Жизнь почерпать и размножать язык.[249]

109. Но ростовщик, идя стезею ложной,Расторг в души корыстной, полной зла,Союз искусств с природой непреложной.[250]

112. Но следуй мне: идем! уж ночь прошла:Трепещут Рыбы на эфнре звездномИ Колесница уж на Кавр легла,[251]

115. А спуск еще далек, где сходит к безднам.»

Песнь XII

Содержание. Путники приходят к каменной ограде седьмого круга, к первому его отделу (Ада ХІ, 37–39), в котором наказуется насилие против ближних. При виде поэтов, Минотавр, распростертый на границе этого круга, в бешенстве кусает самого себя; но Виргилий укрощает его ярость напоминовением о Тезее, его умертвившем, а, пока чудовище крутится от бессильного бешенства, поэты сходят по громадным камням обрыва, обрушившегося в минуту крестной смерти Спасителя. На дне круга дугою изгибается глубокий ров, наполненный кипящею кровью; в нее погружены насилователи ближних. Кентавры, вооруженные стрелами, рыскают по берегам рва и стреляют в тех, которые выйдут из потока крови более, нежели им следует. Трое из них, Несс, Хирон и Фол, бросаются на пришельцев; но Виргилий укрощает и их ярость и, обратившись к Хирону, просит дать им проводника, который бы перенес Данта на хребте своем вброд через поток крови. Хирон избирает Несса, в сопровождении которого поэты идут далее и видят тиранов, погруженных в кровь по самые очи. Из числа их Несс указывает им на Александра, Дионисия, Аццолина и Обидзо Эсте, а в отдалении от них на одинокую тень Гвидо Монфорте. Кровавый поток к одному концу долины все более и более мелеет, так, что накониц едва покрывает ноги грешникам; напротив, к другому концу волны его становятся все глубже и глубже, и здесь-то на дне под волнами плачут вечными слезами: Аттила, Пирр и Секст и разбойники Реньеры.

1. Скалист был край, где мы взбирались в горы,И тем, что в недрах он притом вмещал,Так страшен был, что всем смутил бы взоры.

4. С той стороны от Трента есть обвал,Обрушенный в Адиж землетрясеньем,Иль осыпью волной подмытых скал:

7. С горы, откуда свергнут он паденьем,В долину так обрывист косогор,Что сверху вниз нет схода по каменьям.[252]

10. Так крут был спуск в ущелье этих гор,И здесь, заняв обрушенные скаты,Улегся Крита ужас и позор,13. Подложною телицею зачатый. —Увидев нас, он грыз себя, как зверь,В котором чувства бешенством объяты.

16. Но мой мудрец вскричал ему: «Поверь,Не царь Афинский здесь перед тобою,Который в ад тебе разверзнул дверь.

19. Прочь, лютый зверь! прочь! не твоей сестрою,Был низведен мой спутник в омут сей,Но вашу казнь узреть идет со мною.» —

22. Как дикий бык, сорвавшийся с цепей,Когда смертельным поражен ударом,Без сил, крутится в ярости своей:

25. Так Минотавр крутился в гневе яром.Но вождь всезнающий вскричал: «Беги!Теперь сойдем, минут не тратя даром.»

28. По грудам скал я ускорил шаги,И не один там камень вниз скатилсяИз-под моей трепещущей ноги.

31. Я думен шел, а вождь: «Ты изумилсяГромаде скал, где страж их адский гадС бесовской злобой предо мной смирился.

34. Так ведай же: когда в глубокий адЯ нисходил, в то время скал громадаНе представляла мне в пути преград.[253]

37. Но прежде чем, скорбящих душ отрада,Явился Тот, который, в Лимб нисшел,Отъял великую корысть у ада, —

40. Так потряслась пучина лютых бед,[254]Что мир – я думал – вновь поколебалаЛюбовь, чья мощь, как полагал поэт,

43. Не раз в хаос вселенную ввергала,[255]И в то мгновенье древний сей утесРаспался, здесь и ниже, в два обвала.[256]

46. Но взор вперя в долину горьких слез:Клокочет кровь рекой там быстротечной,Где всяк кипит, кто ближним вред нанес![257]» —

49. О страсть слепая! гнев бесчеловечный!Ты в краткой жизни нас палишь в огне,А здесь в крови купаешь в жизни вечной!

52. Ров, полный крови, я узрел на дне:В равнине он дугою изгибался,Как говорил о том учитель мне.

55. И между рвом и крутью гор скиталсяСо стрелами Кентавров буйный род,[258]Как на земле он ловлей забавлялся.

58. Завидев нас, спускавшихся с высот,Все стали в ряд; а трое, выбрав пукиОстрейших стрел, к нам бросились вперед.

61. «Какой вас грех привел сюда для муки?»Так издали один воскликнул: «с горОтветствуйте: не то – мы спустим луки[259]» —

64. «Мы заключим с Хироном договор,Когда сойдем с нагорного навеса:Твой гнев всегда во вред тес был скор!» —

67. Так вождь ему; а мне: «Ты видишь Несса:За Деяпиру умерев, излил[260]Сам из себя он месть на Геркулеса.[261]

70. С ним рядом, тот, что взор на грудь склонил, —Гигант Хирон, взлелеявший Ахилла;А третий, Фол, всегда неистов был.[262]

73. Вкруг ямы рыщет тысячами сила,Стреляя в тех, кто выйдет из средыКровавой больше, чем вина судила.» —

76. Лишь мы вошли в их страшные ряды,Хирон, схватив стрелу, назад закинулЗа челюсть пряди длинной бороды.

79. Потом он пасть огромную разинулИ молвил: «Братья! видите, на дноКакие камни этот задний сдвинул:

82. Так мертвецам ходить не суждено!» —Но вождь мой, став пред грудью колоссальной,Где сходятся два естества в одно,

85. Сказал: «Он жив и я дорогой дальнойВеду его в страну, где светит день:Не прихоть, рок ведет нас в край печальной.

88. Пославшая меня с ним в вашу сеньПришла оттоль, где гимн поют осанна:[263]Он не разбойник, я не злая тень.

91. Но заклинаю силой несказанной,Что в трудный путь стопы мои ведет:Дай нам вождя, чтоб нас он невозбранно

94. Привел туда, где переходят вброд,И на хребте пришельца переправил:Ведь он не дух, свершающий полет.» —

97. Хирон направо к Нессу взор направилИ рек: «Ступай, веди их тем путем,Где б им никто преграды не представил.[264]» —

100. Тут двинулись с надежным мы вождемВдоль берега кровавого потока,Где несся крик палимых кипятком.

103. Я видел сонм, погрязший в кровь до ока,И нам Кентавр: «Тираны здесь в слезах,Что лили кровь и грабили жестоко.

106. Здесь каются они в своих грехах:Здесь Александр и Дионисий вместе,[265]Сицилии несчастной бич и страх.

109. А там чело поднял в глубоком месте[266]Черноволосый Аццолин и с нимТот белокурый злой Обидзо Эсте,[267]

112. Убитый в мире пасынком своим,» —Я на вождя взглянул, но мне учитель:«Пусть будет первым он, а я вторым.[268]»

115. Немного дале, с вами стал мучительНад сонмом душ, что погружен был весьПо горло в яму – ужасов обитель!

118. Тень в сторони нам указал он здесь,Сказав: «Вот он, пронзивший в Божьем храмеТо сердце, что на Темзе чтут поднесь.[269]»

121. Потом я видел в адском Буликаме[270]Главу и грудь взносивший сонм духов,И в их толпе узнал я многих в яме.

124. Все мельче, мельче становилась кровь,Так, что одни скрывала грешным ноги:Здесь перешли мы быстро через ров.

127. «Как бурный ключ на сем конце дорогиМелеет с каждым шагом, так равноИ с той страны,» сказал мне спутник строгий:

130. «Все глубже, глубже каменное дноОн вниз гнетет, доколь впадет в те бездны,Где в век стенать тиранству суждено.

133. Там правосудье суд творит возмездныйНад тем Аттилой, что был бич земли;Там Пирр и Секст; там вечно токи слезны[271]

136. Сливают с кровью, где на век легли,Реньеро Падзи и Реньер Корнето,[272]Что по дорогам столько воин вели.» —

139. Здесь вброд провел меня он и поэта.

Песнь XIII