Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 134

Игнат. Лебёдушка моя! (Привлёк её. Вышел из дома.)

На улице – Домна.

Домна. Ба-атюшки! Орденов-то полна грудь!

Игнат (подходит к ней). Ты вот что, Домна! Ты не дури. Не дури, поняла? Это я насчёт партии. Прошлое не выправишь. Надо настоящее выправлять. Так что оставайся и попусту себя не трави.

Домна всхлипнула, двумя руками стиснула его руку.

Ну-ну, давай без этого! В горячке плела. В горячке мало ли что бывает.

Домна. Я всё передумала, всю жизнь по косточкам перебрала. Жила без обману, Игнат, а вот без обид не обошлось. Может, и ещё кого так же вот, несознательно, обидела, а? Ведь это жутко, Игнат!

Игнат. Почаще ставь себя на место тех, кого обижаешь. Почаще, чтоб жутко не было. Такая история.

Домна. Какой ты, Игнат... какой ты неломкий! И жалостливый! Другой бы ожесточился!..

Игнат. Человек ожесточается, когда без веры живёт. А мне земля не даёт веру терять. Земля тихим светом насквозь просвечивает, чтоб всю правду понять. Ежели человек ослеп от ярости – для него правда как взбаламученная вода. И – нет вокруг справедливости. А мне грех жаловаться на жизнь. Со мной и там люди были. Без них омертвел бы, высох, как солонцы.

Домна. Солонцы-то оживут, коль хозяин вернулся?

Игнат. Поживём – увидим.

Появляются Вера и Пётр. Одеты шикарно, как требовала мода той поры. Верина причёска стала ещё замысловатее. На лацкане у парня значок чемпиона. Идут под ручку.

Домна. В отпуск, Верунька? Как будто рановато.

Вера. Не прижилась я там. Домой тянет. Да вот и с Петей повидаться хочу. Он после соревнований отдыхает.

Домна. Утомился?

Пётр. Устал. Особенно последний бой тяжело дался. За полминуты до гонга палец выставил. Ну, думаю, проиграл. Заставил себя драться. Всю волю собрал. Противник даже и не заметил, что у меня травма. Потерял осторожность, открылся. Тут я его и устерёг. Правой в челюсть, левой – в солнечное сплетение. Чистый нокаут!

Игнат. Ловко срезал!

Вера. Об этом поединке в «Советском спорте» писали. Пете прочат большое будущее.

Игнат. Куда уж больше! Всю Россию кулаками завоевал. Значок-то за этот мордоворот получил?

Пётр. Мордоворо-от? Побоксировали бы! Это тебе не в деревне кулаками размахивать! Мордоворот... Каждый вахлак корчит из себя знатока...

Игнат. Вот я тебя щелкану разок... по-деревенски, чтоб честь свою помнил.

Пётр. Давай, если духу хватит! Побрякушки-то эти (ткнул в ордена) вроде за геройство давали?

Игнат. Побрякушки? Ах ты выродок!

Пётр. Врезать ему, что ли? (Замахнулся).

Вера. Он же в отцы тебе... он же израненный весь! (Схватила за руку.)

Домна. Петька?! Ты что, гадёныш! Ты на кого замахиваешься?

Пётр (вырывая руку). Ух, счастлив твой бог, папаша! Им вот скажи спасибо, а то бы... Да и вообще: не хочется мне в те места, где загорают разные любители колхозного добра.

Вера. Негодяй! (Даёт ему пощёчину.)

Игнат (с горьким презрением). Чемпион! (Вместе с Домной и Верой уходит).

Появляется Никита. Он пьян.

Никита. Слыхал, объявил про тебя? Чемпион всей России! Ага! Растёт молодёжь. Растёт, а мы стареем. Уступаем позиции.

Пётр, отмолчавшись, ушёл. Никита обижен.

Уже зазнался? Рано, рано, Петро Афанасьевич! Ты чемпион, конечно, да ведь и я не Петрушка! Я ещё воспряну, воспряну! (Идёт к конторе.)

Подле конторы Пётр и Надежда.

Надежда. Ну что, поганец, отличился? (Срывает с сына значок.)

Пётр. Не знаю, как это вышло, мам. Не хотел я, честное слово!

Надежда. У груди лежал, молоком моим питался. Может, молоко порченое было?

Пётр. Не наговаривай на себя, мама! Не казнись! Сам натворил, сам и отвечу.

Надежда. Кабы я тебя не рожала, кабы матерью твоей не была!

Пётр. Не такой уж я отпетый, мам! Просто не сдержался, и всё.

Надежда. Инвалида ударить! Для этого кулаки вырастил? Ты бы силу-то на пользу употребил! К наковальне стал да молотом помахал.