К северу от первой парты - Александр Калинин Страница 14

На отвальной поляки переплюнули сами себя. Для начал они устроили небольшой тур с дегустацией вин в лучших барах Гарволина, и только после этого отвезли надломленных русских педагогов в загородный дом директора школы. Здесь их сразу же морально добили экскурсией по трехэтажному дому и костелу[3], который построил директор на пару с соседом. И наконец, окончательно подавленных и деморализованных, учителей усадили за пиршественный стол Валтасара. Злорадно улыбающиеся поляки назвали ЭТО – легким прощальным ужином.

Но и это был не конец! Глубокой ночью, когда бездыханные русские тела привезли обратно в общежитие, выяснилось, что здесь их тоже ждут. Волею судеб, в общаге в то лето проживали задорные польские студенты. Наблюдая за педагогическими мытарствами своих восточнославянских соседей, они преисполнились симпатии, и тоже подготовили прощальную вечеринку. С типичным студенческим меню: пиво, водка и доширак.

До сна той ночью, дело так и не дошло. Когда солнце окрасило верхушки деревьев золотым, а лица учителей зеленым, стало ясно, – ложиться уже поздно, – автобус за группой приедет через час. Учителя угрюмо посмотрели на засыпающих студентов, вздохнули и обреченно допили водку.

Злорадно душный польский транспорт отвез объединенную, наконец, русскую группу на вокзал в Варшаве, избавился от груза и улетел досыпать. А вот группе было по-прежнему не до сна. Учителя все еще не могли скрыться в блаженной неге царства Морфея. Потому что поезда надо было ждать еще один бесконечный час. А усни педагоги прямо сейчас, – не факт, что дети их потом разбудят.

Из внимательных детских глаз сочилась сладкая смесь ехидства и чувства превосходства. (Слава небесам, в телефонах детей еще не завелись способности к видеосъемке)

Краткий дорожный педсовет постановил, что просто сидеть и ждать поезда нельзя. Никаких сомнений – как сядут, так и заснут. Никакая сила воли не спасет. Предложение ходить кругами также было отвергнуто.

– На ходу и заснем. – Мрачно констатировала завуч.

– Тогда будем танцевать, – внес алкоголь предложение за вьюношу.

Е. В. посмотрела на дочь и решительно кивнула. Они с вьюношей по-братски разделили наушники, и принялись лихо отплясывать посреди центрального вокзала Варшавы. Без устали и перерыва, вплоть до самого прибытия поезда.

ЗЫ 1. Дочка, к слову, несколько раз порывалась маму остановить. Умоляла ее не позорить их обеих. Мама нетвердо, но задорно покачивалась, и не сдавалась!

ЗЫ 2. Образовательная ценность обмена оказалась высока. Все участник получили важный урок. Школьники узнали, что учителя – тоже люди, и что они, как и все прочие люди состоят из плоти и алкоголя. Враги убедились в том, что русские по-прежнему не сдаются. Ну а сами учителя познали, что при должном уходе, верблюд может превратиться в синюю птицу счастья.

Случилось все в монастыре. Самом настоящем мужском монастыре, куда десятый класс поехал на летнюю практику.

На деле все не так страшно, как могло бы показаться. Просто очень уж условия хорошие: свежий воздух, непыльная работа из разряда убрать листья в монастырском саду, умиротворенная атмосфера. Да и по деньгам – в разы выгоднее, чем какая-нибудь база отдыха. Школа много лет выезжала таким манером в разные монастыри.

Самым сложным моментом такой практики был так называемый «последний костер».

Светская традиция предполагает, что в ночь перед отъездом, учителя спешно учатся смотреть на мир сквозь пальцы, махать на все рукой и пожимать плечами. Потому что, как ни крути, а дети будут выпивать. И пусть лучше это будет приобретенное учителем человеческое шампанское, чем сомнительная сельская водка, которую они обязательно, коли не взять процесс в свои руки. И пусть делают это школьники культурно, все вместе, под приглядом бдительного учительского ока. Всяко лучше, чем бегать потом ночью по лесам и долам, в поисках того куста под которым вырубилась, скажем, якобы «непьющая» Алена.

Наконец, грамотно организованная вечеринка поможет сохранить добрые отношения с монастырем. А то пустишь дело на самотек, и вот уже под мраморным светом луны, начитавшиеся Булгакова десятиклассницы рассекают нагишом. Прямо по мужскому монастырю.

Были прецеденты. Одного служителя Божьего даже из монастыря изгнали. По случайному совпадению, именно в такую вот светлую ночью он решил отлучиться из родной обители, дабы смиренным словом наставить на путь истинный парочку юных сердец. И так увлекся, что не смог скрыть свою несогласованную с руководством отлучку.

Короче, «последний костер» – тот единственный, почти официальный раз в году, когда учителя и ученики выпивают вместе.

Десятый класс практику принимал смиренно. За все время, не было практически никаких неприятностей, все происходило чинно и мирно. Благодать!

Однако, свои неписанные права ребята знали. И последней ночи ждали с всевозрастающим нетерпением. Особенно Сашенька и Машенька, у которых посреди всей этой духовности случилась Любовь! Ну или почти случилась. До ее торжества оставался один крохотный алкогольный шаг, сделать который на всеобщем мероприятии «последнего костра» было проблематично.

И влюбленные решились стартовать пораньше. Еще днем они пропали с педагогических радаров, чтобы уединиться в кустах с бокалом, раздобытого Сашенькой самогона. (Самогона того была жалкая пластиковая бутылка 0,25. Продавец еле тару нашел, – в селе такими объемами не торгуют.)

Но вот беда. Консуммировать Любовь не удалось. Машенька, хорошистка и умница, к самогону была еще морально не готова. Иными словами, девочку развезло до вертолетиков. И бомбило ее, и штормило ее. Сашенька, хорошист и романтик, оказался покрепче, но тоже было далек от предельной твердости в ногах.

И вот в таком состоянии их вынесло не туда. Влюбленные неосторожно попали в зону видимости Зинаиды Гранитовны, руководившей практикой.

Гранитовна была педагогом прогрессивным. Она понимала, что просто наорать на детей будет недостаточно. То есть, наорать-то она наорала. Но этого было мало. Влюбленные должны были осознать, сколь низко они пали, сколь сильно оскорбили вселенскую добродетель. Они должны были намертво выучить урок.

А ведь следует заметить, что в юности Гранитовна была не только старостой класса, но и руководила кружком самодеятельности. И тут-то ее творческий потенциал и нашел возможность реализоваться.

Она собрала класс и выстроила его в две шеренги, друг напротив друга, образовав тем самым живой коридор. Шпицрутенов под рукой не нашлось, но и так вышло внушительно. В конце шеренги была поставлена большая бадья с холодной колодезной водой. По замыслу педагога кающиеся влюбленные должны были пройти путь позора, после чего склонить колени, и на глазах одноклассников униженно умываться холодной водой, приводя, таким манером свои тела и души в чувство.

Машенька, которую, тем временем, от воцарившегося летнего зноя развезло еще больше, окончательно потеряла способность стоять на ногах. Сашенька пронес ее мимо строя на руках. А потом нежно гладил по голове, и помогал умываться. Чем черт не шутит, возможно, и впрямь – Любовь.

ЗЫ. Остальные учителя с авторитетом Гранитовны спорить не могли или