Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин Страница 15

Авдеич достал из-под жопы гармонь, растянул меха и вжарил что мочи марш «Прощание славянки».

Акт восемнадцатый

Отгремел салютами праздник. Похолодало. Белой кистью гнется к земле черемуха. Ветер мечет по двору капли дождя и снегом ложатся на землю сбитые дождем лепестки. Небо закрыло серою пеленой. Не слышно птиц. После победного бала похмельем вернулась обычная жизнь взаперти карантина.

Ранним утром, когда Новые Оглобли еще спали, в деревню вошел неизвестный в пятнистом камуфляже. Его качало. Вышагивая, незнакомец широко расставлял ноги в сапогах, чтобы не опрокинуться в лужу и не утонуть. Упершись в зеленый пригорок, он попробовал сходу одолеть препятствие, но поскользнулся и съехал вниз к основанию. Став на четвереньки, неизвестный, как краб, полез на бугор, загребая всеми конечностями. Взобравшись наверх, он прилег отдохнуть и справить нужду.

Так его и нашли Женька с Авдеичем, когда вышли со двора, отправляясь на ферму. Перевернув неизвестного кверху лицом, друзья с удивлением опознали ветеринара, исчезнувшего на Пасху из палаты для душевнобольных Первосоветской больницы. Христофор Венедиктович был грязен, в дребезги пьян и, простите, обоссан.

Воскреснув на Пасху, ХВ как в землю провалился, хотя, по преданию, ждали его совсем в другом месте, в противоположном направлении. Растолкать ветеринара сразу не удалось. Он мычал, плевал в сторону Авдеича и пытался сапогом лягнуть Женю по яйцам. Пришлось волоком тащить его на двор, чтобы окатить ледяной водой из колодца. После купания Христофор Венедиктович на секунду открыл глаза, сплюнул воду, набежавшую в рот, и отчетливо произнес: «Радуетесь, долбоебы!». После чего глаза его померкли, и он выпал из нашей реальности.

Если читатель найдет здесь какие-то параллели с известным сюжетом от евангелиста Матфея, то спешу напомнить, что первыми словами Его были «Радуйтесь, братия!», а вовсе не грубая брань.

Внешний осмотр Христофора не выявил признаков телефона или других опознавательных знаков, документов и прочего. Хотя сомнения, что он не тот за кого себя выдает, еще оставались, ветеринара раздели и уложили спать на кушетке, а друзья стали решать, что делать дальше. Дело в том, что фельдшерский пункт в деревне давно сократили. Ветеринар оставался единственным дипломированным специалистом в Новых Оглоблях с некоторым представлением о физиологии. Христофор пользовал сельчан совместно с фауной, а также занимался родовспоможением людей и животных. Без лекаря в деревне было не обойтись.

Женя с Авдеичем склонились над Христофором, щупали пульс, светили в глаза фонариком.

– Нос вроде холодный, – отметил председатель, пальпируя ветеринара.

– Может его растереть, – предложил Женька. – Натрем его самогоном, смотришь и отойдет.

– Ага, – скептически кивнул председатель, – натрем хорошенько и поднесем спичку – тогда точно отойдет… будет бегать, как ошпаренный. Еще дом подпалит.

Друзья стали решать, как привести ветеринара в чувство. Неожиданно председатель вспомнил про армию.

– Вот мы в армии, если кто прикидывался «вещевым мешком», не хотел участвовать в общественно-политической жизни, туалеты там драить или картофель на кухне чистить, использовали полевой телефон… вон он… на столе стоит, – председатель махнул рукой куда-то в сторону и добавил, – телефон образца 43-го года. Подключали телефонный провод к «мешку» и крутили ручку, вырабатывая электрический заряд – так любой «вещмешок» оживал и участвовал, куда пошлют. Хороший заряд электричества придал бы Христофору сил. Ишь, разлегся как боров, скотину некому оприходовать.

Женька с сомнением посмотрел на председателя.

– Как же он включится в общественную жизнь, если его электричеством стукнет? – спросил Женя.

– А как мертвецов оживляют в реанимации. Бьют током и оживляют – медицинский факт.

Петр Авдеич был столь убедителен, что Женька в конце концов согласился.

Для первого опыта вызвали студентов, исполнять роль лаборантов. Полевой аппарат отключили от телефонной линии и примотали проводами к ветеринару. Стали крутить ручку, подавая на тело ток. Христофора слегка поддергивало, но просыпаться он не желал. Тогда поменяли параллельное соединение на последовательное, задействовав руки и ноги. Женька что было сил крутанул ручку телефона, вырабатывая ток максимальной мощности, электричество пробило Христофора насквозь. Ветеринар неожиданно засветился. Сначала едва-едва, словно слабо затлела лампочка, потом разгораясь сильнее. Свет становился все ярче, освещая темные углы комнаты.

– Электрическая сила! – воскликнул изумленный Авдеич. – Коптил как старая свеча – теперь стал лампой Ильича!

Христофор лежал на кушетке, словно просвеченный на томографе. Сквозь прозрачную кожу разноцветным огнями сияли сердце, желудок и печень. Позвоночник переливался зеленым, кровеносная система отсвечивала розовым, пищевод горел голубым спиртовым огнем.

– Да, – неожиданно заметил кто-то из студентов, – а печень-то у пациента дырявая, как сыр. Поздно пить «Боржоми».

Неизвестное явление привело друзей в замешательство. Действительно, после купания и принятия лекарства внутрь клиенты Израильского оздоровительного центра начинали светиться. Но это было как бы внешнее свечение, которое друзья связывали с акриловой флуоресцентной краской. Первым это явление открыл участковый Степан, отхлебнув из джакузи. Это действие под руководством Варвары Васильевны повторил Христофор Венедиктович, которого Женькина теща использовала как подопытного. Потом окрасилась уже сама Варвара Васильевна. Что принимали крашеные комсомольцы доподлинно неизвестно, тут наука бессильна. Однако теперь после воздействия электричества ветеринар горел изнутри, своим собственным внутренним светом.

Обескураженные приятели долго молчали, глядя на Христофора. Через какое-то время Петр Авдеич опустился на стул и недоуменно развел руками. Немного оправившись, Женька решил провести мозговой штурм, используя подручные средства возбуждения коры больших полушарий. Студенты сбегали к бабе Дусе, Авдеич слазил в подпол за огурцами, Женька достал стаканы. Выпив, друзья стали строить догадки.

– Полагаю, – первым высказал мнение продвинутый НЮРА, – дело в биолюминесценции, как у глубоководных обитателей океана.

– Электрический скат так сияет, когда ищет себе подругу на дне! Подсвечивает, чтобы видно, куда дальше нырять, – включился в дискуссию КЛАВА.

Здесь уместно сказать, что студенты иногда посещали занятия аграрного колледжа. Хотя учатся они уже довольно давно, какие-то знания все же остаются у них в головах. Кроме того, накурившись, студенты любят смотреть канал «Живая планета».

Идея электрической рыбы прижилась, как и самогон бабы Дуси. Практичный Авдеич вслух стал обдумывать, куда бы пристроить этот «светильник».

– Может, его в коровник повесить, как лампу, а то там темно, как в заднице, – размышлял председатель, – заодно и скотину будет удобней смотреть.

– Подожди, – засомневался Женя, – как это вообще может быть? С чего он вдруг светится?!

– Все просто, – наперебой стали объяснять студенты, – крашеный навоз под действием тока превращается в природный люциферин, который светится, окисляясь. Обычная химия.

– Тогда лучше его использовать вместо рентгена, – не унимался Авдеич, – а то флюорографию в городе делаем. Доярки как уедут за справкой, потом три дня по магазинам шастают. Тракторист один раз вообще на полгода отбыл, зубы типа вставлял. А с этим «люцифером» организуем процесс на дому, прямо в коровнике, без отрыва от производства!

Все оглянулись, чтобы посмотреть на ветеринара,