История села Мотовилово. Тетрадь 10 (1927 г.) - Иван Васильевич Шмелев Страница 16

Ванька, кое-как запряг лошадь в телегу, с большим трудом перекинул неподсильную дугу, а вот с плугом большая задача. Из-за значительной его весомости, плуг никак не поддался усилиям Ваньки из сил старающемуся ввалить его на телегу. Изобретательность помогла Ваньке: он поручнями, плуг упер на грядку телеги, руками цепко ухватился за грядиль и докрасна напрыжившись с большой натугой вворотил плуг на телегу. Переехав к Ендовину Ванька, стал разыскивать свой загон. Обежал немалое пространство, а своей меты он не мог обнаружить. С досады Ванька заплакал присев на бугорок рубежка. Вытирая слезы, грязной ладонью, он размазал по всему лицу грязные потеки. К Ванькину счастью проезжал мимо мужик.

– Что ты плачешь!

– За-а-гон свой не найду! – сквозь слезы, всхлипывая ответил Ванька.

– Вот она ваша-то выть-то! Тут где-то и ваш загон должен быть поблизости!

С помощью мужика Ванька, наконец-то отыскал свой загон. При виде своей фамильной меты у него сразу же отлегло от сердца, повеселело на душе. Паша, Ванька объехал два круга, положил начало пашни второго загона, выпряг Серого на обед, пустив его в болото привязав за возжи к телеге, чтоб не убежал. Первым делом, перед обедом Ванька решил искупаться в пруду, который расположился на средине обширного болота называемого Ендовин.

Полуденная жара, немилосердно палили все вокруг: Земля припекаемая палящими солнечными лучами изнывая, томился в зное. Ванька искупавшись в пруду, решил искупать и лошадь. Серый с большим удовольствием зашел в воду. Напившись он блаженно всхрапывал, когда Ванька брызжа на него воду мыл ему запыленные бока. Вылезши из воды, Серый судорожно встряхнувшись всем телом принялся за траву. А Ванька взмутив воду в пруду, принялся ловить руками рыбу, которой в пруде было немало. Искупавшись и пообедав, Ванька прилег под телегой отдохнуть и не заметил, как заснул. Он проспал не долго, проснулся от того, как над самым ухом ощутил теплые и мягкие губы Серого. Обеспокоившись о том, что много потерял времени на послеобеденный сон, он поспешно запряг лошадь в плуг и стал пахать. На послеобеденной пахоте, у Ваньки пошли, разного рода, неполадки. Плуг, после обеда, не хотел пахать, как раньше, а лез в глубину, вспарывая землю чуть-ли не в пол аршина. Серый натужно пыхтя тащил плуг, весь вспотел, часто вставал в борозде. Не поняв в чем дело, Ванька совсем выбился из сил. Срывая досаду на лошади, он во все поле ругался на Серого и готов был каждую минуту расплакаться.

– Что ты сынок так разгневался? – спросил Ваньку проезжавший мимо его Венедикт Поляков.

– У меня плуг что-то испрокудился, – сквозь слезы разжаловался Ванька. – Лезет вглубь и лошадь вся в мыле! Никак наладить не могу; до обеда пахал хорошо, а сейчас отказался!

Венедикт остановив лошадь поближе подошел к вышедшему из терпения Ваньке:

– Да тут, видимо, дело-то вовсе не в плуге, а в запряжке. До обеда-то, говоришь хорошо пахал?

– Да-а! Нормально! – протянул Ванька.

– Ты сам запрягал в постромки-то?

– А кто же? Конечно сам!

– Ну, так видишь, как долго́ ты запряг, поэтому-то плуг-то и лезет в глубь. Надо так запрягать, чтобы валек едва не касался ног лошади, – поучительно наговаривал Венедикт Ваньке, устраняя неполадки в запряжке.

– Ну, пошел! Пробуй-ка!

Ванька взявшись за поручни плуга, прикрикнул на лошадь. «Но-о! Вот это совсем другое дело!» – проговорил Ванька, когда увидел, что плуг, пошел легко, на нужной глубине.

– Ну большое тебе спасибо дядя Венедикт, а то хоть плачь.

А солнце беспощадно палит, и палит, нестерпимый зной, после обеда вроде бы на много усилился, совсем изнуряя и людей и лошадей трудящихся на пашне. Застрявшее на небе единственное небольшое облачко лениво ползло, медленно подвигалось к солнцу. Ванька, млея от жары, изнемогая от палящего зноя, в благодатной надежде поджидал, наплыва на него медленно ползущей по земле, тени от этого единственного облачка. От палящих, жгучих лучей солнца, Ванька пробовал спрятаться под брюхом у лошади, но тень в эту пору дня, было недостаточной, чтоб укрыться от зноя. Да к тому же, налетевшие слепни бесщадно кусали лошадь, которая беспрестанно топала ногами отгоняя от себя надоедливых слепней, того и гляди лягнёт. Дождавшись наплыва тени от облачка, Ванька блаженно вздохнув, всем телом ощутив приятную прохладь тени. Но тень не стояла на одном месте, она медленно, но постепенно уплывала, угрожая Ваньке, снова открыть его перед палящим солнышком. Чтобы подольше насладиться прохладой, Ванька медленно зашагал вслед уплывающей тени, скрываясь под ее живительной прохладой. Лошадь с плугом, оказались снова под палящими солнечными лучами, а Ванька, топая лаптями по вспаханной земле, отошел от лошади с добрых пол версты. Не хотелось ему покидать приятную прохладу тени, но ведь не пойдешь же за ней до края поля, надо же возвращаться к плугу и снова пахать и пахать. Хотя тень-то и под телегой есть и Ванька пробовал воспользоваться ею, но она не дает приятной прохлады и под телегой Ванька только разозлился. На лошадь набросился целый рой слепней и принялись безжалостно жалить бедное безотказное животное. Мотая головой, беспрестанно топая ногами, работая хвостом, Серый всячески старался отпугнуть наседающих паразитов, но они беспощадно кусали его, впиваясь в тело, прокусывая кожу. Жалеючи лошадь, Ванька принялся отпугивать слепней от Серого, он бил их ладонью громко хлопая по спине и бокам лошади. Он ловил их руками и придавал казни. – Эх, а вот этот какой большой попался с воробья будет. Ну я тебя так не отпущу: соломину в зад и полетай куда знаешь! Ванька немало уничтожил слепней, около лошади. Прихлопнув, ладонью на лошадином крупу, слепня значительного размера проговорил: – Видать этого уложил последнего! А ну, который еще хочет покусать моего Серого, налетай! – вызывающе крикнул Ванька. А тут еще вздумалось Серому поваляться на прогретой солнцем пашне. Опустившись на подломленные в коленях, передние ноги, и растянувшись на комковой пашне, Серый, с блаженным похрапыванием принялся валяться. Высоко взбрыкивая ногами, блестя на солнце отполированными подковами. Постромки и вожжи перепутались, валек хряснув, переломился пополам. При виде перепутанной упряжки и сломавшегося валька у Ваньки тяжело стало на душе. От досады на глазах появились слезы. Подняв пинками Серого, Ванька кое-как распутал вожжи, водворил Серого в постромки, но как быть без валька, а пахать надо; с незавершенной пашней домой лучше не возвращаться – отец даст взбучку.

– Ну, тебе Ваньк повезло! – вдруг услыхал он голос приехавшего сюда также пахать Ивана Федотова невдалеке откуда сосед наблюдал, как Ванька хлопотливо и раздраженно до слез, распутывал постромки с вожжами и видя сломленный валек у Ваньки. – Поди вот возьми валек! На твое счастье, у меня в телеге запасной есть добавил Иван. Ванька с радостью побежал к ивановой