Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 167

Шаман (пригрозив бровями Григорию и Анфисе). Они согласны, согласны.

Маша (увлечённо). Вот почему ваши дети должны учиться, познавать этот прекрасный и сложный мир. Они узнают азбуку, счёт, научатся читать и рисовать.

Слушатели её невозмутимо попыхивают трубками, каждый занимается своим делом. Кто-то строгает, кто-то разминает ремень, кто-то обтягивает камусом лыжину.

Что ж вы молчите, товарищи?

Шаман. Они согласны, видишь сама. (Говорит по-ненецки.) Эта дурочка хочет приучить вас есть мыло. Мыло – это та отрава, от которой не умирают только шаманы. (Подаёт одному из ненцев недоеденный кусок мыла.)

Тот отпрянул, испуганно взроптал. (Даёт другому). На, попробуй!

Тот шарахнулся.

Маша. Что вы ему сказали?

Шаман. Я сказал, мыло – это хорошо. И ещё сказал, что ты будешь мыть им людей.

Маша. Правильно. Я научу вас пользоваться мылом. Ничего плохого в этом нет, наоборот. Что ж вы молчите? Ну вот вы хотя бы скажите... есть у вас сын или дочка?

Ненец что-то бормочет, отходит.

А вы? Вы? (Спрашивает она другого, третьего.)

Ненцы застенчиво пересмеиваются, пожимают плечами.

Ну почему вы молчите? (Чуть ли не со слезами.)

Шаман (с откровенной насмешкой). Они не понимают по-русски.

Маша (изумлённо). Не понима-ают?! (Задохнулась от обиды. Значит, все её усилия были напрасны.) Они не понимают?

Шаман (подтверждая кивком). Как же ты будешь учить людей, языка которых не знаешь?

Маша досадливо прикусила губу.

Если хочешь, я могу перевести сказанное тобой. (Говорит по-ненецки.) Люди! Я только что советовался с духами. Они сказали, что рыба навсегда уйдёт из наших рек, если эта женщина останется в стойбище. Если ваши дети перешагнут порог русского чума (указывает на школу), если хоть кто-то из вас даст ей приют, огонь и дым накажут всякого, кто ослушается духов. Дети его околеют от холода, оленей его загрызут волки. Глаза его выклюют хищные птицы... я буду просить духов не гневаться на вас. Мы не хотели, чтоб эта женщина учила нас вместо вкусного мяса есть эту отраву. (Стиснул в кулаке мыло.) А теперь расходитесь, и пусть каждый из вас принесёт к дуплу лиственницы жертву духам. Чем больше будет жертв, тем больше удача. Я всё сказал.

Люди расходятся.

Маша (пытается их остановить, но тщетно). Куда же вы? Постойте. Я ещё не всё сказала. Я... послушайте! Присылайте завтра своих ребятишек. Слышите? Всех присылайте! Я буду учить их грамоте.

Никто не отозвался.

Шаман. Мне жаль тебя. Ты говоришь с глухими.

Маша уходит. Шаман вешает на шапку бубенчик. Он будет навешивать их после каждой победы.

Старики у костра.

Ефим. Добавь сучьев, Матвей. Я мёрзну.

Матвей. Добавь сам. Они лежат подле тебя.

Ефим. Я же говорил тебе, что не привык работать. Я всегда руководил.

Матвей. Бедняга. (Подбрасывает дрова. Огонь сильнее.) Значит, я глуп, потому что живу воспоминаниями?

Ефим. Ты глуп, потому что глуп. А воспоминания – это лишь часть твоей глупости.

Матвей (недоверчиво). А сам-то... неужели ничего не помнишь?

Ефим. Только то, что мне нужно. Всё прочее до поры забываю. Так делают все умные люди. И потому они правят глупцами.

Матвей. Да, я помню: ты правил.

Ефим. И хорошо, умно правил! Все были довольны.

Матвей. Не все. Во всяком случае, не я и не Маша.

Ефим (настойчиво). Я умно правил. Никто не роптал. А ты не в счёт. Ты брат мой.

Матвей. Не-ет, я твой враг. Враг с того самого дня, когда понял, что ты подлый.

Ефим. Если понял, зачем шёл за мной? Зачем слушал мои советы?

Матвей. Надо же было идти за кем-то. Вот я и шёл,