Эгоист - Роман Калугин Страница 18

поле, где стояло одинокое дерево, а чуть дальше начинался лес, а с правой стороны — Невская губа, волны которой легонько, словно покрывало, ложились на песок. Саныч подсказал, что цвет лучше сделать более мягким, поскольку, судя по всему, солнце было на закате со спины художника, а также помог с деталями волн, мазки которых у Миши получились весьма грубоватыми. В остальном же оба остались довольны. Это была первая настоящая картина Миши.

С портретом же пришлось туго — его закончил буквально за несколько дней до конкурса. В качестве модели он попросил помочь Катю, но у той завязались отношения с молодым человеком, так что времени у неё совсем не оставалось. В скором времени они стали общаться только на работе, Мишу это удручало, поскольку Катя была его единственным настоящим другом. Её молодой человек был старше на два года и работал в одном из крупных банков и оказался слишком серьёзный. Как человека Миша счёл его неплохим, но он постоянно ревновал к Кате, и она приняла решение ограничить общение с Мишей. Тогда тот стал настаивать, чтобы моделью стала его безответная любовь — Оля. Надавив на её самолюбие, и немного польстив, та согласилась, но при условии, что если картина окажется стоящей она заберёт её себе. Миша не возражал. Он был рад проводить все вечера, глядя на неё. У него стали лучше получаться симметрия и тени, поскольку им руководило не только чувство ответственности, но ещё и влюблённость. Аккуратно выводя линию за линией, постоянно меняя карандаши и думая только о ней, портрет получился вполне себе приличный. Для уровня, Миши, конечно. Оля оценила его старания, однако портрет забирать не стала, по крайней мере, до решения жюри.

Для конкурса была выбрана одна из галерей, расположенных в самом центре города. За день до открытия Миша привёз свои картины. При регистрации сказали его время и место показа. В назначенный час Миша был готов. Каждый из членов комиссии, куда входили различные искусствоведы и известные в таких кругах люди, посмотрев его работы, сделали пометки у себя в журналах и пошли дальше. Единственный комментарий оставила высокая худощавая женщина в очках сорока лет, сказав, что пейзаж очень тонко передаёт его настроение. Результаты должны были объявить через три дня. Победители, коих должно быть по десять в каждом стиле, будут выставлены в их галерее на целый месяц. Некоторые картины, возможно, даже купят, но это скорее исключение, чем правило. Естественным желанием Миши было попасть в число счастливчиков. Ему не терпелось поскорее получить оценку за свои труды.

Решение принимала комиссия из четырех человек. Каждый выставлял оценки по шкале от одного до восьми по нескольким критериям: композиция, освещение, идея и техника. Максимальный балл, который можно было получить за одну картину, был 128. Соответственно, чем выше балл — тем больше шансов пройти. Списки с результатами вывесили на общей доске. Миша, пробравшись сквозь толпу, стал искать свою фамилию и баллы. За портрет ему было выставлено всего 76 баллов, что очень разочаровало Мишу и ударило по самолюбию. А вот пейзаж набрал 98 и этого может быть достаточно для участия в выставке. Осталось найти ещё один список — самый главный, в котором указаны работы, которые будут выставлены. Ещё до того, как пойти смотреть результаты, он заметил, что у одной из досок больше всего народу — стало быть, там основные результаты. Отстояв очередь, слушая в основном недовольные возгласы, которые возмущались результатами, Миша подошёл к доске.

Он судорожно пробежался сверху вниз сначала по одному столбцу, потом по-другому. Миша успел уже расстроиться, как вдруг на последней строчке второго столбца в разделе "Пейзажи" увидел свою фамилию напротив названия своей картины "Лисий нос". У него перехватило дух, и вырвался непонятный вздох — то ли облегчения, то ли удивления. У него был худший балл — у предыдущего, прошедшего конкурс было 109, а он со своими 98 определил ближайшего преследователя лишь на два балла. Но, тем не менее, факт остаётся фактом — он прошёл, а стало быть его пейзаж выставят в галерее. А это уже кое-что, возможно, даже первый шаг на пути к известности.

Довольный он вышел на улицу и отправился прямиком к Санычу, который в это время дня, по своему обыкновению, вдохновлялся очередной бутылкой. Дома он его не нашёл, поэтому отправился поделиться своим успехом с Олей. Та оказалась в компании Паши и ещё нескольких ребят. Они сидели около фонтана и лениво обсуждали новости Петербурга. Когда появился Миша с её портретом в руках, Паша сказал:

— О, художник, привет, как успехи?

— Отлично, мой пейзаж выставят в галерее! — похвалился он.

— Поздравляю, — сухо сказала Оля, — а это что? — она кивнула в сторону картины, которую Миша держал в руках.

— Это твой портрет, — ответил Миша, вынимая его из пакета, — я подумал, что может он останется тебе на память.

— Как сентиментально! — посмеялся Паша, — а почему ты решил отдать не удавшуюся картину?

— Почему не удавшуюся? — удивился Миша, — просто она не прошла, вот и все.

— Спасибо, конечно, — Оля взяла в руки картину, — но лучше оставь её себе.

Миша ушёл, с неприятным чувством на душе, будто об него вытерли ноги. Разочарование, презрение, негодование — вот, что он сейчас чувствовал, думая о людях, которых прежде считал близкими. От любви до ненависти один шаг — так, кажется, говорят. С досадой он смотрел на злосчастный портрет. Он уже проклинал тот день, когда решил написать его. А заодно и тот момент, когда они познакомились. В гневе он швырнул картину в стену ближайшего дома, а сам отправился гулять по своим любимым местам, где ему всегда становилось легче от одиночества. Стоя на мостике над Мойкой, Миша категорично решил, что больше писать портреты, он не будет.

Но как бы он не злился, в глубине души Миша понимал, что ребята правы. Картина действительно не удалась, но, как минимум, можно было отреагировать иначе, не так критично. К тому же, он хотел сделать приятно — всякому человеку льстит, когда твой знакомый человек дарит свое творение. Не просто творение, а часть души. Ведь даже самое неудавшееся произведение остаётся произведением. Как самая скучная книга найдёт своего читателя, так и захудалая картина для кого-то кажется величайшим произведением со своим смыслом. Миша был далёк от понимания тонких граней искусства, сейчас он рисовал для себя, потому что ему это нравилось. Столкнувшись с недооценностью с одной стороны и признанием с другой, он задумался о мировосприятии. Стоит ли ему допускать