Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 188

Матвей. Развяжи мне руки, Ефим.

Шаман. Я тебя не связывал. Проси тех, кто связал.

Матвей. Ну, погоди! И вы все тоже... Я вам прижгу пятки, сволочи!

Анфиса. Не сердись, Матвей-а! Ты теперь мой!

Вернулся Рочев, в руках у него почётная грамота.

Рочев. Вот гумага с печатью. И слова в ней написаны. (Маше и Григорию.) Теперь вы муж и жена.

Маша. Но это же Почётная грамота! Она выдана вам за ударную работу. А нужна совсем другая бумага. Когда люди женятся, им выдают свидетельство о браке. Рочев. Пиши, Ефим.

Шаман берёт ручку, ждёт.

Бригадир Рочев женил Гришку Салиндера на учительнице Марье Васильевне. Всё! Где мне подписаться в этом свидетельстве?

Шаман. Вот здесь, над печатью.

Рочев (обмакнув палец в чернила, прижимает его к листу). Теперь вы муж и жена. Нате вашу гумагу.

Анфиса. Давай и мне такую гумагу. Я Матвейку в мужья беру.

Рочев. Больше нет. Бери без гумаги. Митинг кончился. Давайте пить.

Шаман, налив Григорию и Рочеву по стакану спирта, подмигнул Маше. Те выпили и опять захмелели.

Шаман. За молодых худо пьёте. Видно, и жить худо будут. (Снова налил.)

Рочев. При Советской власти никто... никто худо жить не будет. (Пьёт.)

Анфиса. А за нас с Матвейкой никто не пьёт.

Шаман. Э, день длинный. За всех выпьем.

Рочев(ударив в бубен).Дружно, товарищи в ногу. Нет нам возврата назад. Всем беднякам на подмогу Наши отряды спешат...

Бубен его глохнет, колотушка увяла. Собутыльники тоже. Но кто-то ещё шевелится, кто-то тянет руку с пустым стаканом. Шаман подливает. Маша вскочила, подбежала к Матвею.

Анфиса. Мой Матвейка! Не тронь его!

Матвей. Отцепись, постылая!

Анфиса. Посты-ыла-ая?! Ты сказал, постылая?

Маша развязывает Матвея.

Матвей. Ишь придумали! Силком женить! Я всех вас перестреляю. (Схватил ружьё.)

Маша. Не надо, Матвей. Не горячись. Тёмные они... а сейчас ещё и пьяные. Не надо.

Матвей. В тюрьму их... и этого тоже! (Указывает на брата.)

Шаман. Славно отблагодарил за спасение. (Усмехнулся.) Меня-то за что, брат?

Матвей. За то, что спаиваешь их, на Машу натравливаешь.

Шаман. Спаивать – это было. Так ведь я ради вас и спаивал. Не напои я их – быть бы тебе на Анфиске женатому. А ей – Тришкиной женой.

Анфиса. Обманул, проклятый! Не любит меня Матвейка! Сказывай, Матвейка: эту любишь?

Матвей. Сказано: отвяжись!

Анфиса. А, так! Кыш из моего чума! Из стойбища кыш! (Срывает доску, выбрасывает книги, тетради.)

Маша. За что ты меня Анфиса? Я же добра тебе хочу.

Анфиса. Уходи! Убирайся, если жить хочешь. Все убирайтесь!

Шаман, посмеиваясь, уходит. Компания спит. Кто-то, впрочем, стоит на карачках, кто-то ползает ещё.

Матвей. Идём ко мне, Марья Васильевна. (Уходит вместе с Машей).

Анфиса(вслед им). Не жить тебе с ним, Машка. Не жить, попомни моё слово.

Старики у костра.

Матвей. Пришла в чум ко мне. С виду весёлая, а глаза... глаза, как у раненой нерпы. Печальные такие глаза. Поглядел я в них – сердце остановилось. Всё бы сделал, чтоб ей веселей стало. Что, спрашиваю, делать надо? Она молчит. Думал, растерялась она. Нет, не растерялась. Видно, себя выверяла. Поглядела опять на меня – совсем другие глаза стали: сияют, будто сквозь ветки солнышко смотрит. Пусть, говорит, останется, как было. Люди должны в добро поверить! Не надо запугивать их. Их и так много пугали... Добром людей учить надо. А я жаловаться хотел. В Лурьян собирался... Послушал её, не стал жаловаться. И вскоре ушёл в тайгу на промысел. Петька Зырян с Гришкой на время притихли. В школе опять занятия начались. Занимались в моём чуме.

Улица. Маша, Матвей.

Маша. Удачной охоты тебе, Матвей.