Натан Щаранский - Не убоюсь зла Страница 19

Еще одна причина для смеха -- противоречие между "благородными" целями КГБ и ничтожеством исполнителей.

Впервые я обнаружил освобождающий эффект насмешки над кагебешником осенью семьдесят третьего года, когда застрял в сломавшемся лифте с двумя своими "хвостами" -- мужчиной и женщиной. Был вы-ходной день, и даже "уоки-токи" моих спутников не помогли -- прошло немало времени, прежде чем появился монтер и починил лифт.

Я тогда еще не очень привык проводить время в обществе "хвостов", они тоже пока не нашли со мной нужного тона, и некоторое время в лифте царило напряженное молчание. Наконец я попытался разрядить ситуацию:

-- Плохая у вас работа! Вместо того, чтобы сидеть, выпивать с друзь-ями -- висите в лифте...

Мужчина напряженно улыбнулся и, поколебавшись, перешел на од-ну из их стандартных тем: есть столько хороших советских евреев, по-чему бы мне не быть одним из них?

-- А как насчет вас? Ваше еврейство вам не мешает в КГБ? -- неожи-данно для самого себя спросил я.

-- А что, разве вы не видите, что я не еврей? -- удивился курносый, белобрысый, без малейшей примеси семитских черт собеседник.

-- Ну, вы можете обманывать кого угодно, только не меня. Мне сра-зу ясно, что в вас есть еврейская кровь, но не огорчайтесь -- среди евре-ев тоже много хороших советских граждан, -- вернулся я к его теме.

Мой собеседник очень разволновался. Игнорируя мои реплики, он напряженно вглядывался в свое отражение на глянцевой стене лифта. А когда лифт починили, бросился к машине и стал пристально изучать свое лицо в смотровом зеркале.

Когда я впервые увидел "хвостов" КГБ, следующих за отказником, то испытал невольный страх. Но к этому привыкаешь, как и ко многим другим вещам. Позднее, когда "хвосты" проводили со мной большую часть времени, я чувствовал себя даже безопаснее в их присутствии, особенно ночью. А если они, боясь упустить меня, втискивались вслед за мной в такси, я непременно заставлял их платить половину стоимости проезда. Платили они, как правило, всегда новенькими, прямо из бан-ка, деньгами, которые доставали из конверта, а сдачу клали себе в карман.

Формально, конечно, эти люди не существовали. И когда бы я ни упоминал о "хвостах" в разговорах с официальными сотрудниками КГБ или прокурором, их реакция всегда была одной и той же: "Никто за ва-ми не ходит. У вас, похоже, мания преследования". Но "хвосты" были не только реальностью, временами -чуть ли не частью семьи. Как-то в автобусе я завязал разговор с одним из них, уже много лет "обслуживав-шим" нас.

-- Где сейчас Валера? -- спросил тот о нашем товарище, которого когда-то "опекал".

-- Он уже два года в Израиле и очень доволен жизнью.

Мой собеседник стал выяснять подробности -- о работе, квартире, зарплате. Неожиданно женщина, прижатая к нам толпой пассажиров и вынужденная слушать наш разговор, принялась кричать:

-- Позор! Почему мы должны выслушивать всю эту сионистскую пропаганду? Убирайтесь в свой Израиль, только не мешайте нам жить!..

Весь юмор ситуации был в том, что свой гнев она направила не на меня, а на моего "хвоста", приняв его за "колеблющегося сиониста", что очень смутило его и повеселило меня.

Подобных забавных историй было много, но самое большое удоволь-ствие "за счет КГБ" я получил 7 ноября семьдесят четвертого года. Я со-бирался в тот день уехать из Москвы в Ригу и Минск для подготовки со-общения о положении евреев-отказников в этом регионе. Но за неделю до этого меня вызвал мой начальник в Институте нефти и газа, где я ра-ботал в то время.

-- Как вы знаете, во время праздников в институте должен быть де-журный. Вы отказываетесь ездить на картошку, не выходите на ленин-ский субботник, поэтому дирекция решила назначить вас ответствен-ным дежурным по институту во время демонстрации трудящихся.

Обычно такое поручение давалось одному из руководителей или осо-бо доверенным лицам в институте. А тут вдруг выбрать для этого един-ственного в нем диссидента?! Было очевидно, что КГБ хотел держать под надежным контролем на время ноябрьской демонстрации потенци-альных нарушителей порядка.

-- Я буду дежурить, если получу за это два отгула, -- ответил я, со-образив, что это дает мне возможность продлить мою командировку в Ригу и Минск. Босс поспешно согласился.

Седьмого ноября, с десяти утра до четырех дня, я занимал удобный кабинет директора института, а длинный список служебных телефонов на случай ЧП лежал передо мной. Три "хвоста" проводили меня на ра-боту: в КГБ знали, что вечером я уеду из Москвы в Минск, и выделили мне эскорт. Но в сам институт вход по пропускам, а без лишней нужды сотрудники КГБ внимания к себе не привлекают. Поэтому они сидели в своей машине у входа в здание, ни на минуту не выключая мотор, -- грелись. Я же наслаждался теплом и роскошью директорского кабинета и сознанием того, что "отщепенец" стал на несколько часов начальни-ком.

Вскоре зазвонил телефон; на проводе -- инструктор райкома партии.

-- Что у вас происходит? -- начал он грозно. -- Ваши транспаранты еще не доставлены.

-- Прошу прощения, но меня эта проблема не волнует, -- ответил я и повесил трубку.

Через минуту мой собеседник, видимо, решив, что ошибся номером, позвонил снова.

-- Я говорю с ответственным дежурным Института нефти и газа?

-- Да.

-- Тогда выясните, где транспаранты, которые вы должны были до-ставить для районной колонны.

Он продолжал что-то объяснять, но я не слушал. На улице было очень холодно, шел снег (фактически в тот день, позднее, из-за холода даже отменили демонстрацию, предварительно продержав солидарных трудящихся пару часов на морозе), и я ничего кроме жалости ко всем, кто был вынужден находиться на улице, не испытывал.

-- Позвольте объяснить вам еще раз, -- сказал я терпеливо, -- меня ваши проблемы не интересуют. У меня свои дела, так что оставьте меня, пожалуйста, в покое.

Я повесил трубку, но после короткой паузы телефон зазвонил опять.

-- Что там у вас происходит? Вы уже напились?

На этот раз голос инструктора райкома дрожал от гнева.

-- Нет, я совершенно трезв.

-- Вы коммунист?

-- Нет.

-- Комсомолец?

-- Слава Богу, нет.

-- Тогда кто же вы, черт побери?

-- Сионист.

Мой собеседник бросил трубку.

Но телефон зазвонил вновь. На сей раз это была вахтерша. Она сооб-щила мне, что группа лиц, сидевших долгое время в машине у входа в институт, зашла в вестибюль погреться. Хотя она попросила их выйти, они настаивают, что у них есть право здесь находиться. Конечно, вах-терша ничего не знала о действительной функции этих людей.

-- Я проверю, -- пообещал я.

Среди телефонов, оставленных мне директором института, был и те-лефон дежурного по районному отделению КГБ. Я с удовольствием им воспользовался.

-- Говорит Щаранский Анатолий Борисович. Я ответственный де-журный по Институту нефти и газа. В вестибюле института находятся три сотрудника КГБ, которые осуществляют наблюдение за гражданином Щаранским Анатолием Борисовичем. Они утверждают, что у них есть право находиться в нашем здании, но это противоречит нашим пра-вилам. Вы дали им указание войти в институт?

После напряженной паузы я услышал:

-- Как, вы говорите, вас зовут?

-- Щаранский Анатолий Борисович.

-- А за кем наши люди следят?

-- За Щаранским Анатолием Борисовичем.

-- Что? Дурака валяете? Еще только двенадцать часов, а вы уже пья-ны? Думаете, что если звоните из телефонной будки, мы вас не найдем? Выругавшись, он бросил трубку. Я позвонил вахтеру.

-- Скажите этим людям в вестибюле, что я говорил с их начальни-ком и он не подтвердил их слов. Если они немедленно не покинут инсти-тут, я вызову милицию.

Через пять минут дежурная сообщила мне, что непрошенные гости ушли. Я выглянул в окно. Да, бушует снежная метель, а мои "хвосты" мерзнут в машине.

Со временем я даже стал ощущать некоторое чувство ответственно-сти за их поведение. Как-то в автобусе один из них был явно навеселе, и вел себя оскорбительно. Меня возмутило то, как он выполняет свою от-ветственную государственную миссию: ведь мне ничего не стоило убе-жать от него. Вместо этого я подошел к ближайшей телефонной будке и позвонил дежурному КГБ.

-- Говорит Щаранский Анатолий Борисович. Ваш сотрудник, кото-рый ходит за мной, пьян.

-- Наши люди ни за кем не ходят, -- последовал стандартный ответ.

-- Я нахожусь около метро "Кировская"; ваш сотрудник в несколь-ких метрах от меня, да и ваша машина здесь недалеко. Я подожду ми-нут десять, а потом позвоню иностранным корреспондентам.

Прошли считанные минуты, и один из подоспевших новых "хвостов" быстро выскочил из машины и сменил своего нетрезвого коллегу, кото-рый на много месяцев выбыл из команды моих "телохранителей".

Конечно, смеяться над "хвостами" было куда легче, чем над следова-телями КГБ, имевшими сегодня власть над моей жизнью. Но, взяв, на-конец-то, верный тон в разговоре с Володиным, я твердо решил не восп-ринимать моих тюремщиков слишком всерьез.