Вымысел исключён - Зия Байрамов Страница 2

– От вас можно будет позвонить? Хочу сообщить жене, что добрался целым и невредимым.

– Пожалуйста, – девушка подвинула телефон новому постояльцу. – Забыла вам сказать, что завтрак у нас с восьми до десяти, обед с часу до трёх, ужин с шести до восьми.

– Отлично. Вы смогли бы записать на бумажке, а то память у меня девичья. И ещё вопрос. Если я слишком заработаюсь, то могу просить еду в номер?

– Да, но только в указанные часы, – персиковые губы тронула улыбка.

– Вы просто прелесть, Ирина, – только сейчас Боб обратил внимание на бейдж с именем, прикреплённый к карману белой сорочки девушки.

***

Последние четыре часа Борис Невель сидел перед ноутбуком и непрерывно стучал по клавиатуре длинными бледными пальцами. На столе среди исписанных листов, простых карандашей, цветных ручек стояла чашка нетронутого остывшего кофе и большая гранёная пепельница с истлевшей сигаретой. Хозяйка отеля была так добра, что разрешила странному постояльцу курить в номере. Видимо, она понимала, что писателю нужна полная свобода и окружающие должны входить в положение творца. Ей было приятно осознавать некую причастность к процессу создания романа, который она пообещала купить тут же, как он появится в единственном букинистическом магазине их маленького городка.

Борис остановился и неподвижно уставился на экран, перечитывая напечатанное. Сейчас ему почему-то вспомнилось как до рождения Маруси они с Ритой ездили к Мраморному морю. Однажды она ушла купаться на весь день одна и вернулась вечером с мокрыми волосами, в красном закрытом купальнике, с выцветшим коричневым полотенцем на плече, в босоножках, забитых песком. Её руки и ноги были карамельными от загара, на очаровательном маленьком носике и пухлых щеках выступали редкие веснушки. Он сидел в кресле, потягивая холодное пиво, и наблюдал, как жена приближалась к нему с грацией кошки, задумавшей спугнуть бабочку. Именно в то лето Рита дала ему ласковое, собачье, но нисколько не оскорбительное прозвище Бобик.

«Надо передохнуть. Пойду прогуляюсь,» – Невель встал из-за стола.

Он огляделся вокруг: номер ему определённо нравился, несмотря на обои с розовыми цветочками, скрипучую жёсткую кровать, плохо прокрашенную тумбочку с безвкусным ночником посередине. Борис направился к двери, но, прикоснувшись к ручке, вспомнил, что не выключил ноутбук.

***

– Ритуля, приезжайте с малышкой ко мне на выходные.

– Соскучился?

– Ещё как.

– Мы тоже очень скучаем. Ты не жалеешь?

– О чём?

– Что поехал?

– Ты сама видела, что я не мог написать дома ни строчки.

– Муза поджидала тебя у чёрта на куличиках в комнате с видом на стену коровника?

– Ага. Марго, я почти закончил. Осталось совсем чуть-чуть. Буквально финал. Я уверен, что тебе понравится. Может, прозвучит нескромно, но это лучшее из всего, что я когда-либо написал.

– Расскажи хотя бы в двух словах о сюжете.

– Не сейчас. Потерпи. Так вы приедете ко мне?

– Да. Привезти тебе что-нибудь вкусненькое?

– Не нужно. Здесь всё есть.

***

– Здравствуйте, я к Борису Невелю.

– К тому самому? К писателю? – Ирина улыбнулась красивой молодой женщине, держащей за ручку девочку лет трёх.

– К тому самому.

– Подождите, пожалуйста, на улице он к вам выйдет.

Женщина и ребёнок выпрыгнули в душный июнь и подошли к ближайшей скамейке. Девочка с большим вниманием разглядывала всё вокруг.

– Ритуля, – через минут десять Борис стоял перед ними и улыбался. – Я так рад, что вы приехали.

Он поцеловал в щёку сначала ребёнка, потом Риту.

– Как ты? Привет.

– Всё отлично. Планирую вернуться через недельку.

– Ты сказал, что книга почти завершена?

– Да. Осталось немного.

– Я рада.

Они смотрели друг на друга не отрываясь. Бобу казалось, что Рита стала ещё краше, чем была в то утро, когда он оставлял её.

– Нам тебя очень не хватает, – тихо проговорила она и еле сдержала слезу.

– Ритуля, скоро, скоро. Потерпите, родные мои, – он гладил мягкие волосёнки малышки и улыбался от умиления.

Они проговорили около часа.

– Если хочешь, оставайтесь с ночёвкой, а завтра поедете, – предложил Борис.

– Я не могу. Мне завтра на работу. У нас сложный проект горит, – ответила Рита.

– Жаль. Ну тогда езжайте. Не хочу отпускать вас затемно. Вызвать такси?

– Мы на машине.

– Что за машина? Разве ты водишь?

– Моя машина. Да, вожу.

– Сюрприз для меня. За месяц можно научиться водить и получить права?

– Я пять лет назад получила права. Помнишь, я говорила тебе?

– Нет. Не помню.

– Машина откуда?

– Купила.

– Когда? – Борис удивлялся всё больше. – Почему ты со мной не посоветовалась?

– Прошу тебя, не начинай.

– Рита, – Бобу стало неприятно. – Я бы разрешил сделать даже столь крупную покупку, но ты должна была посоветоваться.

– Нам надо ехать. Созвонимся.

– Хорошо. Я люблю тебя, Рита.

– Я тоже тебя люблю.

Боб поцеловал девочку в макушку, Марго-в щёку. Рита двинулась вдоль аллеи к выходу, малышка семенила за ней. Женщина шла ровной, уверенной походкой, как по подиуму, а слёзы ослепляли её, но Боб этого не видел. Он смотрел вслед и думал, какая у него всё-таки красивая жена.

***

В машине Риту ждал мужчина. Она открыла дверь заднего сиденья, посадила дочь в детское автокресло, два раза перепроверила крепление ремешков и рухнула рядом.

– Как прошло на этот раз? – спросил мужчина за рулем.

– Как всегда. Он принимает меня за маму.

– Всё ещё?

– Да.

– Он до сих пор ничего не осознал?

– Нет. Планирует через недельку вернуться домой. Говорит, роман почти закончен.

– Марго, что врачи?

– А что они могут сказать? Каждый раз одно и тоже.

– Марусь, двадцать четыре года прошло. Видимо, ему так легче. Может, не стоит больше приезжать сюда?

Марго тяжело вздохнула:

– Домой, дорогой, домой, я очень устала.

***

– Какой этот писатель всё-таки вежливый и культурный, – сказала новенькая санитарка Ирине. – И дочь у него очень приятная девушка.

– Угу, – ответила Ирина, делая очередную запись в журнале посещений. – В жизни не подумаешь, что этот вежливый и культурный нанёс собственной жене сорок ножевых ранений.

– Не хочу в это верить, Ирина Витальевна, – ведь к такому преступлению должно было подтолкнуть что-то очень серьёзное…

– Депрессия, Анюта. Депрессия, вызванная затяжным творческим кризисом. Не писалось ему, видите ли. Вот он с катушек и слетел. Творческие люди – народ странный. Кстати, отнеси ему обед, уже время.

– Нравится он мне, Ирина Витальевна. – Аня поправила бейджик на своей белоснежной сорочке. – Предполагаю, что у них была счастливая семья. Если бы не болезнь, то про эту историю любви можно было написать…

– Аннушка, хватит болтать, – перебила её Ирина. – Пора разносить обед пациентам. Про компот не забудь.

***

Боб стоял перед окном и разглядывал стену заброшенного коровника. Уже заметные трещины расползлись в стороны. Он