Валерий Денисов - В час по Гринвичу Страница 22

- Братцы, пропылил кто-то! - услышал Бромберг за спиной.

- Никак из консульства выехали?

И крик вдогонку:

- Держи стерву!

Оглянулся Илья: двое выкатили из кустов велосипеды и за ним. Теперь ниже к рулю, слиться с машиной и крутить педали что есть мочи. Эх, недаром Сибирь за плечами! Жмет Илья что надо! Только бы не упасть, только бы не потерять равновесия на поворотах... А улицы подбрасывают их один за другим. Раз пронесло, другой, и вдруг со всего маха об стену. Боком по камням, как по терке, прошелся. Свалился. Но тут же снова в седло. Секунды какие-то потерял. И то много. Те двое уже в поле зрения.

На широкую улицу выскочил резко, неожиданно. И чуть на колонну грузовиков с интервентами не напоролся. Успел все же в последний момент свернуть в сторону, но тут же дерзкая идейка родилась: "А что, если..." Спорить с самим собой некогда было. Не если, а надо. Надо рискнуть.

Под самые колеса мощной тупорылой машины бросился велосипедист. Шофер вцепился руками в ручку тормоза. Вдавился носом в ветровое стекло: был бы китаец, черт с ним, а то ведь белый!.. Завизжали колодки. Пахнуло паленой резиной. Сидящие в кузове солдаты, словно косточки домино, повалились друг на друга. И каски зазвенели пустыми котелками.

А Илья уже юркнул в улочку на противоположной стороне. Преследователи за ним. Но спешившиеся солдаты штыками преградили им путь: довольно одного сумасшедшего. Пока выясняли, что к чему, Бромберга и след простыл. Он уже подъезжал к знакомому пролому в портовой ограде. Доволен был собой Илюшка страшно! Так с улыбкой и осадил железного коня на причале у борта советского парохода.

* * *

Через месяц кончилась боевая служба москвичей. В результате энергичных протестов Советского правительства местные власти вынуждены были призвать к порядку белогвардейских провокаторов. У консульства вновь появился полицейский. Иван Степанович от души поблагодарил ребят и деньги честно заработанные выдал, да с хитрой улыбкой намекнул, что не мешает сходить на почту за переводом. Знал консул: пришла наконец долгожданная валюта.

Радоваться бы Только путешественникам, а на сердце - камни пудовые: с Жоркой расставаться приходится...

* * *

Плющ лежал на спине, заботливо укутанный шерстяным одеялом. Из бинтов, как из белых бойниц, выглядывали чуть потускневшие глаза. "Значит, едете?" читалось в них. "Едем", - еле заметным кивком головы отвечал Илья. "Меня-то не забудете?"

- Вот что, Жора, - Саша мягко улыбнулся. - Мы тут с Ильей решили отмечать на контрольных пунктах и тебя. Объясним людям, в чем дело. Надо думать, поймут...

Колыхнулись белые бинты. Колоссальным усилием воли хотел приподнять с подушки голову Плющ, да не смог. И все же нашел Жора в себе силы, чтобы тихо-тихо проговорить, вернее, прошептать:

- Спасибо, други...

- Да ты лежи спокойно, чудак! И знай: не один здесь будешь. Завтра к тебе Иван Степанович собирается. Моряки придут. Старик Залесский. Плющик наш хороший, лежи только спокойно, поправляйся быстрее...

Плющ закрыл глаза. На кончике его заострившегося носа показались крупные капли пота.

ВЕЖЛИВОСТЬ ПО-ЯПОНСКИ

Так уж издавна повелось: все японские суда - "Мару", "Акаси Мару", "Фудзи Мару", "Коофуку Мару" ...Вот и наши путешественники сидят за низеньким плетеным столиком на палубе парохода "Шанхай Мару" и терпеливо ждут завтрака. Впрочем, солнце к зениту подходит - не завтракать, а обедать пора. "Опять сэкономим на еде", - прикинул про себя Илья и едва не рассмеялся, заметив, как вытянулось при виде подходившего официанта лицо Королева. Японец, легко балансируя, нес на подносе две мисочки с рисом и тщательно отструганные деревянные палочки.

- Третий день - один рис, - заворчал Саша. - Ноги протянешь с такой диеты. Да еще ковыряйся этими спицами. Ложки порядочной не найти на пароходе. Тоже мне цивилизация...

Японец, естественно, ни слова не понял из гневной королевской тирады и, вежливо откланявшись, удалился. Да, легче живую рыбу руками в бассейне изловить, чем без привычки подцепить рис палочками... Возле самых губ срываются проклятые зерна и падают, дразня, обратно, в посудину. Саша огляделся: нет ли кого поблизости? Кругом пустые столики, значит, можно запустить в миску пятерню. Только собрался это проделать, как Илья дернул за рукав.

- Тьфу, ты, - сплюнул с досады командор, но тут же заметил приближавшегося к ним человека.

Вот некстати, будто других мест нет! Но незнакомец шел с явными намерениями сесть именно за их стол.

- Сразу видно - компанейский, - с издевкой произнес Илья...

Японец быстро-быстро закивал головой - видимо, в знак приветствия - и протянул ребятам маленький бумажный квадратик.

"Разрешите сесть вместе с вами", - прочел Королев английский текст.

"Черт с тобой, садись", - подумал Саша, но вслух ответил:

- Пожалуйста!

Однако незнакомец ухватился пальцами за свои уши.

- Не слышит он, - догадался Илья. - Ты ему черкни на бумажке.

Королев черкнул. Японец признательно заулыбался. Подскочил официант. Новый посетитель что-то долго объяснял ему жестами.

- И немой к тому же, - почему-то на ухо прошептал Бромберг Саше.

- Веселый получается собутыльник, - не в пример другу громко произнес командор и с досадой отодвинул от себя миску с рисом: при постороннем с палочками совсем ничего не получается. Японец тем временем подсунул новую записку. "Вы кто такие?" - любопытствовал он. "Русские", - ответили путешественники.

"О, интересно! Эмигранты?"

"Нет, советские граждане".

"Не откажите ответить, что интересует вас в Японии".

"Мы путешествуем".

"В такое тревожное время?"...

Поглощенный перепиской, глухонемой не обратил внимания на принесенную официантом пищу. Видимо, она его в данный момент мало интересовала. А заказ сделан так, для проформы. Японец строчил одну записку за другой; проявлял совсем нескромное, как показалось ребятам, любопытство. Его вопросы все более носили политический характер:

"Все ли довольны Советской властью в России?", "Как вы относитесь к восстанию в Шанхае?"

- Слушай, Саша, - Бромберг многозначительно посмотрел на Королева, - не пора ли унять этого беднягу-инвалида?

Командор отложил карандаш в сторону!

- А как это сделать?

- Надо подумать.

- Может быть, писать какие-нибудь глупости? Пусть тешится на здоровье! Ведя разговор, Александр мельком взглянул на японца и, к удивлению своему, заметил, что тот явно прислушивается. Да, да, ошибки тут не было!

"Эге, да ты прикидываешься..." - подумал Королев и вспомнил вдруг прощальные слова Ивана Степановича: "Будьте осторожны, и в Шанхае вас не обижал вниманием кое-кто. В Японии встретитесь с тем же. Только на более подготовленной основе. Японская охранка - организация с большим опытом. Знайте, рядом с вами всегда будет недремлющее око представителя власти. Рядиться он может в кого угодно. К опекунам привыкайте, не нервничайте. Ведите себя достойно, на провокации не поддавайтесь".

"Вот и вырядился глухонемым, шпик проклятый!" - Саша помрачнел, настроение у него совсем испортилось. Написал что-то быстро на бумажке, но сунул ее не японцу, а Бромбергу.

"Шпик!!!" - прочел тот и понимающе подморгнул.

Ребята встали и ушли с палубы. Больше до самого Кобе "глухонемого" они не видели, словно сгинул "шпик" в пучине морской или затаился где до поры до времени.

Старина "Шанхай Мару" притерся шелудивым боком к причалу. Ржаво запела якорная цепь, крякнул на прощание, многопудовый якорь нырнул к ракушкам. Спустили трап.

В гавани царствовала тишина. Пустынно. Лишь похожие на паучков корявые японские сосенки сбежали с зеленых холмов, чтобы встретить мореплавателей. Ни криков, ни любопытства. Все чинно, спокойно. Даже грустно как-то стало велосипедистам. Еще слишком свежи в памяти воспоминания о шумном, разноликом Шанхае.

Но ведь так им и говорили: японцы - народ степенный, выдержанный, чувства прятать глубоко умеют. Кремень - не люди. Чтобы искорку живую выбить, мастерство нужно, слово доброе и подход особый. Зато вежливы островитяне необычайно. Убаюкают вежливостью, спеленают. Вот чиновник перед ними портовый, властью облеченный. В другой стране гаркнул бы посильней, сунул бумагу и скомандовал: "Заполнить побыстрей!" Здесь другое: каждый вопрос в сладкую облатку запрятан:

- Я должен задать вам несколько вопросов, на которые вы будьте добры ответить...

И все это на чистейшем русском языке.

Уселись ребята на услужливо подставленные стулья и уши от соловьиного обхождения развесили. Чиновник же воркует.

- Скажите, пожалуйста, кто вы такие и надолго ли приехали в Японию?

Были бы наши велосипедисты поискушеннее, они обязательно заметили бы, что задан этот вопрос формально, что человек в форме все о них уже прекрасно знает, но интересно ему, как поведут себя эти странные русские, решившие зачем-то проехать по Японии на велосипедах.

Но тон чиновника настолько, благожелателен, что хочется раскрыть душу перед этим приятным собеседником, поделиться своими планами, попросить совета - ведь такой не откажет в помощи...