Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан ! Страница 23

Но я продолжал идти по следу.

- Как звали этого предателя, ты не помнишь, Иван? На пари: M и R принимаешь?

- Его звали Густав. Он был рексистом, и поэтому его убили.

- Вон куда тебя занесло. Густав, да и к тому же убитый - вариант отпадает. Это не тот дом. Мало ли домов с мансардами, тут на всех чердаках мансарды.

- Это тот самый дом, - упрямо настаивал Иван. - Там близко нет никаких других пансионатов, я два года там партизанил, все места помню. Там дорога делает поворот, а за поворотом мостик. Я у этого мостика замерзал.

- Верно, был мостик. Вот чудеса. Наверное, все-таки не Густав? - Я задумался, пытаясь сплести звенья разрозненной цепи. - Сколько лет прошло, Иван, ты мог и забыть.

- Это я никогда не забуду. Если бы вы попали в такую страшную историю, вы тоже до самой смерти не забыли бы.

- Говори по-французски, - потребовал Луи.

- Хорошо, - коротко согласился Иван, - я стану рассказывать сразу на двух языках эту страшную историю, - Иван перевел себя.

Луи откинулся на стуле с выжидательно-насмешливым видом. Я закурил. Шарлотта вошла с тарелками, поставила их на стол, присела, подперев рукой подбородок.

И вот что рассказал Иван, привожу этот рассказ с характерными для него выражениями.

- Моя история состоялась в марте сорок четвертого года. Тогда мы вели ля гер в лесу около ихней деревни Монт и сильно страдали. Англичане не давали нам никакого парашютажа, потому что имелась плохая погода, и все время падал дождь. У нас даже на ногах ничего не было, не говоря про еду. Бельгийцы приносили нам хлеб, но они тоже были бедные и сами страдали. Тогда я сказал командиру: "Пойдем в этот пансионат и сделаем реквизицию. Там есть шнапс, и мы согреемся". Командир мне говорит: "Мы там уже забирали один раз, у них ничего не осталось". Тогда я говорю: "Они богатые капиталисты и недавно зарезали корову". - От кого ты знаешь про корову?" спросил командир, но я имел значение в своем отряде, и я ответил честно: "Мне сказал мой тезка Жан". Жан делал с нами связь и жил в деревне Монт. Командир послушался меня и сказал: "Хорошо, мы пойдем на эту реквизицию, но надо делать разведку". Я и мой товарищ Гога дошли до этого дома и три часа замерзали в разведке. Там было тихо. Один раз приехала немецкая машина, в ней сидело гестапо, и они уехали обратно. Потом из дома вышла монашка. Мы побежали к себе в лес и сказали командиру: боши уехали. Ночью мы пошли по той дороге, где был мостик. Нам хотелось погреться у ихнего шнапса. Вокруг дома было пусто, но мы еще раз все осмотрели, там все лежали в постелях. Командир стал стучать в дверь. Они молчали, потому что не имели любовь до нашего голодного народа. Командир отдал приказ: "Ломайте эти двери". Тут все затрещало, и мы вошли в вестибюль, по-нашему - сени. Мы пошли дальше и увидели свет в большой комнате, где они встречают гостей. "Дай нам реквизицию, мсье Густав", - сказал командир, он сделал шаг в комнату и тут же выбежал в обратную сторону. "Зачем ты испугался?" - сказал я и пошел вперед. Там горели четыре свечи, и колени мои затряслись, как от ихнего шейка. На столе стоял длинный черный гроб, и в гробу лежал мертвый хозяин этого дома. Он был в черном костюме, руки крестом и лицо белое, как у мертвеца. А две женщины стояли на коленях и молились своему богу, на них имелись черные халаты. Они увидели меня и стали швырять бутылками. "Зачем ты пришел? Уходи, дай ему умереть спокойно". Я испугался и сказал: "Пардон. Если в этом доме имеется покойник, то пусть он умрет спокойно, а мы уйдем голодными". Мы не взяли ни кусочка и ушли. Ребята ругались на нас с Гогой: "Зачем вы не разведали про покойника?" - "Но он же не выходил из дома", ответил я им, и тогда они замолчали. Я думал, что этот Густав умер сам по себе, но потом туда пошел Жан, и он разведал, что Густав был предателем, он записал всех бельгийцев, которые сражались в резистансе, и патриоты отомстили ему за это. Они убили его за день до нашей реквизиции. Поэтому и приезжало к ним гестапо, но мы же не знали. На другой день бельгийцы принесли нам еды, и мы поели сухого хлеба. Вот какая страшная история была у меня в этом пансионате. Мы ушли голодными и злыми.

- Напугал ты меня, Иван, и расстроил, - отвечал я со смехом. - Всю мою игру поломал ты своей историей. Вариант отпадает, ты прав.

- Кто же все-таки убил его? - спросила Шарлотта.

- Жан сказал, что это сделал специальный бельгиец, который приехал из города Льежа. Он убил его пулей. Если ты хочешь, я завтра поеду к этому Жану из Монта и узнаю фамилию Густава.

- Спасибо, Иван, - ответил я. - И без Жана все ясно. След на "Остеллу" закрывается до выяснения дополнительных обстоятельств.

- Зачем ты притворяешься? - продолжал со смехом Луи. - Ты просто влюбился в нее, как мальчишка, я же видел, как ты перед ней плясал.

- А она красивая? - с улыбкой спросила Шарлотта.

- Они хотят женить тебя на этой молодой Терезе, - подытожил Иван. Тогда ты станешь хозяином этого пансионата и будешь наливать мартини туристам. И она будет жарить фри. Так Луи говорит. А Шарлотта ему отвечает, что ты хочешь пожалеть эту бедную бельгийскую девушку, наверное, она страдает.

- Меня нож интересует. И кто там живет. Но если надо, я и ее пожалею.

- Он говорит, - переводил Иван, - зачем же мы сидим? Нам надо ехать до этой цыпочки. Он пойдет к ее папаше и будет просить для тебя ее руку и сердце. Завтра воскресенье, и кюре обвенчает вас в церкви.

Так они пересмеивались, пока мы обедали. Я отшучивался, как мог.

На десерт пришлась газета. В сегодняшей газете уже напечатан отчет о нашем собрании, Иван привез ее из дома, да забыл за нашими спорами и шуточками.

На третьей странице в нижнем углу было наше фото: я стоял в центре, президент де Ла Гранж и казначей Роберт по бокам. Мы держались за руки и улыбались. Мне показалось: не очень-то я похож. Впрочем, ребята узнают, вот когда они рты раскроют.

- Похож, похож, - говорил Луи, поглаживая меня по плечу в знак полного примирения. - Борис был точно таким же. Как жаль, что он не знал, какой замечательный сын у него вырос.

- "Сын бывшего русского партизана посещает Льеж", - с чувством перевел Иван. - Тут и про меня написано: "Дорогого русского гостя сопровождал наш старый боевой товарищ Иван Шульга, который был переводчиком".

- Ай да Иван, - обрадовался я. - Теперь у тебя есть вторая профессия, будет тебе кусок хлеба на черный день.

Иван отобрал у меня газету.

- Ты мне мешаешь точно переводить, тут очень интересно написано. - И продолжал с выражением: - В помещении вооруженных партизан перед стаканом вина языки развязались. Благодаря сувенирам и фотографиям годы войны переживаются вновь вместе с их радостью и слишком тяжелыми жертвами. Этот великолепный вечер Бельгии и СССР закончился в атмосфере симпатической сердечности под звуки нашего гимна и ихней Брабансоны.

- Неплохо изобразили, - заметил я. - Жаль только, про Луи и Антуана ничего не написали. Могли бы, между прочим.

Иван заглянул в газету.

- Нет, про них там ничего нет.

Луи устроился в глубоком кресле у телевизора и деловито засопел. Шарлотта стучала на кухне тарелками.

- Они всегда после обеда спят, - заметил Иван, усаживаясь в соседнем кресле и преклоняя голову. - А потом он будет тебе рассказывать про отца.

Я приложил палец к губам:

- Слушай, Иван, а что если нам сейчас к Терезе махнуть?

- У меня уже есть моя Тереза, - ответил он, прикрывая глаза и вытягивая ноги. Я и оглянуться не успел, как со второго кресла раздалось такое же благодушное сопение.

Я уставился в газету.

ГЛАВА 12

Хоть мы и с запасом выехали, но прибыли не первыми. Несколько машин стояло на просторной поляне, возле которой сходились перекрестком две дороги. За деревьями проступал четкий силуэт церкви Святого Мартина, там тоже виднелись машины.

Люди рассредоточивались группами по границам поляны, но в их, казалось бы, случайном расположении имелся определенный центр, от которого они словно вели отсчет и к которому безотчетно стремились. Я вышел из машины и увидел эту срединную точку. Белый мраморный крест вырастал из груды камней и как бы запрокидывался навзничь. Грани креста были чисты и безмолвны, а за ним возвышались три светлые панели с частыми строчками имен. На средней панели высечена сверху морда льва в опрокинутом треугольнике - эмблема Армии Зет.

Поль Батист де Ла Гранж стоял в центре наиболее солидной группы, я узнал секретаря секции и еще нескольких бельгийцев, с которыми познакомился на собрании.

Луи решил отвести машину за перекресток, а я пошел к президенту, оглядываясь на могилу и ближние машины: не привезли ли венки?

Президент Поль Батист приветствовал меня торжественной речью: мы рады... приближается волнующая минута...

Я обошел по кругу, пожимая руки. Тем временем и Поль Батист добрался до сути: заговорил о Матье Ру. Он узнал его адрес: Льеж, рю Университет, дом номер сто, хороший подарок, мой дорогой друг, не правда ли?