Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин Страница 23

Студенты скрылись где-то в подсобных помещениях бывшего холодильника и уже через минуту выкатили оттуда сварочный аппарат внушительного размера.

– Это должно его оживить! – указал НЮРА на агрегат.

– Или испарить, – саркастически заметил Авдеич. – Один уже испарился, летает где-то в пространстве вместо того, чтобы коров освещать. Эх! Опустела без тебя земля…

– Может подписку с него взять, что он согласен, – предложил Женька со страхом глядя на звероподобный трансформатор. – На всякий случай!

Авдеич сунул в вялую руку Степана листок и карандаш, тот что-то слабо чирикнул.

– Ну, хлопцы, дело за малым, – потер руки председатель. – Как будем подключать провода: параллельно или последовательно?

– Ничего этого не нужно, – задумчиво ответил КЛАВА, что-то прикидывая в уме. – Кладем его в ванну с навозом. Один электрод крепим к ванне, второй сунем в жидкость.

Степана уложили в ванну с лекарством, куда влили изрядную порцию акриловой голубой краски. Один электрод закрепили на стенке. Включили трансформатор в сеть. Он гудел и потрескивал. Где-то внутри пробегали веселые искры. Волосы на руках у стоящих рядом друзей поднялись дыбом от статического электричества.

– Теперь нужно взять второй электрод и кинуть в ванну, – слабым голосом произнес НЮРА.

– Может, попа нужно было позвать, – нерешительно произнес Женя. – Или раввина?

– Поп тут уже не поможет, а вот ветеринар бы пригодился, – решительно заявил председатель. – Только улетел скотский врач, убыл в неизвестном направлении. Рассекает, наверно, просторы Большого театра на силосной установке.

Друзья застыли, понимая ответственность момента. Все предыдущие опыты в сравнении с этим казались детскими забавами. Полевой телефон рядом с мощным трансформатором выглядел игрушкой. Молчание длилось несколько минут, никто не решался сделать последний решительный шаг.

– Маруся, Марусь, поди сюда! – наконец подал голос председатель. – Слушай, возьми вот этот конец и кинь в ванну.

Наивная доярка схватила провод и без всякой задней мысли закинула в ванну к участковому.

Раздался хлопок, посыпались искры. В помещении резко запахло скотным двором и одеколоном. Всюду погас свет. Выбило даже дежурное освещение. Оглушенные и ослепшие, некоторое время все приходили в себя. Когда звон в ушах затих и глаза привыкли к темноте, на полу стали заметны голубые следы босых ног. Следы вели за угол. Не сговариваясь, все двинулись по следу. В ванну так никто и не заглянул. Друзья наощупь свернули два раза и уперлись в двери туалета. Там что-то струилось и булькало.

Авдеич осторожно потянул дверь на себя и охнул. В туалете над писсуаром стоял Новоявленный. Он горел ровным голубым сиянием, освещая соседние писсуары. Но самым поразительным было то, что в Новоявленный мочился искристой голубой струей.

– Твою ж корову! – только и сказала доярка. Остальные наблюдали за мочеиспусканием молча.

Покончив с естественной потребностью и отряхнув голубой конец, Степан Новоявленный потребовал выпить. Осушив подряд две кружки бабыдусиного самогона, Новоявленный потребовал саму бабу Дусю. В отсутствие Дуси он согласился на Марусю и вторую доярку. «Дойка» заняла у бывшего участкового около часа.

Все это время друзья думали, как начинать сбор подписей за кандидата. Требовалось собрать сто тысяч подписей для регистрации Новоявленного. Кандидат Лукашенко к этому времени собрал уже два миллиона.

Покончив с доярками, Новоявленный явился миру. Девушки в силу вспыхнувшей страсти к миру не вышли. Степан выслушал предложения о сборе подписей, регистрации и прочей выборной мути, криво улыбнулся, блеснув голубыми зубами. Потом он изрек. Суть изречения Новоявленного была такова: Он немедленно отправляется в президентский дворец, чтобы занять свое место правителя, отведенное ему свыше. Пойдет он пешком, чтобы народ мог узреть мощь и силу его. Добрые девы, тут Новоявленный кивнул в сторону доярок, пусть сопровождают его, но сперва принесут ему шубу и посох.

Произнеся всю эту ахинею, Степан потребовал еще одну кружку напитка и отправил доярок за вещами. После чего сел на лавку в задумчивости.

А друзья тихо покинули Оздоровительный центр.

– Что ж мы наделали? – только и прошептал председатель.

Акт двадцать восьмой

Лучезарный – так бывший участковый Степан потребовал впредь себя называть – ушел в сторону Минска, уведя за собой, кроме доярок, конюха Яшу, его брата-бульдозериста и бухгалтера Матвея. Последних прельстило, что Лучезарному из-за странного вида везде наливают бесплатно.

Шествие в пешем строю двигалось по Белоруссии. По левую руку от Лучезарного шествовала Мария, бывшая раньше дояркой Марусей, по правую – с потертым портфелишкой семенил бухгалтер. Ему предстояло вести счет прибылей и убытков. Так решил Лучезарный.

По дороге к мессии прибивались все новые последователи, и уже за Гомелем хвост за лидером растянулся на несколько километров. Было очевидно, что православные с энтузиазмом приняли нового учителя. Поначалу колонну сопровождала только машина ГАИ с включенной мигалкой, потом к гаишникам присоединились несколько автомобилей скорой помощи, пожарники, горгаз, электросети и аварийная водоканала. Время от времени над шествием кружил военный вертолет. Через день к паломникам примкнула колонна байкеров в кожаных куртках, в цепях и с крестами.

Такое единение столь разных людей вряд ли можно объяснить только чудом свечения Степана. Феномен свечения известен давно. Синьора Анна Монаро из Пирано светилась из-за астмы. В мае 1934 года о ней даже писала газета «Таймс». Иногда люди светятся после облучения или сильного стресса. Но только у нашего народа на генетическом уровне закрепилась привычка маршировать в колонне. Немцы, кажется, от этой привычки уже избавились.

Возможно, народу наскучило сидеть в изоляции, а пеший поход давал возможность прервать карантин и оказаться на воле в толпе. Несмотря на всеобщий энтузиазм, вследствие большой растянутости между головой и хвостом шествия время от времени возникало организационное недопонимание. Указания Лучезарного искажались, трактовки множились, что, собственно, присуще любому религиозному культу. Если в голове колонны люди, вслед за Степаном, направлялись во дворец президента, в середине преобладало мнение, что колонна идет в Иерусалим. Байкеры ехали на Берлин, пожарники – на пожар. Куда направлялись аварийные газа и электросетей, для меня остается загадкой.

Но позволим последователям нового мессии шествовать своим путем, а сами вернемся в Новые Оглобли. С отбытием Лучезарного жизнь здесь опустела. Это чувство знакомо каждому. Вот только что ты вместе с другими стоял на перроне, смеялся, болтал о пустяках, держался за руки, но поезд ушел и ты остался один на пустой платформе. Жизнь покатила дальше, а тебя оставили, как забытую вещь. И надо идти и начинать все сначала. Вот и Петр Авдеич попытался было вернуться к хозяйству, полдня посидел в конторе, с тоской перебирая бумажки, не выдержал и позвонил Женьке. Женя, провожавший конюха Яшу до Гомеля, рад был вернуться.

В Гомеле уже открылся пляжный сезон. На левом берегу Сожа появились все те же ежегодные пенсионеры. В начале каждого лета они первыми являются на пляж, уже загорелые до коричневой корочки, как будто провели всю зиму где-то