Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов Страница 23

Однажды на исходе учебного года, когда в школьном дворе зацветала сирень и лучшая часть младших классов уже играла в классики, а нам предстояло сидеть еще два скучных длинных урока, я на перемене вылез на теплый от весеннего солнца подоконник кабинета физики и увидел известного всей школе разгильдяя и нарушителя спокойствия Мишу Булдакова, который вместе с Володей ковырялся в замке зажигания мотороллера, принадлежавшего нашему преподавателю электротехники Игорю Константиновичу Лавенецкому. Володя, опустив свой длинный нос к рулю стального коня, явно пытался оживить его ключом от школьной радиорубки. Испугавшись, что такая великолепная затея может совершиться без меня, я мгновенно покинул класс и успел прыгнуть на заднее сиденье, когда «Вятка» уже тарахтела своим восьмисильным двигателем. Володя восседал впереди с самым благодушным видом. Однако это благодушие вскоре поиссякло — мы подкатили к резвящимся первоклашкам. А тут как раз выяснилось, что Володя не только не умеет переключать передачи, но и не знает, где педаль тормоза. На счастье, тормозить не пришлось, но Володя так разволновался, что не заметил колодца подвального окна. В последний момент мы дружно отклонились вправо, и переднее колесо, каким-то чудом удерживаясь на самой бровке колодца, плавно вынесло нас на твердый асфальт. Во второй круг мы вошли уже подготовленными. Тормоз Володя, правда, пока так и не нашел, зато обнаружил кнопку клаксона. Последний помогал нам разгонять лишь отдельных зазевавшихся представителей «первой ступени», в то время как основная масса первоклашек давно уже сидела на заборе, а часть попряталась в подъезды соседних домов. Мы носились по двору школы, как Незнайка вокруг клумбы, время от времени сбоку выскакивал Миша и делал как бы осаживающие движения, — видно, учил нас тормозить. Но тут из подъезда школы появился хозяин «Вятки» в сопровождении преподавателя производственного обучения Бусыгина. Его мы очень уважали и побаивались. Видно, поэтому мотороллер, как послушный конь, подрулил к Лавенецкому и остановился…

Но все же главной Володиной способностью было совершенно необычайное, какое-то даже сверхъестественное запанибратское общение с техникой. В любом, на первый взгляд самом простом деле он применял неожиданный и, как потом оказывалось, наиболее рациональный подход, облегчающий какую-нибудь нудную или тяжелую работу. Забегая на несколько лет вперед, вспоминается один случай, связанный с постройкой нами моторной лодки — катера, как солидно называли мы сооружение между собой.

Случилось это, когда позади остались все ступени образования, а мы трудились на разных предприятиях, но дружба, рожденная еще в школьные годы, не забывалась. По воскресеньям ребята часто собирались в Хлебникове, где Александр Сергеевич снимал на лето небольшую терраску с видом на старый арочный мост Дмитровского шоссе и простор Клязьминского водохранилища.

Как-то сидели мы на перевернутых лодках, раскиданных вдоль берега, вспоминали былые походы, трудные волоки и песчаные речки. Был жаркий вечер самой середины лета, и на водной поверхности, что называется, некуда было ступить. Все пространство было заполнено моторными лодками и небольшими катерами, сновавшими между белоснежными корпусами яхт. Противоположный берег не был виден из-за разноцветных парусов. Время от времени тщетно взывала сирена «Ракеты» или «Метеора», но освобождали фарватер неохотно, и скоростные теплоходы вынуждены были сбрасывать скорость, опускаться с изящных крыльев на тяжелое брюхо и медленно проползать мимо малых своих сородичей.

Вот тут-то недалеко от берега прошмыгнула маленькая изящная моторка, пленившая наше воображение совершенством линий, стремительностью, маневренностью, а главное, тем, как красиво она отбрасывала в стороны от форштевня пенные водяные усы.

Володя некоторое время смотрел ей вслед, а затем вдруг сообщил, что недурно бы самим построить что-нибудь в таком же роде.

Александр Сергеевич отнесся к идее саркастически, но в конечном итоге вынужден был изменить свое мнение, особенно когда перед окнами его терраски появилось некое странное сооружение по имени «стапель», на котором постепенно материализовывалось нечто отдаленно напоминающее катамаран. Странные обводы создаваемого нами корабля назывались «морские сани».

К концу лета корпус был готов, оставалось купить и доставить в Хлебниково тяжелый лодочный мотор. Его мы приобрели в магазине Спортторга, но этот агрегат настолько дестабилизировал наш бюджет, который и так трещал по всем швам в период строительства, что нанять транспорт для доставки его к нашему стапелю просто не представлялось возможным. Тут-то Володя и проявил свои недюжинные способности.

Когда мы выволокли огромный ящик из неоструганных досок малоценных пород древесины, весивший вместе с голубеющим сквозь щели мотором килограммов сто, к нам устремились алчные водители всех видов транспорта, почему-то постоянно болтающиеся около этого спортивного магазина. Но Володя одним жестом отстранил их назойливую помощь.

— Сервис должен быть ненавязчивым, — пояснил он и аккуратно пересчитал последний рубль, полученный в виде сдачи некрупными медными монетами.

— Ну-ну, — саркастически усмехнулся седоватый водитель с загорелой шеей, командующий ульяновским фургончиком.

Остальные калымщики, улыбаясь «в прокуренные усы», как по команде, достали замусоленные пачки «Астры» и приготовились поразвлечься: интересно, как эти двое молодцов потащат тяжеленный громоздкий ящик, от одного взгляда на который все руки в занозах.

Но Володя привинтил к нижней части ящика рейку из крепкого дерева от венского стула, на которой бойко вращались два шарикоподшипника, а сбоку прибил длинные планки. Получилось что-то вроде тачки.

Зрители, метко сплевывая на огоньки окурков, стали расходиться, а мы легко покатили наш ящик в сторону Савеловского вокзала. Так научно-техническая мысль восторжествовала над грубой мощью стальных, пропахших бензином устройств.

Но тогда в Володиной каморке о таких высотах судостроения мы и не помышляли.

Володя снисходительно наблюдал, как мы забавляемся всякими там импульсными счетчиками, различным инструментом, изучаем родословную старинных радиоламп. Все настолько увлеклись, что на время забыли об основной цели нашего сборища. Наконец Слава, бессменный командир группы, потребовал внимания:

— Если все же возьмемся за постройку, то имейте в виду: мы должны работать каждый день, иначе ничего не получится.

— Каркас-то, я думаю, мы сделать сможем, — задумчиво сказал Коля Зорькин (он в пионерском возрасте был большой специалист по изготовлению скворечников), — а вот как пошить оболочку?

Тут все с надеждой посмотрели на