ПГТ - Вадим Сериков Страница 23

"А что я могла сделать, – оправдывалась потом подруга, – он пристал: скажи да скажи, где работает, вопрос жизни и смерти. Я тебе всю жизнь забесплатно буду огород пахать". Сдала подруга. За бесплатную пахоту сдала. Такого в истории, наверное, еще не бывало.

Сегодня тракторист был не в робе, а в белой рубашке и отглаженных брюках. Татьяна его даже не сразу признала, прошла мимо. Но что-то заставило обернуться.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

– Жду. Вот, земляника, – ответил тракторист. Мог бы и не отвечать, это и так было видно.

– Зачем? – снова спросила Татьяна.

– Люблю.

– Кого, землянику?

– Да не. Тебя.

Все это было настолько абсурдно, что похоже на правду. Одного Таня не понимала: что со всем эти делать. О чем она откровенно и спросила новоявленного Ромео:

– И что теперь делать?

– Не знаю, – честно ответил тракторист. По-видимому, он вообще был парнем прямым.

– Ладно, – приняла решение Татьяна. – Пойдемте, проводите меня до дома. А то я корзинку не дотащу.

Она взяла нежданного ухажера под руку, и они пошли.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Прохор. Проша.

– Прекрасно, – улыбнулась Таня. – А что же вы, Проша, пришли в рубашке, но без галстука?

Проша мрачно зыркнул на нее. Понял, что издевается.

– У тебя как, есть кто? – вдруг спросил он.

– Интересно, – ответила Татьяна, – а почему вы не захотели узнать об этом до признания в любви?

– Не подумал, – Прохор был сама откровенность.

– А вы вообще когда-нибудь думаете? – вдруг разозлилась Таня. В конце концов, она – зрелая женщина, руководитель отдела, а тут является какой-то, признается в любви. Еще земляника эта. Бред.

– Редко, – ответил Проша. – Надобности нет.

И злоба Танина куда-то улетучилась.

– Я не замужем, – проинформировала она.

Они подошли к дому.

– Тут я живу, – Татьяна взяла у него корзинку. – Спасибо, что проводили. Ну, я пошла, – и протянула руку.

Он пожал ее кисть крепко, но не больно. Ладонь Павла обманула ее ожидания, потому что не была грубой. А ведь у трактористов руки должны быть грубые, это все знают.

– Я завтра опять приеду, – проинформировал Прохор. Сказал, как отрезал.

– Зачем?

– Проводить..

– Тут недалеко и не страшно, – Таня уже откровенно забавлялась. Ей было интересно, что он придумает.

– Тогда пойдем в клуб, – не сдавался тракторист.

– В ночной? – Татьяне стоило большого труда не рассмеяться.

– Нет… Зачем? В дневной.

И тут Таня, наконец, расхохоталась. Все напряжение, вся ощущение нелепости вышли из нее с этим смехом.

– Ладно, мой герой. Мы пойдем в кино. Сто лет не была в кино.

С тех пор она назвала его не иначе, как "мой герой".

А земляника слегка пахла соляркой, но была крупная и вкусная.

***

На следующий день Татьяна вышла с работы позже девчонок: не нужно ей всяких разговоров. Им только повод дай, полгорода оповестят.

Прохор стоял на прежнем месте. На шее – коротко повязанный галстук с изображенными на нем санта-клаусами. В руках – прозрачный пакет. В пакете – помидоры и огурцы. Столь шикарный вид портила только одна деталь – ширинка у кавалера была расстегнута. Оттуда торчал маленький кусочек белоснежной рубашки.

"Для свидания готов полностью" – подумала Татьяна.

– Это что? – спросила она, кивая на пакет.

– Огурцы с помидорами. Вкусные, – ответил он.

– Мы что, прямо с ними в кино пойдем? – поинтересовалась Таня.

– Да мне не тяжело, – и Проша в подтверждение помахал пакетом.

– Ну, тогда приводите туалет в порядок, – она кивнула на штаны. – И пошли.

– Ух ты, – Паша неожиданно развеселился, – а я-то думаю, че бабы ржут в автобусе, и на меня так поглядывают при этом.

"Да тут и без этого есть над чем поржать", – подумала Таня.

Подошли к кинотеатру. Перед входом Прохор полез в карман. Потом в другой. Потом еще раз. Где-то на третьем круге лицо его стало белым:

– Деньги забыл. Наверное, в спецовке.

"Прекрасно! Повести кавалера в кино за свой счет – мечта всей моей жизни", – подумала Таня и полезла за деньгами. Но тут же вынула руку из сумки: захотела посмотреть, как выкрутится.

– Слушай, – выдавил он, и лицо его из белого стало красным, – подожди десять минут, лады? У меня тут друг живет, я сбегаю, – и он действительно развернулся, чтобы бежать.

– Прохор, стойте! – крикнула ему Таня. – У меня есть деньги. Купим билеты, потом отдадите.

– Я так не могу, – запротестовал тракторист. – Где такое видано. Женщины за кавалеров не платят.

– Знаешь что, кавалер. Я не могу стоять на улице – сейчас дождь начнется, – и она решительно двинулась к кассе.

Смотрели каких-то очередных "Пиратов Карибского моря". Первых частей Таня не видела и плохо понимала, о чем идет речь. Но действие на экране не напрягало, и то хорошо.

– Какие выводы из фильма вы сделали? – спросила Таня, когда они вышли из кино. Ей нравилось подтрунивать над ним, играть, как с маленьким косолапым щенком.

– Да херней они страдают, – неожиданно выдал Прохор. Таня даже остановилась:

– Очень интересно. Кто "все", и в чем заключается "херня"? – она намеренно не "оцензурила" вопрос.

– Мужики эти. Особенно главный. Глаза накрасил, как баба.. Пидор какой-то ряженый.

Таня засмеялась.

– Да, – сказала она, – вас к современному искусству нельзя допускать. Разнесете его в пух и прах, ничего не оставите.

Дошли до дома. Прохор, вместо того, чтобы, как вчера, целомудренно пожать руку, неожиданно обнял ее. Таня уперлась кулаками ему в грудь. Из галстука с санта-клаусами донеслась писклявая китайская версия "Джингл Белл".

***

Прохор Вербин своею персоной венчал рабочую династию трактористов: и дед его, и отец занимались тем же. Так что вопрос выбора профессии в семье даже не поднимался.

Наблюдая за отцом и его друзьями, Проша с детства впитал все повадки той среды. Был он немногословен, грубоват и отрывист. Но выпивал не сильно, не так, как было принято.

От матери, учительницы пения, получил он некий душевный романтизм, который, не проявляясь внешне, жил в нем и окрашивал несколько отличными от деревенской среды красками. В душе его теплился огонек изящества, нереализованный, но не погасший. Будучи послан, например, по молодости на рынок петрушкой торговать, надел свой единственный костюм, и галстук. Товар разошелся