Падает снег - Марьяна Куприянова Страница 26

Мое зло – неумышленное, и потому мучает меня. Я так виновата перед Максимом! Но я не хотела, чтобы вышло так… так печально. Для нас обоих. Наутро осознать, что это была ошибка с моей стороны. Самое худшее, что могло между нами случиться – понимание всей бессмысленности едва завязавшихся отношений. И оно пришло ко мне резкой болью в груди, когда я проснулась и увидела спящего Андреева рядом. Привязанность и желание заботиться о нем – это еще не любовь… Это просто сердобольность. Мои чувства так крепко меня провели! И так жестоко… В первую очередь по отношению к Максиму. Впервые в жизни он повстречал девушку, что приняла его естественный характер, и то она убегает после первой ночи, уверяя, что виной всему – она, а не он. Ну кто поверит? Я видела его глаза… В одном помещении с ним я была потенциальным трупом. Мне даже холодно стало, словно кровь стынет во всем теле.

Но тогда я еще не знала, сколько на самом деле человек пострадают из-за того, что я уйду от Андреева. Не думала, что один мой поступок запустит реакцию взрыва, который достигнет пугающих масштабов.

Как ни странно, но я успела ко второй паре в институт. Разумеется, без учебников, тетрадок, ручек, домашнего задания. Схлопотала долгов, зато совесть относительно учебы осталась чиста – я хотя бы себя принесла, а это уже полдела. Ситуация осложняется тем, что мне придется видеться с ним в стенах института. Вот от этого уже никуда не деться.

Таня передала записку с первых парт. «Было?» Я порвала ее выбросила в урну. Это даже обсуждать не хотелось. Я поступила отвратительно. И теперь Таня только убедится в том, что я использовала Максима в целях развлечения. Но ведь что-то же было со мной вчера, что-то случилось в такси по пути домой! И ночь была великолепна, чудесная ночь, яркая, такую не выбросить из головы… Куда же это все делось? Где моя вчерашняя уверенность в том, что я нашла предназначенного мне человека и теперь буду счастлива и забуду прошлое? Прошлое всплыло утречком, как трупы всплывают в пруду – опухшие, белые, и от них нестерпимо несет гнилью… Точно так же и с моим воспоминанием о мужчине, который убедил меня в том, что любит, носил на руках, а потом – оставил без объяснений. Эта обида до сих пор не дает мне жить… Время идет, а ничего не меняется.

После занятий я попросила Таню набраться терпения, потушить свое любопытство и пока не трогать меня. Говорила я сдержанно, опасаясь сорваться на крик и разрыдаться от жалости к самой себе. И одновременной ненависти. Я – сама себе проблема. Я должна изменить свое отношение к жизни, к прошлому. Мне необходимо отпустить его, но я… в первую очередь не хочу этого делать. Да, мне легче, конечно. Но я до сих пор хочу вернуться в прошлое, где была счастлива с ним. Безгранично. А не пытаться жить сейчас, вместе с Андреевым, Птицей или кем бы то ни было. У меня есть хорошее прошлое и гадостное настоящее. Где я выберу жить? Где бы выбрали жить вы? Вот и вся моя проблема, подумала я. Вот и вся болячка. В собственной слабости.

Домой я возвращалась одна. С трудом получилось уговорить Таню оставить меня наедине с собой. Еле перебираю ноги. На улице сугробы блестящего снега и небольшой мороз. Грязные заледенения вдоль дороги – бывший снег. Кое-где лужи, потому что очень солнечно. Ярко-синее небо. И нет ветра. Прелестная погода и отличный день, чтобы встретить кое-кого из прошлой жизни.

Я заметила его не сразу, а, заметив, не поверила глазам. Не бывает так. Решила, ошиблась. Обозналась на нервной почве. Бывает со всяким, тем более, в таком состоянии. В своей зимней кожаной куртке с мехом внутри (отлично помню, как куталась в нее в шутку, когда была у него дома), без шапки, с ворохом перепутанных волос, зачесанных на одну сторону и поседевших еще больше, он стоял у двери в супермаркет и что-то набирал в телефоне. Телефон у него прежний – старый Samsung, кнопочный. Он всегда был сторонником консерватизма. Мне это в нем нравилось. Ясное дело, человек взрослый, рожден еще в Союзе. Добродушный весельчак с родинкой на лбу, прямо над правой бровью, и ясными, словно само небо, голубыми глазами.

Я замерла, задержав дыхание. Он даже не заметил меня, он, кажется, собирался звонить кому-то. Матери, подумала я. Наверняка узнать, не надо ли ей чего-то купить, пока он рядом с магазином. Матери его я понравилась. Помню прекрасно, как благодарила ее за такого сына, и как она ставила свечку в церкви за мое здоровье. Я неотрывно наблюдала за Его свежим добрым лицом, чистым и без единого следа горя или печали, нечистой совести или волнения. Совсем не мучился, сволочь. Живет себе дальше, как и жил. И забыл меня уже, скорее всего, как неприятный сон. Порвал и забыл на следующий день. Тварь. Он ведь даже не знал, что для меня значил. И не понял, сколько горя и отчаяния принес мне своим капризом. Он поднял взгляд и несколько мгновений смотрел будто сквозь меня, чему-то задумчиво улыбаясь, потом прищурился, сконцентрировал рассеянное внимание на мне одной, и лицо его озарилось.

– Верунчик! – воскликнул он удивленно, будто встретил одноклассницу, с которой не виделся с самого выпускного.

У меня расширились глаза. Как он может реагировать на меня вот так? Как будто ничего не было. Как будто он никогда не причинял мне боли, и мы никогда не любили друг друга, уверенные в том, что наше чувство неисчерпаемо, что оно связало нас на всю жизнь.

– Ты как вообще? Ты что здесь делаешь? – в его голосе звучало неподдельное участие и интерес.

Сделав шаг навстречу мне, он заметил, как я отшатнулась, и брови его сошлись у переносицы. На лице непонимание. Мол, а что не так-то? Я диким взглядом буравила его, застыв на месте в нелепой позе. В тот миг мое миропонимание переворачивалось с ног на голову. Все мои ценности, морали и идеалы рассыпались в прах от старости. Зачем жить в мире, где люди могут делать друг другу столько зла, а потом смотреть на них такими наивными глазами и искренне интересоваться, как у них дела? Зачем такие люди существуют? Зачем