Максим Букин - Сборник рассазов Страница 3

What did I want, I got and did

And maybe now I understand

How far is what I really need...

Максим

7-9 часов вечера, 5 марта 1998 г.

РАССКАЗЫ, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ.

ЛЮБИМАЯ...

Сегодня тихий, теплый летний вечер

И я пишу тебе письмо...

Что б обо мне и о любви, о нашей встрече,

Тебе напомнило оно.

Вот говорят: "Любовь слепа",

Но я-то с этим не согласен!

Ты - женственность и красота.

И образ твой, - он так прекрасен.

Тебя я помню очень ясно.

Твою улыбку, голос, взгляд

И жутко повернуть хочу, напрасно,

Теченье всего времени назад.

Пускай те дни не возвратятся,

Пускай напрасны все мечты...

Но знаешь, так часто по Луной мне снятся

Тот берег, море, ночь и ты.

Я совсем не знаю, когда ты прочтешь это письмо... Отправив его на спящий адрес электронной почты где-то на бескрайних просторах Северной Америки, я просто не уверен, вспомнишь ли ты о его существовании когда-либо... Но отправив это сообщение в Сеть я убежден, что оно не исчезнет никогда - никогда и ничего не исчезает в Internet бесследно... По этому я пишу для тебя, только для тебя...

Наверное, все мы знали, что проходит время и люди взрослеют. Правда? Ведь ты не удивлена, любимая. Понимаешь ли, к счастью твоему, ты живешь первый и единственный раз... все мы живем только один раз. Быть может когда-нибудь, если есть вообще еще что-то впереди, кто-то придет или, быть может, вернется, заглянет сюда, в этот мир, но уже с частью твоего сердца в своей душе. И все-таки, как это не печально, ты живешь лишь раз... Как, впрочем, и я... наверно. Время, время. Оно не любит тех, кто не только умеет смотреть в завтра, но и даже просто задумается об этом взгляде. И все же очень, до безумия нуждается в нас. Так повелось, милая - издавна и почти навек. Чувствую, что время - великий предатель, иногда очень большой обманщик. Ты знаешь, получается что мы не нужны ему. Когда и где это случилось? Я могу лишь предполагать, где тот самый ответ вроде один-единственный, такой правильный и.. нужный, нужный нам с тобой сейчас. Не думаю, что ты боишься его - не стоит - я буду рядом, ели ты только этого захочешь.. я и так всегда рядом... Задумайся, чем стал этот век, наше время - если оно не дает надежды? Все мы с тобой редко бываем совсем уж плохими, любимая. Нет, конечно, были события - о которых тебе лучше не знать. Которые я сам боюсь вспомнить. Время - предатель, время выбирает наши судьбы... Боже мой... только сейчас осознаешь, что несвоевременность - клеймо творчества, его мотив... его страдания.. Твои припухлые веки - память о ночных слезах, которые я не услышал. Нежные и любимые мною до сих пор пальцы, вцепившиеся в край подушки - боль и страх... Нервные срывы и стрессы, о которых с горечью узнаешь спустя какое-то время и каждый раз, как первый, коришь и ругаешь себя, что не в состоянии быть каждый миг рядом... Милая, Лики прошлого стерты и только во снах мы узнаем их сразу. Как знать, но скорее всего Прошлое безвредно для нас. Но если очень стараться - то мы можем оживить его. Дать новое тело и новую душу, новые мысли и мечты. Но нет - все же Прошлое мертво. Прошлого уже нет. В нашей власти уничтожить навсегда то, что живет лишь в нашей бездонной памяти, или просто отвернуться - или вдохнуть жизнь в тлен. Конечно, Прошлому можно вернуть имена. Можно вспоминать его. Главное - не делать мертвое живым... Не знаю, не знаю - повезло ли тебе, любимая, что ты повзрослела чуть раньше времени... Скорее, что повезло. И вот сейчас, когда мои руки плавно скользят по клавишам, фиксируя и дисциплинируя мысль на чистом листе бумаги, очень хочется заглянуть вперед - чтобы понять, как сложиться твоя судьба, не ждет ли тебя и меня кто-то... точнее - кто нас ждет... и где... На дворе век по счету ХХ... почему так случилось, почему все поменялось местами, доброта стала подлой, а творчество - лживым? Лишь все темное неизменно... Слишком торопливый век, слишком много боли. Как велико искушение - простых решений и быстрых побед. Мы вросли в это время, в его боль и отчаянье. Нам не убедить никого в добре - если его нет в нас... Вот, получается просто разговор, плавный темп беседы... свои интересы и точки соприкосновения... мысли... Нам иногда кажется, что все в порядке. Но в большинстве случаев почему-то не отпускает напряжение... Мысли о драке.. Вся жизнь - драка. Можно уйти от творчества, от карьеры, от любви, спрятаться за куском огромной каменной стены, за листом белой бумаги или тем же дисплеем компьютера - да все равно жизнь останется поединком, просочится в краски картины и строчки текста, придет из того, вроде бы другого мира, что все мы считаем нереальным, который однако влияет на настоящую нашу жизнь очень серьезно... Наша жизнь, наш мир, наш исток, наша последняя и единственная арена... арена любви и ненависти, ярости и преданности, веры и, конечно же, надежды, дружбы и боли... боли.. она редко унимается... болит слишком глубоко внутри...

Я уверен, что ты все поймешь. Поймешь и сможешь принять меня таким, как есть... Не думаю, что понять и принять будет легко. Но ведь никто не обещал нам легкости. Не думаю, что тебе легко сейчас. Но так уж сложилось. Главное, чтобы ты поняла - и смогла. Тогда значит, это послание не зря...

Максим...

5 часов утра, 16 мая 1998 года.

ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ - ЭТО ЭЛВИ...

Вот в окне отразилиcь глаза уходящего дня

Диск Луны в этy ночь мне покажетcя cлишком ycтавшим

Мне твой возраcт yкажет на то, что ты чище меня

А твой голоc yкажет на то, что я иcтинно cтарше...

И, наверно, мне жаль, но так бyдет, и еcть ли вина,

Еcли наша cyдьба не завиcит от cилы терзаний...

Вcе - равно... я раcкаюcь, как только иcчезнет лyна

За кирпичный маccив поcт-апмпирных yродливых зданий...

Но пока в полyмраке твой голоc чарyет меня

Две cвечи оградят наc c тобою от боли и фальши

В глyбине твоих глаз отражаетcя море огня

И... yже не понять... и yже не понятно, кто cтарше.

Элви, любовь моя. Ты снова здесь, рядом, рядом со мной и будь благословенная человеческая память, возвращающая мне тот день, солнечный и холодный день января, когда веселые дюны желто-зеленых волн под рябым от пятен облаков небом плавно тянулись к берегу, и ветер стучал парусами сампанов, небольших яхт и кружили над гранеными столбами небоскребов из бетона и стекла разноцветные фантики дельтапланов, и была ты, Элви. Вот же ты, и ласковое море в твоих серо-зеленых бездонных глазах и бриз целуя тебя, задувает тонкие пряди волос на немного загоревшее и улыбающееся лицо, и ты поправляешь их неповторимым движением своей тонкой руки, и пузырятся рукава блузки, надетой на голое тело; вот же ты - стройная, беспечная молодость, неповторимая в своем очаровании.

Она - путешествовала.

Простая, Веселая девчонка из провинциальной Америки с российским корнями.

Заработала деньги и теперь тратила их, познавая мир. Ничего больше. Гонконг был последним пунктом ее вольных странствий, И был я - абсолютно случайный человек, и была любовь - нечаянная и мимолетная, должная окончиться ложью прощания, когда, ясно сознавая бессмыслицу этой лжи, все же возводят усердно и хлопотно карточный ее домик крапленой колодой слов о недолгой разлуке и скорой встрече и уходят, взаимно забыв все, а уж ложь - конечно. Но было не так. Потому что не было лжи. Впрочем, неверно, каждый человек правдив, когда он один, ибо общение рождает неправду. Вот откуда отшельники, избегающие всех, даже подобных себе. Надев и сняв маску, утрачиваешь лицо найденное, и кончается вечное утро. Опять ждать.

В то время глубины еще не открылись во мне, Я был отдельно от мира, я просто фотографировал его в то время. Пленка памяти. Черно-белые, цветные кадры, провалы...

Был ли я весел в то время? Не помню, не помню. Жизнь моя, и доныне мне непонятная, виделась тогда темным, запутанным коридором, чья даль угадывалась не более чем на полшага, шаг, ощущение зыбкой временности всего происходящего со мной, ощущение в ту пору, да и сейчас, наверное, еще острое. У человека множество вкусовых ассоциаций. Вкус мудрости. Больно и нелепо. Но все-таки я познал его, когда, живя заведомо преходящим, открыл, что преходяще все. Банальность в итоге непостижимая. К ней, как к горячему утюгу, прикасаются на мгновение. У некоторых боль ожога забывается быстро, иные же мучаются ею постоянно. Это - мудрые. Кажется, я стал мудр. Но не счастлив, ибо глупец, считающий себя вечным, счастлив в своей суете более.

Итак, тогда я был попросту молод. А первое испытание молодости - любовь. В ней, согласитесь или нет, - суть добра, нежности но не ума. Любящие также верят, что они вечны. И потеря этой веры одним - крах для другого. Но и слепая любовь прозревает, Я до сих пор очень отчетливо помню, что был вечер. Первый, первый вечер, когда никуда не хотелось ехать, идти и вообще ничего не хотелось. Большая и привычная комната. Двое. Видимо, ей желалось семьи. Или определенности, по крайней мере. Как каждой женщине. Да, конечно. А я в этой внезапной унылости первого, почти семейного вечера и всепроникающей музыке Мориконе лениво и праздно желал продолжения беспечного сна, потому что пробуждение означало предопределить будущее, а как предопределить то, чего нет? Основа бытия текущего была проста: действовать по обстоятельствам. То бишь: спать, вкушать, заниматься чем нравится и ждать главного... Все было всего лишь обстоятельствами, хотя они складывались в систему, в жизнь и несли в себе ее смысл. Но Элви, любимая моя... Что я мог сказать ей о многоликости обреченного не иметь лица?