Анатолий Злобин - На повестке дня Страница 3

Но головы, бывает, летят тут по-прежнему...

8

Рано или поздно мне придется ответить на вопрос - кто я, так отважно взявшийся за перо, чтобы написать протокол одного заседания. Нетрудно догадаться, что я всего-навсего одна пятнадцатая коллектива, именуемого комитетом народного контроля. Нас избрали на сессии городского Совета депутатов трудящихся два с половиной года назад, и мы будем членами комитета до следующих выборов, которые должны вскоре состояться. Член комитета - моя общественная нагрузка, вообще же, в обычное время, я, доктор технических наук Виктор Игнатьевич Ставров, - так величают вашего покорного слугу - руковожу работой одного из городских научно-исследовательских институтов, руковожу, по всей видимости, не так уж плохо: в противоположном случае меня вряд ли избрали бы в комитет. Впрочем, не стану распространяться о себе, это может показаться нескромным - в своих записях я рассказываю не о себе, не о своей личной жизни (кстати, в последние годы она оставляла желать много лучшего), - я рассказываю об одном заседании, где я, повторяю, всего-навсего одна пятнадцатая.

И все же - почему я решил написать об этом? Тут я должен признаться в некоем страшном грехе: стишатами, как говорится, балуюсь. Что поделаешь, люблю литературу, нет-нет да и начинается: мысли сами слагаются в рифму, и тогда пошла писать губерния. Своих опусов я ни разу не печатал, а заветную тетрадочку прячу даже от жены - не дай бог, если узнает... А теперь вот осмелился взяться за прозу, да еще за протокол... Кто ведает, может, мои скромные записки пригодятся для истории.

Вот только как бы Сергей Ник-ов дорогу не перебежал.

Есть и еще одна причина, подвигнувшая меня взяться за перо. Не буду скрывать, мне нравится приходить на наши заседания в угловой зал. Что и говорить, четыре-пять часов непрерывного сидения за столом - нелегкая работа, да еще в жару, да еще по сложным вопросам, в которых надо с ходу разобраться, как бы далеки они ни были от моей основной деятельности. Однако проходит несколько дней работы в институте, и я снова с нетерпением жду очередного пятичасового заседания. Здесь, в комитете, все всегда в движении, здесь средоточие жизни огромного города. Правда, эта жизнь выступает здесь в несколько необычном аспекте, скорее, это даже не жизнь, а изнанка жизни, но разве борьба со злом не может приносить морального удовлетворения? Мы отсекаем куски зла от жизни, кусок за куском, медленно, неодолимо мы улучшаем эту жизнь, и с каждым разом, с каждым заседанием все меньше зла остается в нашем городе.

9

Телефонограмма № 12 от 7 июля 197... года.

"Шрифтолитейный завод,

главному инженеру тов. Глебовскому.

Настоящим сообщаем вам, что восьмого июля 197... года в 11 часов 15 минут вам предлагается явиться в городской комитет народного контроля, имея на руках все данные по известному вам вопросу.

В случае невозможности вашей явки вы обязаны непременно сообщить об этом по телефону 296-15-17, обеспечив в то же время явку вашего заместителя, ответственного по данному вопросу.

Передал Васильев".

10

На часах 11.30.

- Слушается вопрос: "О неудовлетворительном выполнении постановления Совета Министров республики за номером шестнадцать дробь два от двадцать четвертого октября 197... года "О производстве шрифтов и пробельных материалов из пластмассы". Докладывает заведующий промышленным отделом комитета товарищ Васильев. Сколько вам потребуется времени?

- Минут семь-восемь - не больше, - отвечает Васильев. Он уже пробрался между стульями и, стоя за трибуной, бесстрастно шелестит бумагами.

Это звучит как исполнение ритуала, установленного раз и навсегда на все случаи жизни, то бишь заседаний. Я раскрываю папку, достаю бумаги, чтобы прочесть справку, проект решения.

Васильев начинает нарочито бесстрастным голосом - тут вам не театр, а комитет.

- Городской шрифтолитейный завод вместе с рядом других заводов является основным поставщиком шрифтов и пробельных материалов для полиграфических предприятий страны. Применяемые до настоящего времени свинцово-сурьмяно-оловянистые сплавы наряду с положительными качествами имеют ряд серьезных недостатков, важнейшими из которых являются следующие...

Я всегда удивляюсь, как это докладчики ухитряются за семь минут изложить сущность порой очень сложного и запутанного вопроса. Хоть и не блещет новизной здешний язык, но для деловых вопросов вполне доступен. Надо лишь поднатореть в канцелярском стиле, тогда и дома начнешь говорить в этаком стиле: "Вопрос о театре рассмотрим до наступления обеда..." Что делать? Раз взялся за протокол, придется пользоваться тем языком, который здесь употребляется.

Итак, за семь минут языкового бюрократита я узнаю кучу полезных сведений. Оказывается, шрифты из цветных металлов вредны для здоровья, дороги в производстве; с одной печатной формы можно изготовить лишь до 80 тысяч оттисков - на бюрократите это звучит как "невысокая тиражеустойчивость".

Новые шрифты из пластических масс лучше по всем статьям - сокращается вредность производства и обращения с ними, облегчается транспортировка, экономятся дорогие цветные металлы, ровно в пять раз повышается тиражеустойчивость и многое другое.

За чем же дело стало? Почему не выпускаются новые шрифты и продолжается выпуск старых? Может, не хватает пластических масс? Или технология их не отработана?

Видите, сколько вопросов возникает в голове после того, как ты прослушал справку. Тут что-то не так. Васильев бесстрастным голосом сообщает, что выполнение правительственного заказа на новые шрифты было сорвано заводом по целому ряду причин - и теперь комитету предстоит разобраться в том, кто и почему сорвал задание. Для начала послушаем самого производителя, то бишь представителя завода, он где-то тут, в зале, может, тот мужчина у окна с нервным худым лицом или расплывающийся толстяк с портфелем на коленях.

- Таким образом, - заканчивает Васильев, - еще пять лет назад совместно с НИИпластмасс, с Научно-исследовательским институтом полиграфической промышленности и заводом Галолит была проведена большая работа по изысканию пластмассы, пригодной для отливки шрифта и пробельного материала. Такой пластмассой является марка "AT", которая отвечает всем техническим требованиям для изготовления шрифтовой продукции. А новых шрифтов тем не менее до сих пор нет.

- Есть ли вопросы к докладчику? - спрашивает председатель Воронцов. Нет? Тогда послушаем товарищей, ответственных за выполнение данного постановления. - Председатель заглядывает в листок, лежащий перед ним на столе. - Товарищ Глебовский, просим вас дать объяснения комитету. Расскажите нам, как вы дошли до такой жизни, почему с вами случилось такое несчастье? - в голосе председателя звучит этакая добродушная снисходительность, он как бы говорит: "Выходи, выходи, браток, не стесняйся, тут все свои, сейчас мы послушаем твое объяснение и тут же решим, с чем тебя кушать".

В углу поднимается высокий подтянутый мужчина средних лет - я не видел его за головами сидящих.

Глебовский бочком пробирается между стульями, на ходу запускает руку в карман пиджака и достает бумажки. На лице его нет и тени смущения.

В справке говорится, что Глебовский является главным инженером шрифтолитейного завода (прежде говорили: слово-литня), он отвечает за новую технику, с него, разумеется, и спрос.

Глебовский добрался до трибуны, неторопливо достает очки в роговой оправе и надевает их на нос.

Теперь, когда он стоит за трибуной, я могу рассмотреть его подробнее. Лицо узкое с высоким лбом, от уха по щеке к подбородку тянется неширокий шрам с коричневым оттенком, похоже, военного происхождения. Чуть заметная выцветшая полоска под карманчиком пиджака - след от орденских колодок подтверждает это предположение, однако, самих планок Глебовский сегодня не прицепил. Не желает искать у нас снисхождения. Вместо орденских планок из карманчика высовывается уголок голубого платочка.

- Ну, ну, начинайте, товарищ Глебовский, - подбадривает Воронцов главинжа.

- Товарищи, разрешите мне доложить вам, что план первого полугодия городским шрифтолитейным заводом выполнен. Получено двести тысяч рублей сверхплановых накоплений, - Глебовский говорит резко и даже несколько развязно. Нижегородов шумно повернулся лицом к трибуне и с интересом разглядывает Глебовского. Ник-ов с недовольной гримасой быстро строчит в блокноте.

А мне такое вступление нравится. Глебовский не защищается, он сам наступает.

В дело чутко вступает председатель: он уже заметил реакцию членов комитета и считает долгом вмешаться.

- Перевыполнили, двести тысяч прибыли... Не то вы говорите, товарищ Глебовский.

- Я вам докладываю реальные цифры, Николай Семенович, - быстро отвечает Глебовский, поворотясь к председателю.

- Судя по вашим цифрам, вам следовало бы объявить благодарность. Очевидно, вас по ошибке вызвали в комитет народного контроля. Председатель говорит жестко, в голосе уже нет и намека на добродушие, сплошной сарказм. - Говорите по существу, товарищ Глебовский.