Неуправляемая, или Неделя вне дома - Эверест Правдин Страница 3

Мне сразу стало стыдно, что я так разоралась. Но на меня бывает, находит. Терплю, терплю, а потом как взрываюсь!

Лидина мать, как увидела нас, так сама растрогалась.

– Ладно, Лия, оставайся. Я и так не против была, но только на одну ночь.

– Спасибо, мне больше и не надо. Вы извините меня за то, что я тут раскричалась.

– Наоборот, хорошо, что пошумела. – сказала Лидина мать, причём как-то зло – Ясно, что этого пьяницу опять где-то носит. Так бы он вышел на крики. Значит, бухать ушёл… – пробормотала она себе под нос, потом вдруг что-то вспомнила и ушла.

– Это ещё что такое? – спросила я у Лиды – Адам Васильевич пьёт? – Лида кивнула, а глаза прегрустные.

– А работа у него есть? – спрашиваю, а сама чувствую, как сердце колотится. Только этого не хватало.

– Не-а.

Сволочь такая! Сколько с ним ввозились родители, чтоб он бросил пить, сколько на него сил потратили, нет, он опять за своё!

– Ну, ты не переживай…

Не переживай! Хорошо сказать. Так вот из-за кого у них денег нет… Только почему тогда тёть Ира не разведётся, не выгонит дядю? Непонятно.

– Слушай, – сказала я Лиде, когда мы ушли в её комнату – Я ведь зря раскричалась, да?

Она не ответила. Села, задумавшись, смотрит в окно.

– Глупо, конечно, не надо было так. – продолжила я, но мысль так и не закончила. Тоже задумалась.

– Вы чего без света сидите? – ворвалась тётя Ира – Надо включить, окна закрыть и постель организовать.

Вот вечно, когда сидишь, медитируешь или думаешь о чём-то приятном или важном, врываются донельзя деловые люди и начинают тарахтеть, мол, надо то сделать, надо это сделать. Причём ведь сущие пустяки, ерунда, которой можно заняться позже! Весь настрой сбивают и злят.

Лида, видимо, поняла, что я испытываю. То ли у меня на морде всё написано, то ли она как-то меня чувствует, в общем, она поняла, что я начинаю раздражаться и тихонько погладила меня по руке, мол, не обращай внимания, мать скоро уйдёт, и мы спокойно посидим вдвоём, подумаем.

Удивительный человек моя кузина, конечно. Маленькая, хрупкая, а так здорово гасит все мои мощные взрывы эмоций. Как ей это удаётся?

Когда мы с тётей Ирой сделали всё, что она хотела, и она, наконец, оставила нас в покое, мы с Лидой разговорились. Она разоткровенничалась и поведала мне о своих любовных делах. Видно было, что это её очень волновало.

Эх, слушая её, я себя почувствовала какой-то старой деревяшкой. У девочки, всего на год младше меня, кипят страсти: она втюрилась в какого-то одноклассника, а в неё влюбился какой-то парень из восьмого… А у меня всё без затей: я никого из школы не люблю, и меня никто не любит. В седьмом классе, правда, была какая-то девочка, которая мне очень нравилась, но там тёмная история была, можно сказать, она сама меня в себя влюбила. А сейчас я её избегаю, у меня с ней плохие ассоциации. Напоминает мне о том, какой глупой я была год назад.

Есть лишь один человек, которого я люблю больше всех на свете, за которого, не задумываясь, отдала бы свою жизнь – Лида.

В двенадцать ночи Лида уже захотела спать, и мы легли, я на полу, она на кровати. Лида быстро заснула, а для меня началось мучительное время.

У меня здорово был сбит режим, потому что я не привыкла ночью спать. Полночи я обычно не могла даже задремать из-за воплей родителей, а потом эти ругающиеся заразы спокойно засыпали, а я начинала думать.

Думать я могу полночи. Иногда такие мысли в голову приходят, так волновать начнут, что весь извертишься, и всё желание спать уходит. Я так до пяти-шести утра могу продумать. Бесит это, особенно в школьное время. Устал, хочешь спать, а всё равно думаешь.

Правда, когда я стала подрабатывать, я стала засыпать гораздо быстрее. Может, потому что есть хоть какие-то деньги и от этого на душе спокойнее, ну, или просто гораздо больше устаю.

Но тогда я, как обычно, стала думать и ворочаться. Всё время ворочалась, как же это достало!

Продумала я до самого рассвета, а спать по-прежнему не хотелось. Но и думать я уже устала.

– Почему не спишь? – вдруг раздался лидин голос.

– Да, не хочется что-то спать мне, всё думаю.

– О чём? – она слезла с кровати и села ко мне. – Переживаешь? Эх, зря я тебе сказала про отца!

– Не в этом дело. Я всегда думаю. Хочу заснуть, а думаю, думаю, думаю обо всём на свете… Как это тяжело, если бы ты знала!

– Не переживай, думать – это хорошо. – и стала гладить меня по голове, приятно так. И стала рассуждать, почему не так уж и плохо, что я всё время о чём-то размышляю. И так это было здорово, что я расслабилась и заснула.

Встала я поздно, уже день на дворе был. Я лежала в комнате одна. Рядом с собой я обнаружила записку: «Лия, я тебя будить не стала, ты вчера очень поздно заснула, высыпайся. Если отец вернётся и будет пить – не обращай внимания, постарайся не попадаться ему и побыстрее уйти. Если нет – жди нас к обеду, мы ушли по делам. Целую, Лида»

Я взяла записочку и положила её к себе в рюкзак. Вообще у меня вещей очень мало, только самое необходимое, но приятные мелочи я храню. Они меня как-то подбадривают.

Потом достала кое-какой еды из рюкзака, поела. Я мало ем, могу забыть про обед и про ужин, но завтрак мне нужен обязательно.

Подкрепившись, я вышла в прихожую и чуть не упала. На полу прихожей, развалившись, лежал дядя Адам с красной неприятной мордой и храпел. Небось хорошо напраздновался на тётины деньги, тварь.

Я взяла с тумбочки ключ и тихо вышла. Потом звякнула тёте, чтобы узнать, где она и отдать ключи. Оказалось, что Лида ушла в одно время с ней, но не по делам, а гулять со своим любимым другом. А тётя Ира была на рынке, где мы и встретились.

По правде говоря, мне было очень грустно рассказывать ей про дядю, ведь она, как услышала про то, что он пьяный лежит в прихожей, так помрачнела и задумалась.

Но под конец я набралась смелости и спросила:

– А он часто так напивается? – та кивнула. – А почему Вы с ним тогда не разведётесь? Не выгоните его?

Тётя посмотрела на меня так, как будто я спятила:

– Как же его можно выгнать? Нет, я Адама не… Не смогу.

– Тёть Ира, я