Один день ясного неба - Леони Росс Страница 33

отец, — ребенок должен быть полезен. Вы же сами знаете, наставница, что это за люди, будь они неладны! — пристально глядя на семейную ведунью. — Если люди считают, что от тебя никакой пользы, твоя жизнь превращается в ад!» Романза знал, что отец уже отвалил этой женщине кучу денег, рассовывая по ее карманам бумажки, вкладывая их в руки и даже не пытаясь этого скрыть. Деньги — за то, чтобы она во всеуслышанье объявила, что его сын силен и в один прекрасный день сможет взять бразды правления в свои руки. И сколько же стоила эта ложь?

Ведунья была женщиной практичной: деньги она взяла. И сказала правду. Его дар — глубоко внутри. Нам может потребоваться немало времени, чтобы определить для него правильное место в жизни. Но он может стать помощником начальника полиции. Ни один дурак мимо него не проскользнет.

И он расположился в кабинете начальника полиции. А тот сажал перед ним на стул мужчин и женщин и задавал вопросы. А когда начальник полиции бросал на него взгляд, Романза говорил только «нет» или «да».

— Это ты ограбил дом, ты, вонючий грязный врун?

— Не я.

— Он врет?

— Да!

Начальник полиции улыбался, зажимал ладони у себя под мышками и, глядя на вора, произносил:

— Я знал! Ишь, как лицо наморщил.

После чего брал длинную металлическую линейку и колотил вора по плечам, приговаривая между ударами:

— Это… тебе… за вранье… пес ты… негодный… пойдешь… под суд… но это… тебе… за вранье!

Или еще:

— Это ты схватил женщину и трогал ее за грудь?

— Нет, сэр.

— Он врет?

— Он говорит правду.

— Парень, а тебе не хотелось схватить женщину и потрогать ее за грудь?

— Нет!

— Он врет?

— Да!

И снова в ход шла тяжелая линейка.

По вечерам отец брал его с собой в местное казино. Отца всегда сопровождали два здоровяка, он там садился с незнакомыми людьми и до утра вел с ними беседы, они выпивали, чокались, кричали. А Романза дремал, сидя в уголке. Отец тряс его за плечо и шептал что-то на ухо, не давая ему заснуть.

— Мне нужно, чтобы ты запоминал, кто жульничает.

А громогласный оживленный мужчина с неприятным взглядом орал:

— Дай ты мальчишке поспать в гамаке, Интиасар! У него еще в паху волосы не выросли, а ты его уже сюда водишь!

— Я могу им доверять, Романза?

— Только не вон тому в голубой рубахе, папа. Он лжец.

— Хорошо. Кто еще?

— Тот голосистый мужчина.

— Почему?

— Он говорит, что у него покладистая жена.

— И?

— Он так не считает.

Отец потрепал сына по голове и провел пальцем по морщинке между своих глаз.

— Все будет хорошо, не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, — сказал Романза.

Он знал себе цену.

Свою работу он ненавидел. Ведунья допустила ошибку: начальник полиции не стал ему наставником-учителем, и Романза использовал свой дар не по назначению. Эта работа была грязная и связана с насилием. И еще она была бесчестная.

А потом он встретил Пайлара Томаша. Его приволокли в полицейский участок и обвинили в том, что он навел порчу на чье-то поле сахарного тростника. Пайлару тогда было не больше восемнадцати, он носил лохмотья, едва прикрывавшие его нагое тело. Он был чумазый, но с ослепительно-белыми зубами. Днем его кожа была горячей, а по ночам прохладной. Он был крестьянский сын, но оба мальчишки были похожи как родственники.

— Это ты проклял поле сахарного тростника, парень?

Пайлар молчал, и тогда начальник полиции попытался его разговорить с помощью кулака.

Лежа на полу, Пайлар сплевывал кровь и стонал.

— Ты проклял поле сахарного тростника?

— Я…

— Говори громче!

— Я… — Парень стал жестикулировать. Начальник полиции нагнулся над ним. — Я… проклинаю… тебя!

— Отлично! — Начальник полиции развеселился. — Чую, сегодня у меня будет хороший побивочный день. Ты полежи тут, парень. Что-то я не вижу свидетелей. Лежи, где лежишь, схожу отрежу кусок веревки и вымочу ее в соленой воде.

Когда начальник полиции ушел, мальчики стали глядеть друг на друга.

— Это ты проклял поле сахарного тростника? — спрашивает Романза.

— Нет.

— Тогда почему ты ему не сказал?

— Потому что он идиот.

— Это не ответ.

— Я не стану отвечать на вопросы, как будто я преступник.

Романза поморщился:

— Ты не преступник.

— Я гордый, как моя мать.

— Нет.

— Я ненавижу жестоких людей.

— Нет.

Романза уже видел таких, как этот мальчишка: с жгучим желанием поверить в ложь, которую он бессознательно говорил о себе. От этой лжи у него на деснах возникали тонкие болезненные трещинки.

Пайлар смотрит на него так, словно он ему интересен, и мурлычет себе под нос. Они слышат плеск воды за дверью. Впитавшаяся в веревку соленая вода высохнет на коже, проникнув глубоко в рубцы от ударов, которые потом будут гореть огнем.

Романза наливает в стакан воды из кувшина начальника полиции, и Пайлар жадно пьет, лежа на полу нога на ногу.

— Почему ты не сказал ему правду?

— Я хочу казаться сильным.

— Да, ты хочешь казаться сильным, но это не ответ на вопрос, почему ты не сказал ему.

Пайлар мурлычет.

Романза говорит:

— Это же кроличья песня.

— Да? — удивляется Пайлар. — Меня научила ящерица.

— Если ты решил, почему ты не хочешь ему сказать, тогда ты просто скажи, а я подтвержу твои слова, и он не станет тебя бить.

— Нет смысла говорить.

— Но почему ты не хочешь сказать ему правду?

— Потому что побои — это ерунда.

Он поднимает рубаху и показывает Романзе шрамы, избороздившие ему кожу на лопатках, тянущиеся к талии и убегающие вниз между ягодицами.

У Романзы перехватывает дыхание.

— Если он изобьет тебя, мне будет больно.

Слышны шаги начальника полиции, поднимающегося по лестнице.

Пайлар обдумывает ситуацию. Они переглядываются, осознавая, что у них много общего.

— Я скажу, что не имею никакого отношения к полю сахарного тростника.

Романза трогает спину Пайлара — в первый, но далеко не в последний раз: таких моментов затем будет много.

— Наставник…

Пайлар улыбается.

— …можно я сяду рядом?

Родители встретили новость криком. Чему может научить этот мальчишка, этот грязный оборванец, который дружит лишь с луной да лесными зарослями? В дом снова зовут ведунью и еще трех, ибо родители не намерены ни молчать, ни смириться и не могут поверить решению Романзы. Аколит неприкаянного? Да никогда в жизни! Он не сможет приносить пользу, он не будет полезен, вопил Интиасар. Но в конце концов решение было принято: самый главный вопрос заключался в том, способен ли Пайлар чему-то научить Романзу. И он научил.

Он знал местную природу, а она никогда