Евгений Кривченко - Лирические сказки для взрослых и детей Страница 34

А если забыться, а если представить,

Что нашу Принцессу хотят обезглавить...

50

Седьмая

Сказка о Капризной принцессе.

Третий принц возвращался с Большой королевской охоты в приподнятом настроении. Еще бы, сегодня он в одиночку добыл зеленого дракона, а это порой и нескольким-то рыцарям сразу не под силу бывает. Да и к тому же, сей беспримерный подвиг совершил он в день своего Венчального бала. От этой мысли Принц даже замурлыкал себе под нос нечто легкомысленное и поудобнее уселся в седле. Взгляд его тотчас же окутала какая-то розовая пелена за которой ясно угадывалась гибкая фигурка его невесты. Прежде он целых четыре раза видел ее на различных балах и турнирах, и потому успел составить для себя самое лестное мнение о внешности своей избранницы. А потому Третьему принцу не терпелось приблизить тот час, когда закончатся все эти нудные официальные обряды, и в свои права властно вступит ночь.

Звук охотничьих рогов , возвестивших о въезде кавалькады в замок, прервал эти юношеские мечты и заставил Принца собраться. Как-никак, а почти все горожане высыпали на улицы встречать охотников и посудачить об их добыче. А тут уж, сами понимаете, надо ехать гоголем, лихо подбоченясь лишь изредка бросая по сторонам скучные взгляды пресыщенного жизнью владыки. И надо сказать, что Третий принц с честью справился с этой задачей, толпа осталась в полном восторге.

Ну, а потом понеслась, закружилась безумная карусель приготовления к балу. Это все было настолько нудно и тягостно для молодого и горячего Принца, что только лишь выдержка, воспитанная его отцом помогла спокойно выдержать всю эту ерунду. Но от бесконечных повторений самых разнообразных поклонов и расшаркиваний, набивших оскомину ритуальных вопросов и ответов он так утомился, что к вечеру даже мысль о встрече со своей прекрасной невестой носила уже не согревала Принца. Да и если уж быть до конца честным, то он пришел в себя от всей этой кутерьмы только лишь на следующее утро. Так что все его мечты о чудесах первой супружеской ночи так и остались мечтами

.

Вдобавок ко всему еще оказалось, что жена его была настолько капризной и избалованной, насколько это вообще возможно для единственной наследницы, выросшей в большой и благополучной королевской семье. Постоянное окружение бабушек и дедушек, теть и дядьев, кузенов и кузин, а также всякой прочей дальней и близкой родни сделало свое дело. А Третий принц, на свою беду, был воспитан в полном уважении и поклонении своей абстрактной будущей жене, и заранее принял на себя обязанность свято любить какую-то принцессу, то с самого первого дня был готов выполнять любые ее капризы. Опять же, надо бы добавить, что поначалу это даже доставляло ему не меньшее удовольствие, чем самой принцессе. Захочет, например, жена бал устроить - пожалуйста, бродячих актеров позвать - пара пустяков!! Я уже не говорю о бесчисленных туалетах и прочих женских глупостях.

Это было странное, удивительное и счастливое время для Принца. Он даже научился предугадывать капризы своей ненаглядной, и то и дело приводил ее в восторг, выполняя то, о чем она еще даже и не успевала попросить. Но постепенно ее прихоти стали переходить и на самого Принца: то жена захочет видеть его во всем зеленом, то ее не нравиться, что он собирается с друзьями на охоту. И чем дальше, тем больше эти милые капризы сужали кольцо дозволенного, постепенно пеленая Третьего принца по рукам и ногам. Но как ни странно, а может быть и совершенно естественно для таких ситуаций, любовь Принца к супругу росла день ото дня. А сама Капризная принцесса, а именно так ее теперь все и называли даже не замечала, как выматывают мужа ее бесконечные прихоти. И вот однажды, сам того не ожидая, Третий принц вспылил. Только впоследствии, на коротких тревожных привалах он понял, что с самого первого дня женитьбы в нем копилось это темное, яростное бешенство. Капля за каплей падало оно на дно души до тех пор, пока не наполнило ее до краев и не взорвалось, словно вулкан, выбросив наружу весь сор и всю грязь накопившиеся в жерле за долгое время молчание. Причина для ссоры в общем-то была самая пустяковая: Принцесса самовольно перевесила прекрасную коллекцию рыцарских мечей, бывшую тайной гордостью Третьего принца. Слово за слово и вот уже брошен упрек, что от этих мечей все равно нет прока, только висят и ржавеют, ведь Принц не использует их в бою! В ответ на это Третий принц снял со стены свой самый любимый боевой двуручный меч и, глухо крякнув, надвое рассек тяжелый обеденный стол. Капризная принцесса побледнела, ее губы задрожали. Принц, словно не видя этого и безжалостно хлеща ее словами по щекам, заявил, что немедленно собирает дружину и уходит за Реку, в Пограничные королевства, где, как доносит Дозор, расшалились эрлины. "Ну и пожалуйста!" - передернула плечиком Принцесса, привыкшая к беспрекословному обожанию.

К утру гвардия была готова к походу и выступила из замка с первыми лучами солнца. А Принцесса, даже не попрощавшись с мужем, сделала вид, что ничего особенного не случилось, и жизнь в замке продолжала идти по все той же накатанной колее.

На свое счастье Принцесса бала одарена каким-то не объяснимым и не поддающимся описанию магическим очарованием, заставлявшим всех, кто с ней сталкивался, терпеливо сносить все ее многочисленные капризы. Именно это очарование и заставляло молчать взбешенного повара, по десять раз на дню пережаривать дичь для Ее Величества; фрейлин, по сто раз перекалывавшим ее бесчисленные банты, пряжечки и брошки; садовников, каждый час меняющих цветы в ее покоях; и всех прочих, прочих, прочих.

Но вдруг, совершенно неожиданно для себя, Принцесса стала замечать, как вокруг нее что-то изменилось. Нет, все по прежнему быстро и четко выполняли любые ее прихоти, да только вот в этой исполнительности теперь не хватало самой малости - желания сделать это только для нее. Внешне все было как прежде: по первому мановению ее руки готовилось новое угощение, менялись туалеты, устраивались была и турниры, но в действиях слуг исчезла та нежность, которую испытывают родители к своим больным, но расшалившимся детям. И от того, что она не чувствовала больше страстного обожания исходившего прежде от мужа, Капризная принцесса с каждым днем становилась все несноснее и противней. А Третий принц был теперь далеко-далеко и ничем не мог, или уже не хотел ей помочь. И тогда, сама измученная своими собственными выходками, Принцесса начала взрослеть.

51

Девятая

Краб и жемчужины

У мягкого и ласкового моря, дышавшего теплотой и негой, почти у самой воды росла высокая и стройная сосна. Под монотонный плеск волн гордо возносила она к жаркому солнцу свои крепкие ветви. В ее корнях, во влажной тени камней, жил маленький красный краб. Каждое утро он начинал с того, что деловито отгребал от своей аккуратной норки мусор нанесенный морем за ночь. И как всякий хороший хозяин делал он это степенно и со вкусом. Кроме того, крабик был еще ужасно любопытен. Ну, а что же может быть интереснее копания во всякой всячине которую, нет-нет, да и вынесет море на берег. И что ему только не попадалось - пустые коробки и банки из-под пива и всякой там колы, размокшие журналы и открытки, бантики и брелочки, короче всего и не перечислишь. У крабика была даже своя коллекция таких редкостей, которой он втайне очень гордился. Главным его сокровищем было маленькое изящное зеркальце вставленное в резную деревянную рамочку. Правда местами амальгама потрескалась и облезла, но в остальном зеркальце было действительно стоящей вещицей.

Вчера море, обычно такое тихое и нежное, разразилось внезапным штормом, и сегодня поутру крабик надеялся найти на берегу что-нибудь интересное. Потому-то и проснулся он ни свет, ни заря, и сразу же принялся за дело. Но, к сожалению, ничего особенного у входа в нору не оказалось. Так, обычный набор морских прелестей - водоросли, щепки, парочка обрывков газет и сигаретные пачки. Крабик уже начал подумывать, что день прошел зря, когда увидел ракушку. Казалось бы, ну что тут осо-бенного, у моря этого добра всегда полным полно, но в том-то и дело, что эта ракушка была не совсем обычная. Нет, на первый взгляд, внешне, она ничем не отличалась от сотен таких же ракушек рассыпанных по всему берегу. Но ищущий взгляд охотника за диковинками сразу же подметил нечто странное в этой серой ракушке. И только подбежав поближе, смешно переваливаясь с боку на бок, он понял в чем дело. Ракушка дышала, дышала медленно и тяжело, как выброшенная на берег рыба. Это было очень непривычно - ракушки, такие скрытные от природы, никогда не раскрывают на берегу своих створок. Тут ведь каждый готов тебя слопать или ножиком внутри поковырять, а то и просто ногой наступить, и раздавить. Как будто случайно. Бывает. А эта ракушка с трудом раздвигала створки, делала длинный, тяжелый вдох и также медленно смыкала их на несколько мгновений.