Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура Страница 34

комплексе», «Вывоз техники на переработку», «Специальная цена! 198 иен!», «Опробуйте удачу в новых автоматах!», «Набор сотрудников на неполную ставку». В глаза бросились кричащих цветов надписи: в полупрозрачной воде плавали вырезки из различных рекламных листовок. От увиденного мороз побежал по коже: Идзуми тотчас захлопнул крышку. Он встретился взглядом с Каори, которая пристально наблюдала с дивана гостиной. Казалось, она уже примерно поняла, чтó находилось в кастрюле.

– Давайте есть, пока горячее, – разорвала тяжелую тишину мама, неслышно подойдя вплотную к Идзуми.

Она открыла дверцу морозилки, откуда в сопровождении характерного звяканья металлических столовых приборов извлекла покрытые инеем палочки. Затем вернулась к газовой плите, подняла крышку кастрюли и заговорила, не отрывая взгляда от мисо-супа.

– Идзуми… Прости, что я тебя бросила… Тебе, наверное, было так одиноко без меня…

– Мам, давай не будем ворошить эту историю.

– Я больше ни за что никогда не уйду. Я теперь всегда буду с тобой. Сынок, ты уж прости свою маму.

Юрико взяла поварешку и стала помешивать суп. Кусочки вымокшей бумаги крутились, словно стая рыбок, и растворялись в жидкости.

Запахло мисо-супом.

Это нечто по природе своей не должно было издавать запах супа, но он был и ударил Идзуми в нос. Скрутило желудок. Тошнота подкатила к горлу, Идзуми зажал рот обеими руками.

– Идзуми, тебе плохо? – долетел из-за спины голос жены.

Мама как ни в чем не бывало продолжала помешивать суп. Совсем как тогда.

– Мама, хватит, прекрати!

Позыв рвоты не отступал. Идзуми, крепко прижимая руку ко рту, рванул в туалет. Его стошнило. Казалось, все накопившееся за это время внутри выплеснулось наружу и исчезло в водовороте.

9

Идзуми второпях проскочил через раздвижные автоматические двери, словно желая поскорее скрыться от воя цикад. Путь сюда от станции занял каких-то пять минут, а пот уже струился по спине и рубашка неприятно липла к коже. Из разных колонок одновременно доносились дисгармоничные звуки: вокалоиды с однотипными голосами пытались перепеть соло электрогитары каких-то панков. Но прежде чем достигнуть чьего-либо слуха, мелодии смешивались в смутное единое целое. Прямо на входе посетителей встречали три широких экрана, на которых крутились музыкальные клипы продвигаемых сейчас лейблом исполнителей.

Рядом с мониторами, на ресепшен, стояли две девушки, которых было почти не отличить друг от друга. Идзуми заметил их взгляд, ожидающий его внимания. Когда он посмотрел им прямо в глаза, девушки синхронно улыбнулись и поклонились. Как человек, привыкший к таким администраторам, которые – какой уж тут здороваться – даже глаза не поднимали, Идзуми почувствовал себя неловко от такого теплого приема и неосознанно отвел взгляд в сторону. «Такая же обычная звукозаписывающая компания, но обходительность персонала здесь и у нас – просто небо и земля», – отметил про себя Идзуми. Представив, какой имидж создает сам себе их собственный лейбл, он сделал неутешительный вывод.

Сюда же Идзуми пришел не для наблюдений: сегодня планировалось провести встречу с представителями этой компании, чтобы обсудить условия сотрудничества по созданию совместного штаба вокалоидов. Условленное время уже подошло, а Нагаи все не было. Но представители второй стороны, как сообщили на ресепшен, тоже задерживались, и одна из девушек проводила Идзуми в лаунж-кафе на втором этаже.

Из панорамного окна открывался вид на пышный зеленый лесок. Он наверняка сейчас гудел бесчисленным роем цикад.

– Добрый день! Ваше меню, пожалуйста.

На первой странице принесенного официантом меню была размещена фотография коктейля «Тропический всплеск». Судя по всему, это так называемый напиток дня. «Кто вообще пьет напитки с такими напыщенными названиями?» – проворчал про себя Идзуми. Он рассматривал картинку, раздумывая о том, стоит ли ему попробовать этот сок.

– Вы готовы сделать заказ? – неожиданно раздался голос официанта, и Идзуми в спешке назвал что-то банальное.

Идзуми потягивал через соломинку поданный айс-кофе. Он сделал лишь пару глотков, а уровень жидкости в пластиковом стаканчике опустился почти до середины. Идзуми глубоко вздохнул. Зато пот наконец-то испарился. Вечером столики кафе были заняты или активно набирающими что-то на ноутбуках сотрудниками – их можно было узнать по свисающему с шеи бейджу, или компаниями деловитого вида людей, ведущих переговоры по сделкам. Оглядывая зал, Идзуми случайно заметил у входа Нагаи, который растерянно смотрел по сторонам: очевидно, искал коллегу. Идзуми поднял руку. Нагаи, заметив знак, сделал очень виноватое лицо, прося простить его за опоздание, и подбежал к столику.

– Да-а, чтоб остановить выбор на самом сердце Токио, это ж надо! – без приветствий начал Идзуми и, подняв в очередной раз стаканчик кофе, прикончил напиток до конца.

– Какой выбор?

Официант аккуратно поставил кружку перед севшим за стол Нагаи. Кофе в ней был до самых краев: казалось, напиток сейчас перельется, хотя кружка неподвижно стояла на ровной поверхности.

– Как какой? Я про съемки клипа MUSIC.

– «Это ж надо»? Имеете в виду: «это ж надо было на такое столько денег выкинуть»?

– Не паясничай! – От напоминания об обернувшейся сумме Идзуми почувствовал досаду, но все равно улыбнулся, а чтобы неповадно было, добродушно тюкнул коллегу по козырьку кепки, отчего та съехала на глаза.

Нагаи, не особо скрывая свою радость, протараторил:

– Виноват!

Идзуми лишь за два дня до начала съемок обнаружил, что создание клипа на песню группы MUSIC обойдется почти в два раза дороже, чем предполагал установленный бюджет. У него давно было плохое предчувствие, поэтому он неоднократно требовал, чтобы Нагаи отчитался ему о том, как продвигается решение проблемы. «Мы ведем переговоры со студией видеопродакшн, чтобы скоординировать общую стоимость их услуг с нашими денежными возможностями. Режиссер также утвердил сумму, не выходящую за наш бюджет», – только и слышал Идзуми в ответ. Но действительное положение вещей ему стало известно, когда раздался жалобный звонок из студии с сообщением, что уложиться в бюджет просто не представляется возможным.

Узнав о небывалом пренебрежении учетом денежных средств, Осава пришел в ярость и приказал Идзуми немедленно остановить производство видеоклипа. «И кто теперь за все это отвечать будет! Недосмотрели – сами думайте, что дальше делать!» – вопил начальник, снова не желая иметь ничего общего с решением проблем. Идзуми и рад был бы сейчас же свернуть работу над клипом, ему самому было не до того: как раз в это время у мамы стала проявляться склонность к бродяжничеству. Но он решил реализовать проект Нагаи: Идзуми ознакомился со сценарием и почувствовал, что клип будет иметь такой эффект, которого последние несколько лет никому не удавалось достичь. А за время работы в компании Идзуми усвоил одну важную вещь: только то произведение, что не вписывается в установленные рамки, может стать хитом.