Лунный камень Сатапура - Суджата Масси Страница 34

взгляд ее тут же притянули высокие мраморные стены и колонны, инкрустированные драгоценными камнями среди мозаичных узоров; зал освещали свечи в настенных канделябрах. Посередине стоял длинный стол из красного дерева, вокруг него около тридцати стульев, на дальнем конце пять приборов. Величие комнаты отравлял неприятный запах сырости и тлена, Первин едва удержалась, чтобы не зажать нос.

— Я пришла слишком рано. — На часах ее было пять минут девятого: на полтора часа раньше обычного времени ужина в Бомбее.

Адитья ответил, понизив голос:

— Вы разве не видите? Раджмата уже здесь.

12. Княжеский пир

Проследив за его взглядом, Первин увидела миниатюрную женщину, сидевшую в деревянном кресле, явно для нее слишком высоком. Спинку кресла украшала подушка, на ней был вышит тот же узор, который Первин уже видела на гербе Сатапура: два тигра на задних лапах, повернутых друг к другу, в обрамлении колосьев пшеницы. Узор находился почти на метр выше седой головы женщины. Впрочем, несмотря на малый рост, лицо и тело махарани Путлабаи отличались круглотой — Первин сразу подумала про сладкие шарики-ладду[35].

— Подойдите сюда! — В голосе пожилой дамы не было ни следа любезности. — Я уже давно жду. В прежние времена гостям полагалось дожидаться появления царствующих особ. Теперь царствующим особам приходится ждать.

— Прошу прощения, раджмата! — Адитья заговорил нараспев. — Духи дождя утяжелили нам ноги.

Первин вглядывалась во вдовствующую махарани, одетую в траур — белое сари из грубой шелковой ткани. Из документов, которые она успела прочитать в гостевом доме, следовало, что вдовствующей махарани шестьдесят лет — значит, скорее всего, проживет она еще достаточно долго. На каждом запястье у махарани было по одному круглому браслету. Браслеты поблескивали в свете дюжины канделябров, расставленных по столу.

Раджмата пристально вгляделась в Первин. Та плохо понимала, положено ли ей демонстрировать свое смирение, но потом вспомнила, как их готовили к визиту в Кенсингтонский дворец, нагнула голову и сделала реверанс.

— Раджмата, меня зовут Первин Мистри. Я юрист и по поручению правительства приехала сюда в ответ на ваше послание. Большое спасибо, что согласились меня принять.

Махарани Путлабаи продолжала ее рассматривать.

— Вы мусульманка?

В вопросе княгини Первин почувствовала опасение. В XVII и XVIII веках военачальники-маратхи вели долгие кровопролитные войны с захватчиками-Моголами, которые в итоге подчинили себе почти весь субконтинент. Неужели вдовствующая махарани, родившаяся много поколений спустя, продолжает питать неприязнь к мусульманам? Первин натянуто произнесла:

— Нет, я парсийка. Просто в связи с древней историей моей семьи, проживавшей в Персии, мне дали имя, какое носят и многие мусульманки.

— Парсийка! Вот почему у вас сари такое вычурное! Садитесь. — Княгиня указала пальцем на стул справа от себя.

Вычурное! Среди соотечественников Первин яркие птицы и гроздья винограда, вышитые на сочного цвета сари шанхайскими мастерами, считались признаками хорошего вкуса. Она смущенно шагнула вперед и едва не оступилась на пути к огромному деревянному креслу.

Адитья уселся на противоположной стороне стола, но подальше — ему не досталось прибора из лиможского фарфора, с золотой каймой. Обезьянка тут же спустилась с его плеча, встала на стол и стала осматриваться.

Махарани Путлабаи сердито хлопнула на обезьянку в ладоши, та спрыгнула на пол. Первин обрадовалась, что зверушка слезла со стола, при этом ее удивило, что шуту позволено сидеть с ними. Видимо, придворный фигляр — не столько слуга, сколько часть свиты.

— Наша почтенная гостья — поверенная из Бомбея, — вкрадчиво сообщил княгине Адитья.

— И почему это поверенная из Бомбея является ко мне с моим кулоном из лунного камня?

Первин вгляделась в махарани и заметила у нее на шее тонкую золотую цепочку, а на ней — кулон с лунным камнем. В первый момент Первин его проглядела, потому что молочно-белый камень сливался с белым шелком сари.

— Он вам очень идет! Рада, что вам понравилось. — Она обязательно лишний раз поблагодарит Вандану при встрече.

— Где вы взяли мой кулон? — осведомилась раджмата, явно не желая никаких отступлений.

— Он из Франции, — пояснила Первин. Оставалось надеяться, что ей не придется пояснять: кулон купила другая и передала ей, потому что сама она не позаботилась о подарках.

— Из Франции? — произнесла махарани, поднимая брови, густые и на удивление темные по контрасту с седыми волосами. — Мой сын всегда говорил, что очень хотел бы посетить эту страну. Но это не французский камень. Камень мой собственный, индийский, любимая тетушка подарила мне его на свадьбу.

Первин смешалась.

— Вы хотите сказать, у вас уже есть камень, подобный тому, который я вам подарила?

— Идиотка! — Миниатюрная женщина подалась вперед и вперила в Первин гневный взгляд. — Я прекрасно знаю, что это мой кулон, он пропал не менее шестнадцати лет назад. Индийское золото — в восемнадцать или двадцать два карата, а европейское — только в четырнадцать. В этом двадцать два карата, из чего следует, что кулон сделан в Индии.

В голове у Первин все смешалось, она почувствовала, как на теле выступил пот. Неужели Вандана вспомнила о том, что вдовствующая княгиня потеряла любимый кулон? Наверное, решила, что та обрадуется замене, но у старухи мозги от возраста помутились. И почему Вандана не рассказала Первин всю историю? Положение было крайне щекотливое — махарани наверняка вообразила себе, что Первин приобрела кулон у какой-нибудь кухарки, торговки краденым. Самый подходящий поступок для юриста. А кроме того, они напрочь отвлеклись от образования махараджи.

Первин вдохнула поглубже и произнесла:

— Я не очень разбираюсь в драгоценностях, но лунный камень, возможно, из Индии. Многие индийские аристократы отдают камни французским ювелирам, чтобы те сделали для них изысканную оправу.

— Да уж, драгоценная вы юристка, что привезли нам такое! — с преувеличенной галантностью вклинился в разговор шут. — Теперь наша очередь вас озолотить.

— За меня не говори! — рявкнула на него махарани. — Почему это я должна одаривать женщину, которая наживается на чужом добре?

Лицо у Первин вспыхнуло.

— Мне ничего не нужно. И как государственная служащая я не имею права принимать подарки.

— Вот как? Почему-то последнего политического агента это не останавливало!

Первин в первый момент смешалась, а потом вспомнила предшественника Колина.

— Вы имеете в виду мистера Маклафлина?

— Его самого. Он при каждом визите выбирал по ценному подарку из княжеской сокровищницы. Смог бы — забрал бы и корону махараджи.

— А-а. — Первин не сказала вслух, что это называется коррупцией, но решила обязательно доложить Колину. Может быть, именно роскошными дарами политическому агенту и объясняется салют в двенадцать залпов?

Вдовствующая махарани поправила кулон на груди, расположив его точно по центру.

— Ну а теперь расскажите, как женщины становятся