Нодар Думбадзе - Закон вечности Страница 36

Бачана сел и попросил воды...

...Боль возникла в правом плече... Затем она поползла к груди и застряла где-то под левым соском. Потом будто чья-то мозолистая рука проникла в грудь и стала выжимать сердце, словно виноградную гроздь. Выжимала медленно, старательно: раз-два, два-три, три-четыре... Наконец, когда в выжатом сердце не осталось ни кровинки, та же рука равнодушно отшвырнула его...

18

В тот день к отцу Иораму пришел посетитель. Их беседа была короткой, туманной и страшной.

- Батюшка, - сказал посетитель после первых слов приветствия, - ваши друзья, спасшие в ту ночь вам жизнь, будут очень рады, если вы забудете их фамилии и имена!

Посетитель сидел спиной к Бачане, и гот не мог видеть выражения его лица. Но по выражению лица отца Иорама Бачана понял, что пришелец человек преступный.

- Забыть и крест? - спросил отец Иорам.

- А также адрес!

- Но адрес известен "Скорой помощи", - сказал побледневший священник.

- "Скорая помощь" вас подобрала на улице, а звонили туда из автомата.

- Значит, все было предусмотрено и рассчитано?

- Да.

- А крест? - повторил отец Иорам.

- Не знаю, о каком кресте идет речь.

- Знаете!

- Я знаю только то, о чем говорю вам!

- По-вашему, мир крыт соломой? - горько улыбнулся священник.

- Черепицей, батюшка, марсельской черепицей! - поправил его посетитель.

- За сколько вы купили крест у того подлеца? - Голос у отца Иорама задрожал.

- Говорю вам откровенно: ваши слова о каком-то кресте мне абсолютно непонятны. Если это один из симптомов болезни, я не в силах оказать вам помощь. Если же вам нужен крест или, наоборот, вы желаете продать его, скажите об этом прямо, и я помогу вам. Не стесняйтесь, мы денег никогда не считаем...

- Кто это - мы? - спросил отец Иорам.

- Мы! - коротко ответил посетитель.

- А кто вы сами?

- Я посредник...

- Я не желаю говорить с вами!

- И я также...

- В таком случае до свидания...

- Не вижу пользы в нашей повторной встрече, поэтому прощаюсь с вами... - Посетитель встал.

- Запугиваете меня? - спросил отец Иорам, по голосу которого чувствовалось, что он уже запуган.

- Нет, предупреждаем!

Бачана до сих пор молча прислушивался к этому странному, совершенно для него непонятному диалогу, но последние слова незнакомца вывели его из терпения.

- Молодой человек, подойдите, пожалуйста, сюда! - попросил он. Бачану вовсе не привлекал разговор с этим нахалом, но ему очень хотелось запомнить его лицо. Незнакомец медленно повернулся к Бачане и спросил с притворной вежливостью, в которой сквозила нескрываемая ирония:

- Вы обращаетесь ко мне?

Бачана содрогнулся. У незнакомца не было лица! Как будто все было на своих местах - глаза, уши, нос, губы, подбородок... И тем не менее человек этот был безликим, его черты не выражали ничего, ни одного чувства, ни одного движения души и мысли. Бачана понял, что запомнить такого человека невозможно, что такие люди сами разыщут всех, кто им нужен, кто их интересует. Поняв это, Бачана зажмурился и постарался воссоздать в памяти образ этого необычного посетителя, но напрасно - облик незнакомца растворился как видение.

Когда Бачана вновь открыл глаза, человека в палате не было.

- Кто это? - спросил Бачана онемевшего священника. - Впервые вижу у человека такое невыразительное лицо!

- Это не человек. Это сатана...

Инфаркт, уложивший отца Иорама в больницу, был вторым по счету. И да не подумает уважаемый читатель, что сей тяжелый недуг поражал настоятеля Ортачальской церкви во время чтения бессмертного "Декамерона" или описания пира во дворце Валтасара, сохраненного для потомков пророком Даниилом.

Отец Иорам стал жертвой совершенно неожиданного для него случая.

В 1970 году в Париже в возрасте 90 лет скончался находившийся в эмиграции грузинский князь Саурмаг Амиреджиби. В своем завещании князь просил перевезти его прах в Грузию для отпевания в Ортачальской церкви святой троицы, а украшенный изумрудами золотой крест, с которым он не расставался до самой смерти, принести в дар иконе богоматери той же церкви.

Правнучка Амиреджиби - Кетеван Андроникашвили-Миролюбская выполнила завещание страдавшего ностальгией предка. Он был похоронен на Кукийском Кладбище, а крест, с присовокуплением завещания и соответствующей аннотации, передан отцу Иораму.

В аннотации, помимо описания креста и указания его стоимости, содержалось сообщение о том, что сей крест принадлежал сестре Вахтанга Горгасала - Гурандхут и что шестнадцатилетний Горгасал, разбив войска аланов и хазаров и вызволив сестру из неволи, собственноручно повесил этот крест ей на шею.

Трудно сказать, насколько эти сведения соответствовали действительности и каким образом крест стал семейной реликвией рода Амиреджиби, однако он представлял собой огромную ценность, тем более для Ортачальской церкви, влачившей жалкое существование, и отец Иорам воспринял дар как величайшую милость божью.

С той поры ежегодно в день святой Марии отец Иорам с благоговением извлекал из сейфа покоившийся на белоснежной атласной подушке крест и возлагал его перед иконой богородицы.

Прихожане дрожащими от волнения губами прикладывались к глядевшему из глубины пятого века на них изумительными зелеными очами диву, а отец Иорам и дьяк Авель Арджеванидзе с не меньшим волнением наблюдали за прихожанами, дабы чрезмерный религиозный экстаз не заставил кого-нибудь из них прихватить с собой святую реликвию, оцененную французскими экспертами по историческим древностям в 250 тысяч долларов.

Так продолжалось до 1973 года.

А за год до этого, на вторую после праздника Марии неделю, когда отец Иорам сидел в своей келье и со слезами умиления на глазах в сотый раз перечитывал историю Иосифа Прекрасного и его братьев, дверь в келью отворилась, и появившийся нежданно-негаданно дьяк Арджеванидзе весело приветствовал своего настоятеля:

- Привет, Иорамчик! - и притом громко икнул.

Вслед за этим он хлопнул по плечу обалдевшего священника и стал разоблачаться перед ним. Сперва он снял с головы и швырнул на каменный пол свой колпак, затем сбросил стихарь и отправил его туда же, наконец сорвал с груди огромный серебряный крест, швырнул его в лицо отцу Иораму и разразился мефистофельским хохотом.

- Сгинь, сатана! - только и смог прошептать перепуганный отец Иорам и сплюнул.

- Сию минуту! - обещал Арджеванидзе и, пока священник крестился отяжелевшей внезапно рукой, стал предавать анафеме весь христианский мир:

- Будьте вы прокляты все, и ты, поп, и отец твой, и дети твои, и твой дух святой, и твоя прогнившая церковь! Плевал я на вас и на вонючую свою душу тоже! Нате, подавитесь ею! - Дьяк глубоко вдохнул, потом со свистом и хрипом выдохнул воздух из легких. Келья наполнилась тошнотворным запахом хинкали и водки. - Берите всю, погляжу, на что она вам сгодится!.. Я ухожу, дарю вам сие вороново одеяние! - Он плюнул на колпак и стихарь, поддел их ногой и подбросил в воздух. - А этот пудовый крест повесь себе на шею и прыгай в Куру, авось сосчитаешь, сколько камней на ее дне!

- Опомнись, глупец! Не гневи бога! Услышит всевышний богохульные слова - лишит он тебя языка, несчастный! - попытался отец Иорам утихомирить взбесившегося дьяка.

- Двадцать лет он не слышал меня и вдруг теперь услышит? Глухой твой бог, батюшка, глухой! Сидит где-то там, на облаках, и пыжится! Спустился бы лучше вниз да сходил бы в клинику Хечинашвили, авось и вылечили бы старика!.. И тебе, батюшка, мой добрый совет: скинь свой балахон и подумай о плоти! Она важнее твоей души!.. А я ухожу от вас! Никому ничего я здесь не должен! Желаете мою душу? Пожалуйста, наслаждайтесь! - И Арджеванидзе вновь с шумом выдохнул воздух. - А плоть свою я беру с собой!.. Привет! Арриведерчи!..

Дьяк сделал ручкой священнику, послал ему воздушный поцелуй, потом по очереди показал всем иконам взбухший от перца и водки язык, засунул руки в карманы и покинул келью отца Иорама с веселой песенкой.

Отца Иорама нашли лежащим без чувств в своей келье. Но это еще не было инфарктом. Крепкое сердце священника устояло перед потрясением.

Инфаркт с ним произошел спустя год, в канун праздника святой Марии, когда он, открыв сейф и взяв в руки атласную подушку, вместо знаменитого креста увидел лежащую на подушке ядреную редиску. Отец Иорам успел только подумать, что во имя утверждения веры и почитания к себе святая Мария могла бы сотворить чудо и безобиднее, и тут же грохнулся как подкошенный. Это уже был настоящий инфаркт.

За первым инфарктом отца Иорама естественно последовал арест Арджеванидзе. Но дело до суда не дошло. Оно прекратилось при первой же очной ставке пострадавшего и подозреваемого. Спустя неделю после выхода отца Иорама из больницы следователь доставил Арджеванидзе к нему на дом. Выслав из комнаты сопровождавшего милиционера, следователь усадил бывшего дьяка у постели священника, сам занял место у стола и приступил к составлению протокола: