Нодар Думбадзе - Закон вечности Страница 37

За первым инфарктом отца Иорама естественно последовал арест Арджеванидзе. Но дело до суда не дошло. Оно прекратилось при первой же очной ставке пострадавшего и подозреваемого. Спустя неделю после выхода отца Иорама из больницы следователь доставил Арджеванидзе к нему на дом. Выслав из комнаты сопровождавшего милиционера, следователь усадил бывшего дьяка у постели священника, сам занял место у стола и приступил к составлению протокола:

- Гражданин Канделаки, нет ли у вас вопросов к подозреваемому Арджеванидзе? - задал он первый вопрос.

У отца Иорама задрожал подбородок и глаза наполнились слезами.

- Скажи, признайся, нечистая твоя душа, отродье ты сатанинское, кому ты продал святой крест? - обратился он к Арджеванидзе.

- Уважаемый следователь, слова, произнесенные сейчас на нашем, церковном языке, на вашем языке звучат хуже отборной матерщины! Поэтому я прошу квалифицировать поведение этого... этого подрывателя коммунистической идеологии как мелкое хулиганство! - произнес Арджеванидзе тоном оскорбленного в лучших чувствах человека.

Требование Арджеванидзе следователь пропустил мимо ушей и в свою очередь спросил его:

- Скажите, Арджеванидзе, есть ли у вас свидетель того, что кража креста совершена не вами?

- Свидетель - бог! - воскликнул тот, воздев руки к небу.

- Не смей, не смей произносить святое слово! - подскочил в постели священник.

- Арджеванидзе, не валяйте дурака! - прикрикнул следователь на бывшего дьяка. - Мы не можем вызвать в свидетели бога, назовите кого-нибудь из живых людей!

- Пожалуйста: священник Иорам Канделаки!

- Я-а-а?! - отец Иорам чуть не свалился с кровати.

- Именно! - подтвердил Арджеванидзе.

Наглость бывшего дьяка лишила отца Иорама дара речи. А тот продолжал:

- Спросите, уважаемый следователь, этого клеветника, сколько прошло времени между моим уходом из церкви и пропажей креста?

Следователь обратился к священнику:

- Когда вы обнаружили пропажу?

- Примерно спустя год... Ведь я доставал крест из сейфа лишь ко дню богородицы... Но это ничего не значит! Он мог выкрасть крест и до этого!

- А теперь спросите, где он хранит ключи от сейфа?

Следователь повторил вопрос.

- Вот здесь! - Отец Иорам пощупал висевшую у него на шее цепочку.

Следователь записал: "Ключ от сейфа постоянно висел у пострадавшего на шее". И задал новый вопрос:

- А в каком состоянии вы обнаружили сейф? То есть он был закрыт или взломан?

- Закрыт...

- И вы сами его открыли?

- Сам...

- Одалживали ли вы ключи Арджеванидзе?

- Никогда! - ответил отец Иорам и понял, что на этом все кончилось.

- Подумайте как следует, батюшка, что вы говорите... Может, вам нездоровится? В таком случае отложим беседу. - Следователю стало жаль священника.

- Ни в коем случае! - вскочил Арджеванидзе.

- Скажите, батюшка, - продолжал следователь, - вы никогда не расставались с ключом?

Отец Иорам лишь покачал головой: он даже в бане не снимал с шеи цепочку с ключом.

- А не мог кто-нибудь выкрасть у вас ключ для снятия слепка?

Отец Иорам не считал исключенной такую возможность. Но он не был убежден в этом и поэтому предпочел не отвечать на вопрос. Он попытался в последний раз воззвать к совести Арджеванидзе:

- Признайся, иуда, если в тебе осталась хоть капля чести, кому и за сколько ты продал крест?

- От иуды слышу! - огрызнулся бывший дьяк.

- На какие деньги ты построил дом в Глдани? Я две черепицы не смог заменить на крыше церкви, а ты...

- Дом принадлежал моему тестю. А что касается церкви, то я удивляюсь, как она вообще уцелела в руках такого разбойника, как ты!

Священник посинел. Следователь прикрикнул на Арджеванидзе:

- Еще одна такая реплика, и я... - Он не мог придумать, что еще можно сделать с человеком, который уже арестован по подозрению в воровстве, и поэтому лишь предостерегающе помахал пальцем.

- Но ведь вы сами проверяли документы по этому дому? - спросил Арджеванидзе. Следователь кивнул. - Тогда зачем вы угрожаете мне? Вместо того чтобы стать на защиту интересов честного человека, вы заступаетесь за служителя культа?!

Следователь растерялся.

- А машина? - вмешался отец Иорам.

- Гражданин Канделаки! - обратился к нему следователь. - Следствие детально изучило все вопросы, касавшиеся дела... Так что говорите по существу!

- А разве вопрос машины не касается дела? - приуныл священник.

- Следствие ведется по поводу пропажи креста, и машина тут ни при чем, тем более что она принадлежит шурину гражданина Арджеванидзе.

- У меня нет вопросов! - вздохнул отец Иорам и стал откупоривать склянку с валидолом.

- А у вас есть вопросы? - спросил следователь у Арджеванидзе.

- Вопросы? - Арджеванидзе встал. - Я, как человек, добровольно порвавший с религией, и как член президиума атеистического общества, портрет которого вывешен на Красную доску в здании нашего общества, категорически и официально требую: во-первых, за злостное клеветничество немедленно привлечь этого мракобеса к строгой ответственности и примерно наказать. Во-вторых, меня, как невинную жертву произвола и клеветы, немедленно освободить. И в-третьих, возложить возмещение нанесенного мне в связи с вынужденным простоем ущерба на преступника Канделаки! У меня все! - Арджеванидзе вытер выступившую на губах пену и сел.

- Что и на кого будет возложено, это решит правосудие, и вас я спрашиваю не об этом! Задавайте вопросы гражданину Канделаки, если у вас есть таковые!

- Пожалуйста! - Арджеванидзе снова встал. - Я спрашиваю этого антихриста и темного человека: куда он дел собственность грузинского народа, уникальную реликвию, крест царевны Гурандухт?

Следователь обратил на священника вопросительный взгляд. И вдруг в памяти отца Иорама всплыла картина далекой молодости...

...На десятом номере трамвая он ехал на стадион. У Дезертирского рынка кто-то полез ему в карман. Иорам схватил вора за руку, но не успел произнести и слова, как вор закатил ему звонкую пощечину и громко крикнул:

- Как тебе не стыдно, парень?! Посмотреть на тебя - культурный, благородный молодой человек, видать, из хорошей семьи! А ты лезешь мне в карман?! Позор!..

Весь вагон обрушился на Иорама с упреками и угрозами. И ему не оставалось ничего иного, как на ходу соскочить с трамвая.

Вспомнив об этом случае, отец Иорам почувствовал, как у него загорелись щеки и на глазах его выступили слезы.

- Что вы скажете, батюшка? - спросил следователь.

Отец Иорам слез с постели и босиком, в одном нижнем белье проковылял в другую комнату. Здесь он снял со стены огромный дедовский кинжал, перекрестился, извлек из ножен лезвие, обеими руками поднял его высоко над головой и, словно сумасшедший, ворвался в комнату, где сидели следователь и Арджеванидзе.

- Умри, сатана! - крикнул священник и изо всех сил опустил кинжал на голову Арджеванидзе. Бывший дьякон успел отвалиться в сторону, а кинжал со свистом рассек воздух и надвое разрубил спинку стула.

Отец Иорам бросил кинжал.

- Уходите! - произнес он замогильным голосом, упал на пол и громко зарыдал.

...Следователь понял, что дальнейшее продолжение допроса и оформление протокола было немыслимо. Он должен был или немедленно уйти, или в этой обставленной иконами комнате могла пролиться кровь. Понял это следователь и потому вместе с подозреваемым поспешно покинул квартиру настоятеля обкраденной Ортачальской церкви святой троицы...

Второй инфаркт, в результате которого отец Иорам и лежал сейчас рядом с Бачаной, произошел с ним недавно - два месяца тому назад, в доме одного известного многим работника, куда он был приглашен для отпевания скончавшегося тестя этого работника, - разумеется, ночью, нелегально.

Отец Иорам не успел даже дойти до гроба - удар хватил его, когда он, переступив порог дома, увидел на сильно декольтированной груди хозяйки... крест сестры царя Вахтанга Горгасала - Гурандухт!

...Придя в себя в карете "Скорой помощи", отец Иорам вместо вожделенного креста увидел изображенный на белом медицинском ящике огромный красный крест, а потом всю дорогу до больницы вместо родного, привычного запаха ладана ощущал тошнотворный запах нашатыря и камфары...

Отец Иорам, наученный горьким опытом первого инфаркта, на сей раз не обмолвился ни словом о причине болезни. Он отвернулся от правосудия решив доверить судьбу воле всевышнего. Он верил, что рано или поздно божья кара настигнет виновного.

Одно только мучило и терзало отца Иорама: почему именно его, а не другого избрал бог для испытаний? Почему именно ему, а не другому достались столь тяжкие муки и страдания? Отец Иорам не находил ответов на эти мучившие его вопросы...

Бачана с удивлением присматривался к отцу Иораму. После визита того странного посетителя священник переменился до неузнаваемости, почти перестал разговаривать. Была ли это апатия, меланхолия или страх - в этом не мог разобраться не то что Бачана, но и сам отец Иорам. Но своеобразное чудо, безусловно, произошло: священник напрочь забыл и адрес того дома, и фамилию хозяев. Забыл так, словно безликий посетитель выскреб ножом уголок его памяти, где хранились воспоминания о той страшной ночи.