Право на одиночество. Часть 1 - Сергей Васильцев Страница 39

Дальше был ужин, потому что мы оба вдруг ужасно захотели есть. И эта моя женщина кормила своего кавалера с ложечки. Со своими извечными прибаутками она не давала мне пользоваться руками, тут же вываливаясь с дивана, как только я пытался отнять их от ее тела. Не давая мне сообразить, в чем дело, Катя совала в мой рот ложку за ложкой: «За маму… За Катю…», – и, видя, как я пытаюсь возмутиться и выжать хоть какие-то звуки из набитого рта, она хохотала взахлеб, еще больше забавляясь от моих потуг удержаться от смеха.

Наступил вечер. Мы снова шли через Михайловский сад. Мелкий, почти неощутимый дождь переходил в морось, но моя дама настояла, чтобы открыть зонтик, и повисла вместе с ним у меня на руке. Мы двигались вдоль канала, набитого кряковыми утками. Катерина швыряла им припасенный загодя хлеб. И птицы бултыхались в воде, выдирая его друг у друга. Я тем временем бурчал, декламируя почти про себя:

«Жизнь без начала и конца.

Нас всех подстерегает случай.

Над нами сумрак неминучий

И ясность Божьего лица…»

Что-то было завораживающее уже в самом названии этой блоковской поэмы.

– «Но ты, художник, твердо веруй, – неожиданно продолжила девушка, – в начала и концы. Ты знай…»

– Ни фига себе!

– А ты что, совсем меня за дуру неотесанную держишь?

– При чем тут глупость?

– Опустим дуру.

– Ты – прелесть.

– Это еще ничего не доказывает.

– А что доказывает? Что я чурбан неотесанный? – Катя ехидно ухмыльнулась.

* Ну, насчет неотесанного сказать ничего не могу… – «Сам нарвался!» – подумал я. Но уже собирался надуться, – а уж не чурбан – это точно. – Она пристально посмотрела на меня. – Точеный… – и вдруг запела в полный голос:

– «Она идет по жизни, смеясь…» – и мы побежали через перекресток в сторону лебяжьей канавки, и не останавливались, пока совсем не запыхавшись, не оказались на набережной Невы. Я поднял руку, остановив потертого вида «Жигули».

– Не провожай меня дальше, ладно? Как мы завтра увидимся?

* Приду на работу.

* Вот и решение всех проблем…

Дверь захлопнулась. Она укатила. За парапетом рябила река, отражая огни ночной иллюминации. Горбатились мосты. Набережная вдоль Летнего сада была совершенно пуста. Не сезон. Несколько человеческих фигур двигалось в направлении Дворцовой площади. Подумав, я увязался вслед за ними.

«Если ты выходишь на улицу, – ни с того, ни с сего подумал я, – и без внешних причин убиваешь первого попавшегося человека, а потом спокойно, не суетясь, уходишь – никто тебя не найдет…», – и погнал от себя эти мысли.

Появление на работе было чем-то вроде возвращения в родную скорлупу. Настроение сразу стало подниматься как на дрожжах. Мертвые души постепенно таяли в запахе утреннего кофе. Навстречу вылетел неутомимый Эзра:

* Привет краснокожим! Послушайте, милочка, как это Вы себе понимаете, – будем мы делать эту самую серию и дальше? Или что?

*

Мы себе думаем, – непроизвольно скопировал я, – эта самая серия делает ноги, – и спохватился. – Поживем – увидим, Эзра Давидович.

* Спасибо на добром словечке. Шеф у себя, – высказался собеседник, сразу перестав разыгрывать местечковость.

* К нему и стремлюсь.

* Вот, дружек, и стремитесь, – шепнул старик на ухо, пропуская в знакомую дверь.

*

Говно и жопа! Говно и жопа! Говно и … – тараторила госпожа Пиневская.

* Ничего себе лексикончик! – Я улыбнулся. – Кто это так растревожил вельможную пани?

* Шеф!.. Никто!.. А тебе какое дело? – Она зыркнула на меня почти с ненавистью, но в глазах стояли слезы.

Приготовленная роза легла к ней на стол. В сущности, она хорошая и в профа влюблена по уши. А он знает это и использует ее по назначению. Но замуж ни за что не возьмет. Примерный семьянин! И в связях, порочащих его, не замечен. «Сам-то – моралист нашелся!» Для нее потерять шефа – это потерять все – авария, сравнимая разве что с выпадением прямой кишки.

С этими мыслями я и выплыл на светлые очи, прямо как из-за острова на стрежень. Профессор сидел чернее тучи. По всем раскладам предшествующая сцена была по-настоящему кровавой. Явление меня в качестве посетителя розовых тонов в его настроение не внесло. Но причин прекращать солнечно улыбаться, в сущности, не вырисовывалось. Мне-то что? И она – эта улыбка сияла на моем лице всеми оттенками смысла.

Помнится, царь Петр еще указывать изволил: «Подчиненный должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы своим разумением начальства не смущать». Я соответствовал:

* Здравствуйте, Дмитрий Андреевич!

* Привет, привет. Присаживайтесь. Как отдых?

* Все замечательно! Если позволите – на несколько минут? Да? Я обдумал все сказанное Вами две недели назад. И абсолютно согласен со всеми доводами. Чем, Вы считаете, мне надо будет заняться?

* Да, да. Неплохо. – Он помолчал. – Возьмитесь за то, что начала разрабатывать Екатерина Ивановна. И Вы ей поможете. И она Вам. Для аспирантки такая проблема пока тяжеловата. Это уже для вашей квалификации. Желаю успеха.

* Последний вопрос. У меня перед защитой накопился кой-какой неопубликованный материал. Я собрал его в таблицы и попробовал сделать несколько обобщений. Мне бы хотелось, чтобы Вы хоть мельком взглянули на это.

* Давайте, прямо сейчас. – Шеф даже обрадовался возможности чем-нибудь занять мозги. Он взял папку и начал ее перелистывать. А я следил за тем, как меняется выражение его лица. Времени было предостаточно. На второй минуте он уже увлекся и в течение четверти часа не произносил ни слова. Я пялился в потолок. Все мои прежние оценки гроша ломаного не стоили. Шеф – это шеф! Для него существовало только понятие «научно» или «не научно». Это было даже выше, чем: «справедливо или нет». «Скорпион имеет только собственное мнение», – эта глупость попалась мне как-то в лекбезовском учебнике по астрологии. А чье же еще? Но в принципе понятно. Уж если он чего решит! Так ведь для этого и готовят аргументы.

* Знаете, Сережа, – произнес он, наконец, – уж очень легко Вам все дается. Похоже, Вы и не делали еще даже попытки, по-настоящему напрячь свои мозги. Так чтоб до предела. Гибкий ум и хватка – чего еще надо? А в итоге все оборачивается эффектным скольжением по поверхности. Да-с. Но сейчас это как раз и пригодилось. Закономерности схвачены очень удачно. Но над материалом нужно работать и работать.

* Но как же Катя? –