Михаил Чехонин - «Горячий свой привет стране родной…» (стихи и проза) Страница 4

Властитель дум

Ты был со мной, властитель гордых дум,Когда на голос музы дальних странЯ шел в пустыню, где ревел самум,Грозя похоронить мой караван.

Смеялся ты, когда разбитый нашКорабль стонал от ветра и огня,Глотая дым, мы шли на абордаж —Ты лез вперед, чтоб заслонить меня…

О сколько раз, сжимая карабин,Я пробирался в девственных лесах,И долгим эхом каменных ложбинТы укрощал мой непонятный страх.

Как можешь ты безмолвствовать теперь,Когда фокстрот танцуют дикари,Когда вокруг так пусто от потерьИ вдаль идут чужие корабли….

И я в тоске бесплодных горьких думНе вижу больше музы дальних стран —Меня слепит безжалостный самум,Меня влечет в пучину океан!

Миг

Тонут дни в какой-то дикой мгле.Гибнут ночи в солнце золотом —Все внезапно стало на землеНепробудным, непонятным сном.

Счет минутам и векам пропал,Словно звезды вышли из орбит,Полетело все в один провал —Человек, пылинка, трилобит.

Захлестал огней каких-то ройПо стеклянным, неживым глазам.И небольно, словно он не мой,Камень сердца треснул пополам…

Но качнулась вдруг ночная теньИ вспугнула наважденье прочь…О какое счастье, что есть день!О какое счастье, что есть ночь!

Эллада

Послушны северные скифыИ шлю послов в Пелопоннес…И волны пенятся о рифы,И героические мифыВплетает в жизнь седой Зевес.

Смеются дерзкие вакханкиВ тени магнолий и дубов.И торопливые служанкиСпешат к прекрасной лесбианке —Вести ее на пир стихов…

Гремят по всей Итаке трубы,И льются песни молодых…Объятья радостны и грубы,И шепчут трепетные губы:«Ты самый лучший мой жених!»

Годы

Так судьба стучится в дверь

Прощай, святая иллюзорностьНадежд бесценно молодых,Ты обратила непокорностьВ удушье дум полубольных.

Душа, как сумрачные своды,Покрыта плесенью времен,И годы, медленные годы,Хоронят юношеский сон.

Они уносят в беге тайномТщету моих прекрасных грез,Лаская жизнь лучом случайнымНа фоне злых метаморфоз.

Они идут от мрака к светуИ снова падают во мрак;В мифологическую ЛетуНаправлен их бесславный шаг.

Туда, где холод замогильныйВенчает вечностью добро,Где гордо царствует всесильныйЕго Величество — Зеро.

Салют

Я простился с теми пристанями,Что по-русски тихими зовут.Я спою над пенными волнамиОбо всем, что в сердце берегут.

Пусть мое лицо обвеют ветры —Жизнь страшнее, чем полярный круг,Не заглушит буря моей песни,Не скует и холод моих рук.

И назад едва ли поверну я,Мои мысли — это сталь и медь;О труде великом повествуя,Сердце их заставит закипеть…

И когда я встречусь с кораблями,Я товарищеский дам салют —И они простились с пристанями,Что по-русски тихими зовут.

1929

Стоял у башни

В небе дорожка света,Разлетевшаяся золотистой пудрой.Солнце — божок из Тибета,Ласковый и мудрый,Сонно кивнул головойИ, медленный и чинный,Ушел. Башенный бойВспугнул рассеянного господина…Ветер, как блудливая кошка,Взмахнул хвостом на крыше.В сердце стало дрожко,Но как-то глубже и выше.Восемь, девять, десять часов…Больно считать удары,Приготовлено столько слов,Нежных долгих старых.Зря. Так и не пришла.Холодно. Смешно и пусто…Мысль бесконечна и зла —Так говорил Заратустра.

Туман

Над городом весела пеленаБезмолвного, белесого тумана,А сквозь нее пустынная лунаСмотрела в мир назойливо и пьяно.Молчали улицы и сохли от дождя,И фонари горели и молчали,И чья-то одинокая душаБлуждала и томилась от печали,И кто-то долго плакал на луну…А сонный мир, качаясь и зевая,Глядел, как, окунаясь в синеву,Рождались миги, тут же умирая.

Никогда

А что если все позабытьИ вновь не прийти никогда?И вечно тебя вспоминать,И чуда какого-то ждать,И быть несчастливым всегда.

И в темную, душную ночьПрийти к молчаливым кустам,В глубокий глядеть небосводИ думать, что, может быть, тамНезримое счастье живет.

А жизнь будет тихо шагатьИ скучные дни воровать,Потом подкрадется и смертьИ тихой и верной рукойПрольет над любимой землейПоследнюю каплю души…

Я завтра, конечно, приду,И в нашем цветущем садуМы будем обнявшись бродитьИ молча друг друга любить.

Но полночь наступит, когдаТы снова простишься со мной,И я, прижимаясь щекойК холодному лбу твоему,Подумаю снова тогда:«А что если вновь не прийтиНикогда?»

Сплетня

Точно змейка прикоснетсяКожей ласково зеленойИ томительно вопьетсяВ сердце жертвы обреченной.

Пляской — лаской наслажденья —Мысли темные развеет,И огнем прикосновеньяДушу бедную согреет.

Тихим ядом утешеньяУсыпит больную совесть,И накроет легкой теньюСнов мучительную повесть…

Если с дрожью сладострастьяХочешь мести глянуть в очи,Если хочешь призрак счастьяУвидать во мраке ночи, —

Выпей чувственный напитокДумы горько прихотливой,Вечно сладостный напитокСплетни — змейки шаловливой.

Сердцу

Молчи, безработное сердце,И смейся над черной нуждой,Ты скоро, наверно, узнаешьПоследний, решительный бой.

Давай твою руку, товарищ,Ты будешь в борьбе не один,Познавший суровою жизньюВсю ложь золотых середин.

На клич городской баррикадыМы выйдем из темных угловИ сбросим в колодец забвеньяНадменных и глупых врагов…

А после на знамени яркомМы впишем наш лозунг святой:Спи, прошлое, жизнь в настоящем,Жизнь — солнечный путь над землей!

Уголок памяти

Меня теперь уже никто не вспомнит,Никто не обернется на мой шаг —Холодный ветер в спину мне погонитСухую пыль да лай чужих собак.Пройду с горы, где озеро седоеЗеленой тиной глянет на меня…Проходит жизнь, проходит все земное,Пустыми побрякушками звеня.Спокойные, родные Палестины,Все те же вы, да я уже не тот —Заглядываю в окна, у рябиныИщу того, кто больше не живет.Все умерли, уехали, уплыли,В пустом саду торчат гнилые пни —Тропинки лишь, наверно, не забылиМоей веселой детской беготни.Вот площадь, где, бывало, от футболаВсегда висел мальчишеский кагал,Но где была приветливая школа,Теперь стоит трехъярусный вокзал…Пора домой, пусть в памяти потонетВсе то, что я так бережно хранил…Меня теперь уже никто не вспомнит,Никто не скажет: «Здравствуй, Михаил».

Московит