Бессонные ночи - Александр Назаров Страница 40

— Да хотя зачем нам дети. Наши души бессмертны в этом ковчеге. Я буду счастлива и так. Вечно держать друг друга в объятиях. Вечно кружиться в танце. С ночи и до утра. Эта песня, песня волн нам никогда не надоест.

Я не вижу в Этель той тоски и отрешенности от мира. Что я вижу сейчас? Фанатизм! Да она одержима. И одержима мной. Я сделал это с ней. Я снова сделал это, снова соврал. Иначе не может быть. Снова ложь, проклятая ложь. Новый виток. И вот результат. Я сломал человеку жизнь. Кажется, в глазах начинают лопаться сосуды.

Когда эта одержимость пройдет? День, месяц. Чем мы тут будем жить, что мы тут будем есть. Маяк, маленький мирок. Ничего нет кроме нас. Не так давно, во время танца, я думал, что большего мне и не надо. Но сейчас я уже вижу, что это не так. А через сколько времени и она поймет? Через сколько начнет задавать вопросы?

Ложь по любому вскроется. Как гнойник. Чем дольше я вру, чем дольше поддерживаю эту глупую игру, тем больнее будет рана. Не легче ли покончить совсем сейчас? Нужно начать всё сначала. Я ведь люблю эту девушку. А она любит меня. В отношениях ведь должна быть искренность. Иначе мы будет всё дальше тонуть во лжи. Мне тяжело дышать, боль так жжет грудь. Сердце вот-вот разорвется. Ну и пусть. Умру, но скажу правду. И концы в воду.

— Этель, послушай, — начинаю я говорить и ласково кладу свои руки на её плечи, — Этель. Ты знаешь, где мы?

— В раю.

— Нет, Этель, мы на маяке, на проклятом маяке на острове близ Города.

— Нет, глупыш, мы на небесах. Я знаю, — улыбаясь говорит она, — ты просто шутишь, просто проверяешь меня.

— Это не так. Прости Этель, — с этими словами я опускаю руки и отхожу на пару шагов от неё, — я устал тонуть в ложи. Прости меня. Я скажу тебе всю правду. Это была ложь. Выдумка. Вся эта религия, все эти танцы до небес и сонастройка.

У меня встает ком в горле. Каждое слово разрывает меня на части. Чувствую, как вплавляюсь в пол. Идти до конца.

— Но чувства. Чувства мои были настоящими. Правда. Я действительно люблю тебя, Этель. Ты единственный человек, который мне нужен, единственный, кто принес свет в мою тёмную жизнь. Я обманул тебя, обратил в эту ложную веру. И сейчас я это признаю.

— Нет, нет, нет. Что за чушь. Этого же быть не может. Ты испытываешь меня ведь так, — бормочет Этель. А в глазах её читается растерянность. На начинает перебирать волосы одной рукой.

— Но ведь нам ведь и не нужна эта выдумка, чтобы быть счастливыми. Давай покинем этот остров, уедем из Города. В другие города, другие страны. Будет тяжело, но все получится, если будем вместе.

— Но ведь это бред. Мы. Мы же достигли рая. Мы так танцевали, так любили. Неужели, это была ложь, — дрожащим голосом говорит она, чувствую, что еще миг и она заплачет. Как больно мне продолжать говорить.

— Это не была ложь. Те чувства, те эмоции, которые мы испытывали, они были настоящими. Не было только вымышленного эфемерного рая. Пойдем со мной. Уйдем отсюда.

— Нет.

Вдруг Этель достает пистолет. Тот пистолет, что я ей дал, которым она меня защитила от Пожирателя личности. Она заряжает его и приставляет к своему виску.

— Этель, не надо!

— Мы остаемся здесь, Фред. Или я стреляю! Здесь, вдвоем, на нашем маленьком острове, на нашем милом маяке. Я ведь не кукла, с которой можно так просто играть, обманывать, а потом выбросить. Вот увидишь, я вышибу себе мозги!

— Этель. Ты же выше того, чтобы в истерике стрелять в себя. Не стоит.

Я подхожу и опускаю её руку с пистолетом. Заглядываю в её глаза, что словно расколоты слезами. Глажу на её милое лицо. И тут я чувствую, как что-то упирается мне в живот. Опускаю взгляд и вижу пистолет.

— Я ведь с самого начала понимала, что всё это брехня, — хриплым надломанным голосом шепчет мне Этель, — но ведь всё равно пошла за тобой. Что-то подкупило меня. Я думала, это была твоя искренность. А ты лгал мне. Развлекся за счет моих страданий. Я ведь правда начала верить, правда верила тебе. В свободное время искала музыку, находила кассеты. Я не могу. Неужели все вы, люди такие. Уходи.

Она начинает тыкать мне в живот пистолетом, как бы приказывая отойти. Осторожно ретируюсь.

— Пойдем со мной, Этель. То, что я говорил про любовь к тебе — не ложь!

— Уходи. Оставь меня. Мне не нужен мир, где ко мне нет другого отношения, кроме как к игрушке. Мне не нужны люди, что так относятся ко мне.

Этель открывает двери маяка и жестом говорит выходить. Под дулом пистолета я иду прямо к лодке, на которой мы сюда приплыли.

— Уходи. Забирай лодку и оставь меня одну.

Реальность двоится перед глазами. Мозг переворачивается. Ком в горле вот-вот взорвется.

— Послушай меня…

Раздается выстрел. Ничего не чувствую. осматриваю себя. Кажется, не задело. Этель падает на колени в колючий снег и начинает рыдать. Подхожу к ней, опускаюсь и обнимаю.

— Прости меня. Прости меня. Я не заслуживаю прощения, но всё равно это говорю. Я люблю тебя…

Этель резко и с невнятным криком отталкивает меня. Раздаётся повторный выстрел. И еще один. Всё мое нутро заполняет жгучая боль. Отшатываюсь. Чувствую, как по руке моей течет что-то теплое, липкое. Отшатываюсь. Машинально делаю пару шагов назад и спотыкаюсь. Падаю и оказываюсь на дне лодки. Звезды на до мной кружатся, образуя кольца на ночном небе. Кашляю, не могу перестать кашлять. Боль раздирает легкие. Что это? Почему я слышу шум мотора? Куда всё летит? Это ведь не правда, я не завожу мотор. Я не могу бросить Этель. Нет, она же там на острове одна. Куда меня несёт?

Я плыву по черным волнам, по волнам своей лжи, своей жизни. Голова моя свешивается за борт, и я вижу перевернутый Город. Светящиеся столбы небоскребов, на которые опирается земля-небо. Заводы выплескивают свой дым прямо в бескрайний океан,