Бессонные ночи - Александр Назаров Страница 41

который раньше был небом. И в том бездонном океане мерцают маленькие звезды, жители нового подводного мира. И люди ходят пешком по небу, небесные корабли рассекают музыкальные дали небесного моря. И в этой перевернутой картине Города я вижу то, что так долго искал. Вижу свой рай. Своё техно-инферно, что уже не может быть различено с раем. Наша жизнь — перевернутый рай.

***

Лодка ударяется носом об берег. Удар разносится по моему телу, выводя из состояния оцепенения. С трудом выползаю. Всё плывет передо мной. Покачиваясь, иду по улицам города. Мимо меня идут люди, такие живые, такие безразличные. С моей руки на мостовую капает кровь. Ловлю на себе косые взгляды. Нужно добраться до телефонной будки, вызвать полицию. Этель осталась там одна на острове. Нужно её вытащить, она там умрёт. Должен спасти. Я виноват. Худший из людей, худший из людей. Через улицу должна быть будка. В глазах темнеет. С неба начинает капать дождь. Черные потоки бегут по улицам. Только бы дойти. Не достигнуть. Черный поток, он как змея.

— Я услышал тебя между шума дождя, — бормочу знакомые строки, — и пытался увидеть… залитого светом… понял, она. И бежал по дворам вод поток словно змей. Скорей. Скорей.

Что же там было дальше? Только что же помнил. Нет, всё не то, должен дойти. Не потерять сознание. Дойти…

Странный шум, кто-то кричит. Поворачиваюсь и вижу яркий желтый свет, что приближается ко мне. Словно ночью взошло солнце. Что-то грядет ко мне. Так страшно. Так хорошо. Так манит. Иди. Иди, не бойся. Этель, это ты? Этель. Иди. Нет. Нельзя. Не бойся. Моя жизнь была напрасной. Я всего лишь хотел быть любимым. Врешь. Я сам не знаю, чего я хотел. Иди. Не бойся. Иди. Этель? Нет… Дженни. Я иду. Четыре слова. Четыре слова перед смертью. Вот они. Сейчас эта загадка такая простая.

— Я так скучал, любимая!

Удар.

Темнота.

Цветочный луг. Ветер сладкий, но не терпкий. Теплый, но не опаляющий. Солнце греет, но не сжигает. Мы лежим под березой в теньке. Рядом она. Девушка, которую я всегда любил, который так и не сказал о своих чувствах, которая никогда не любила меня, которой я никогда не был нужен. Девушка, которая умерла. Я смотрю на неё с улыбкой, а она отвечает мне такой же искренней улыбкой.

— Вот она, высшая точка любви, моя дорогая, вечной любви. Между нами уже никогда ни будет не ссор, ни подозрений, ни ненависти. Между нами теперь только вечная любовь. Не будет и страсти, но кому она нужна, когда у нас есть вечное счастье быть рядом. Мы понимаем друг друга почти без слов. Мы всегда идем нога в ногу. Прикосновение не будоражит, но согревает. Улыбка исцеляет душу. И никогда не будет больше лжи, цикл разорван. Только правда, искренняя, прекрасная. Вот она, высшая точка любви…

Я лежу на мокром асфальте, сверху меня поливает дождь. Небо плачет. Надо мной ли? Вокруг кто-то бегает, что-то кричат. Зачем? К чему эта суета. Я только что увидел истинное счастье. Совсем рядом со мной стоит машина. Мужчина разговаривает с кем-то и яростно курит сигарету. Поднимаюсь и пытаюсь встать. Не могу. Смотрю вниз и вижу, что из моей правой ноги торчит кость. Так интересно. Протягиваю руку и дотрагиваюсь до неё.

— Моя кость. Моя собственная плоть. Как странно. Я словно трогаю себя изнутри.

Пытаюсь пошевелить ногами, но не получается. Не получается, я их не чувствую. Осознание приходит медленно и очень болезненно. Ко мне подбегает женщина, садиться рядом.

— Мы вам поможем, спокойно. Лежите. Всё хорошо, это скорая помощь, мы вам поможем.

— Вызовите полицию! Там на острове осталась девушка. Остров с маяком. На котором еще огни загораются. Проклятый остров. Этель. Она там одна. Ей нужна помощь. Вызовите полицию.

— Спокойно, всё хорошо. Мы вызовем. Лежите спокойно. Он теряет сознание!

Что дальше я не помню. Только невероятная, адская боль. На какое-то время она полностью заполняет собой всю вселенную, словно пульсирующие красные нити. Постоянный бред. Голова горит.

Снова маяк, снова Этель, снова те же слова. Танец превращается в драку, бой на смерть. Маяк растет внутрь. И снова, и снова, день за днём, ночь за ночью. Я словно сплю, но при этом нахожусь в сознании. Время в этой темноте тянется бесконечно долго. Какие-то тёмные фигуры склоняются надо мной. Шепчут что-то на ухо.

Одна как человек в черной мантии, а вместо головы — уличный фонарь. У второго же морда словно искорёженный трамвай, из фар которого медленно сочится то ли масло, то ли кровь. У третьего голова представляет собой череп без нижней челюсти, изо рта его тянутся провода, оканчивающиеся скальпелями, щипцами и сверлами.

Это страшный суд? Я его заслужил. Мне не важен, приговор, надеюсь, он будет справедливым. Тени берут в руки какие-то инструменты, режут меня, препарируют. Тело или душу? Вытаскивают на свет мои самые темные грехи, словно куски чёрной плоти. Кидают их на пол, где те либо растекаются, как мазут, либо застывают, превращаясь в подобие битума. И внезапно…

Белая комната, тусклый свет. Надо мной склонилась фигура в белом халате. Мужчина вводит мне под кожу какой-то препарат при помощи шприца. У входа стоят еще двое мужчин.

— Больной очнулся. Обычно он приходит в сознание на минуту, не более. Мне кажется, вам следует прийти позже, — говорит мужчина в белом халате.

— Что происходит? — шепчу я слабым голосом.

— Он говорит. Вопрос-то осмысленный. Кажется, — говорит фигура у двери. Смотрю на неё, полицейский.

Полицейский! Пытаюсь подняться на кровати, не получается.

— Этель. Этель! На острове с маяком девушка, вы должны забрать её!

— Мужчина, — обращается ко мне полицейский, подходя ближе, — успокойтесь, всё хорошо. Мы уже позаботились. Больше не нежно об этом волноваться.

— Спасибо, но… в каком это смысле позаботились?

— В бреду вы много раз повторяли про девушку на маяке. Поисковая группа уже давно отправилась туда.

— И как?

— А дальше это уже не моё дело. К вам я пришел по иному поводу.

— И по какому же, офицер?

— Так как вы, кажется, окончательно пришли в сознание, нам с вами надо поговорить о том, что вы кричали в бреду, пока находились в полусознательном состоянии.

— Хорошо. Хорошо. Я готов ответить на любые вопросы.

— Так, — говорит доктор, — я, пожалуй, вас оставлю. Если что-то случиться с больным, кричите, я в соседнем помещении.

Полицейский молча кивает. Доктор уходит, и я впервые обращаю внимание на мужчину, с которым пришел полицейский. Высокий тощий парень в свитере.