Враг женщин - Решад Нури Гюнтекин Страница 40

на ее пути, и она захотела добавить к числу своих поклонников еще и эксцентричный экземпляр вроде тебя. Или же она стремится полностью свести с ума своих воздыхателей тем, что ради протеста против их чувственных порывов выбрала для себя подобное чудовище в качестве спутника. А может быть, у ее внимания к моей персоне есть и другой, еще более коварный подтекст. Возможно, она тем самым дает понять своим ухажерам, что царит над всеми ними на такой высоте, что для нее, как для птицы в полете, все они кажутся одинаковыми, и нет никакой разницы между первыми красавцами и тем же Хомонголосом. Да, правда, наверное, в этом. Будь проклята ночь, наводящая на людей бредовые идеи и фантазии! Да здравствует солнце! Оно не только освещает мир, но и делает человеческий рассудок здравомыслящим, проясняет все недоразумения».

Я стремился больше никогда не переступать порога этой усадьбы, не общаться с этими ненормальными девицами и, в особенности, никогда не встречаться больше с этой госпожой Сарой. Но воплотить это решение в жизнь оказалось не в моих силах.

Они очень настаивали. Происшествия и случайные события — все было против меня. Да что там скрывать! Мое сопротивление все больше слабело. Я стал часто видеться с Сарой.

Эта девушка проявляла ко мне явную симпатию, постоянно занималась мною. Почему? Хотя я то и дело напрягал свой ум, силясь понять это, мне это никак не удавалось.

Я обратил внимание на одну вещь. Мои мысли о Саре делились на дневные и ночные, причем они были совершенно противоположного свойства. Как будто во мне жили два разных человека в это время, и думали они тоже по-разному.

Днем я хладнокровно изучал эту девушку и находил, что в ней сочетаются, слегка прикрытые лоском положительности, желание показать себя лучше, чем она есть, и кокетство. Я сделал вывод, что она пустое и лишенное смысла существо.

К тому же мне и не было особой нужды составлять ей компанию. Я старался удалить из головы мысли о ней, как выбрасывают из комнаты ненужные вещи. Но ночью, когда все кругом темнеет, когда и природа и души людей находятся в каком-то оцепенении, ее образ будто бы снова приближался ко мне, нетвердой рукой стучал в мои двери, и ее опечаленное и мечтательное лицо вставало передо мной, как живое.

Ночь развеивает наши рациональные убеждения. В лунном свете и кусочек стекла, сверкающий поодаль, кажется драгоценным камнем. Падая на мрачную стену, этот свет словно бы разделяет ее надвое, открывая проход в какой-то иной, неведомый нам мир. Таково воздействие ночи на наше зрение. Но она с неменьшей силой влияет и на то, что недоступно нашим глазам, на наши собственные мысли и чувства.

Образ Сары, приносимый ночью в мои мечты, был совершенно иным, чем та легковесная, бездушная, не видящая смысла в своей жизни Сара, какой я представлял ее днем. Я стыдился самого себя за то, что посмел возвести клевету на это прекрасное творение природы.

— Хомонголос, — говорили приятели, — мы сегодня вечером идем в поместье! А ты, конечно же, нет?

— Верно, но вы на всякий случай оставьте еще одного человека, чтобы присматривал за лагерем. Может, я тоже пойду куда-нибудь погуляю. А может быть, и зайду туда, если мне взбредет на ум. Они ведь так настаивали, что отвертеться этим вечером не так просто…

— Браво, Хомонголос! Другие-то пусть зовут, но когда сама госпожа Сара хочет тебя видеть… Да, ты понемногу привыкаешь к людям, становишься светским человеком.

Я пожимал плечами, делая вид, что не придаю значения сказанному, и говорил:

— Это еще не точно, что я приду.

Но я уже начал понимать, что те твердые решения, которые я принимал в дневное время, вечерами превращались в пух и прах. Иногда я стыдился своей собственной нерешительности. Я стал опасаться за себя.

«Во что бы то ни стало, я должен одержать верх над этим желанием», — говорил я себе. И вправду, я сдержал свое слово. Но в ту ночь я чувствовал себя больным. Дыхание у меня было прерывистым, я не мог стоять на одном месте. Я зашел в море и плавал до одурения, до тех пор пока окончательно не выбился из сил.

Я понял, однако, что не всякая победа достойна того, чтобы ею гордиться. И потому решил, что лучше будет не искушать судьбу и не плыть против течения.

Во мне вновь пробудился страх любви, как и много лет назад. Я пытался утешить самого себя и придумывал странные оправдания:

«То расположение, которое я испытываю к этой Саре, не имеет ничего общего с чувством любви. Если мы оставим в стороне всякие мелкие увлечения и страсти и обратимся к настоящей любви, то такая любовь может возникнуть только между людьми, чьи достоинства и способность любить друг друга более или менее равноценны.

Едва ли может возникнуть любовь между созданиями, принадлежащими к разным видам. Такого в природе не бывает. Я хорошо осознаю свое место в мире. Какую надежду я могу питать в отношении этой девушки? По какому праву мне дозволено ее любить? Я с удовольствием гуляю вместе с ней, мне нравится ее общество. Я даже не думаю при этом о том, что она женщина. Я люблю ее как друга, как мужчину, может быть, как потерянного мной Недждета… Это чисто дружеская любовь. Среди мужчин у меня был друг, которого можно было назвать братом, так почему же среди женщин у меня не может быть такого же друга, которого бы я называл сестрой?»

Эта непрочная логика помогала мне на время подавить тревогу и снова и снова приводила меня к Саре.

При каждой нашей встрече она все более по-дружески была настроена по отношению ко мне. Я старался не обнаружить свою глубокую приязнь к ней не только перед посторонними, но и перед ней самой. Поэтому я продолжал озорничать и делать глупости, не прекращал свои наглые нападки на нее и на других. Только делая все наоборот и грубя, я мог почувствовать, что я тоже принадлежу к роду человеческому. Если же я стал бы вдруг мило вести речь о доброте и принимать слащавые позы, все окружающие сочли бы это не более чем шутовством и кривлянием.

Ты знаешь, Недждет, рассказ об осле и болонке. У одного человека были прекрасная породистая болонка и безобразный осел. Собака всегда бегала за хозяином, спала у него на коленях, получала пищу с его стола.

Осел же переносил грузы, крутил водяное колесо на