Юля Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин Страница 44

- Да это настоящий Джонни Дэпп, дурища. И пока ты тут ушами хлопаешь, его уже проститучья "мамка" Сабина благополучно схватила за ручку и ведет к своему столику.

Все же Поле удалось с ним немного поболтать - от Сабины он сбежал и снова оказался за баром. Но актеры - не так часто оказываются интересными собеседниками. Чаще всего они или - павлины, занятые собой или наоборот, люди крайне застенчивые, и с трудом вписывающиеся, в непринужденный разговор.

Но то, что "Самовар" - " в законе", Поля после этого случая признала безоговорочно.

В "Самоваре" иногда пел Посол Серега - человек, в течение всех этих смутных лет, представлявший человеческое лицо России в ООН. И за его живую, обаятельную и по-честному, человеческую физиономию, наверное и давали всякие займы.

В такого Серегу - трудно не поверить - из-за него знаменитые нью-йоркские красавицы пили кислоту, а обманутые мужья стрелялись. Голос у него могучий, а любимая песня: "Есть только миг, между прошлым и будущим..."

Еще - "Тетя Надя на параде".

Время от времени он нас покидал - ездил в Москву - орден получать. Получит орден и никогда не пропивает его! Носить, правда, тоже не носил...

Один миллиардер - главный по якутским брильянтам, изумительно пел джаз - всякого Армстронга по- английски. Все эти "Золотые московские мальчики" из которых потом получились капиталисты - всегда любили Америку. Да и знали ее немного получше других. Пораньше.

Из девушек - я пела больше всех. Я была запевала. А уж потом девичий хор подтягивал. Была еще ослепительная красавица Лилька - она тоже пела и всегда приходила с мамой.

У меня там постепенно сделался настоящий фан-клуб из некоторого количества Бедных девушек.

Все они были в возрасте от 30 до 40 лет и почти настоящие красавицы. Когда в "Самовар" явились наконец корреспонденты из "Нью-Йорк Таймс" - не за деньги, а по зову сердца - написать о модном нью-йоркском месте, где выдают модные в этом сезоне - Любовь и Славянскую Душу, они сфотографировали две вещи: Казачий Ансамбль Песни и Пляски, который случайно выступал там в тот вечер и мой Фан- клуб - трех Бедных девушек с коктейльными трубочками Белку, Катьку и Юльку-Маленькую. (Это она из-за меня - Маленькая, а так здоровая скульпторша. В рассыпанных светлых кудрях... все они были красавицы - НЕЗЕМНОЙ КРАСОТЫ...)

Совсем настоящие красавицы то есть те, которые, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРАСОТЫ тоже захаживали в "Самовар".

Их становилось в Нью-Йорке все больше и больше. Еще недавно город этот не блистал женской красотой, а теперь можно было встретить в простом сабвее что-нибудь ТАКОЕ!

Метра под два.

Волоокое и надменное.

С русым пробором посередине.

Появлению их в городе сильно способствовала слава "Русского Самовара". Она все росла, а вместе с ней и популярность Любви - как Русской идеи, русские вот догадались, что это - в кайф, и вроде как, запатентовали. По крайней мере, организованные американцы твердо усвоили, что есть такое давно забытое охуительное блюдо - ЛЮБОВЬ, и подают его только в русском ресторане. Всем стало ясно, что для получения любви требуется русская женщина и никакая другая. Их стали толпами выписывать из России.

Для производства любви - на всех уровнях.

Через брачные агенства - для жизни "долго и счастливо" и умирания "в один день", через мафию для работы в топлессах и эскорт-сервисах - от Манхэттена до Монтиселло - маленького хасидского курорта под Нью-Йорком.

Специальные люди занимались поставой Бедных девушек для разорения американских миллионеров. Эти - девушки - они как бы неоткуда, случайно попадали в Нью-Йорк, но никогда их случайно не заносило в "Самовар" - из чего можно сделать вывод, что эти бедняжки, фотографиями которых были заполнены все таблоиды, были на Секретной Государственной Службе и отсуживали все это несметное количество заводов, газет и пароходов не просто себе - на булавки - а для Светлого Будущего Родины. Но таких все же было в Нью-Йорке не больше пары сотен, они то и были - главные Русские Красавицы.

Остальные девушки, желающие худо-бедно да что-нибудь скроить на пизде, были попроще - впахивали себе по топлессам и ходили в "Самовар".

Кроме "Самовара", в свободное от работы время, они ходили в церковь. Стояли там в белых платочках...

У большинства из них были дети. И чаще всего дочки. Они были отнюдь не самые плохие матери. Изобретение сотового телефона, конешно, сильно продвинуло их педагогическую деятельность. Вообще функция сотового телефона в "Самоваре" была забавной. Бизнесмены его чаще всего выключали, а загулявшие мамаши - включали, и посреди забубенного веселья непрерывно раздавались всякие детские вопросы и предложения:

- Он дерется!

- Она не хочет есть йогурт!

- Что такое "метафизический"?

- Я пришла к выводу, что мне нужно НЕМЕДЛЕННОЕ выщипыванье бровей! Приезжай сейчас же!

Вот такие дети после тринадцати, которых можно по американским законам оставлять дома одних.

Иногда Бедные девушки - умирали - нелепо и не вовремя, как любимые рокеры или актеры. И такими же "профессиональными" смертями: пьяная езда на машине, цирроз печени или передозняк. И это происходило с самыми веселыми, добрыми и красивыми. Видно они оказываются и самыми непутевыми. Умерли Инка, Зойка, Мелана...

Инка иногда покупала у меня картины. В какой-то Старый Новый Год, она заехала ко мне со своим сомнительным итальянцем, похожим на красивую черную ворону и показала кольцо:

Глянь, мой-то, брюликов мне подсыпал к Новому Году!

Потом они у меня купили какую-то "красоту", мы сели выпивать и она подняла тост:

- За то, чтобы наша пирамидка складывалась и никогда не падала!

И глаза - зеленые. У Зойки - тоже. Она шла по Брайтону - в рыжих своих кудрях и с пластмассовой коробочкой нарезанных арбузов. Лицо сияет непонятно с какого хера - рядом с ней какой-то хрыч испанский. Просто - от жизни сияет.

-Ты куда? В какой книжный магазин? Поехали с нами! Фабриццио, это Джульетта, пусть она с нами поедет! Да не убежит от тебя этот книжный!

Когда-то я вернулась из Горького с практики, гляжу, а Илюха мой меня бросил. И живет с этой Зойкой прекрасной - прямо в Зойкиной квартире! Сама была виновата - первая изменила...

А Мелана была большая голубоглазая кошка. Там все время печатали в журналах фотки какой-то сумасшедшей миллионерши, которая хотела быть "Женщиной-Кошкой" и все делала себе пластические операции. В результате она и вправду превратилась в довольно мерзкого урода, и никакой врачебный и дизайнерский гений не смог этого предотвратить. Но в Мелане по-настоящему от кошки было больше, чем от женщины.

А я ее называла - просто Малаша...

Все это солдаты в Армии Любви - павшие на поле брани. Смертью... Бедных девушек - то героин нечищеный, то водка паленая, то жопа холодная, то радиатор горячий....

А главная проблема - это конешно ПЛОХИЕ ТОРМОЗА...

Умерли бедные голубки. Надеюсь, их отправили куда-нибудь, не во всем открытый протестантский прибранный рай ... там они бы заскучали. Я думаю Валгалла - где можно целыми днями выпивать с героями - это бы им подошло. Я сторонница утверждения, что каждому воздастся по вере его - но это удобная вещь, для умирающих в больнице - лежишь себе и придумываешь дальнейшую среду обитания.

А когда - мокрая дорога и плохие тормоза - все так мгновенно - кто успеет сочинить себе подходящий рай?

Святой Никола, ты, который входит к Богу без доклада, пожалуйста, прими это заявление. Устрой Бедных девушек в Валгаллу на постоянное место жительства. У тебя ведь там старые связи - по Северному Мореходству.

ВОРОВКА НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ПРАЧКОЙ.

У меня были две подружки - Даша и Катя.

Обе - одинокие мамаши с дочками на руках.

Они пошли по разным дорожкам - Катя решила честно впахивать в текстильном бизнесе, а Даша - идти замуж за нелюбимого, то есть "продавать за деньги любовь и ласку". Чего им обоим пришлось нахлебаться на этих, столь различных поприщах - в прозе уже не опишешь. И трудно даже сказать, кому из них пришлось хуже.

Я сочинила песню про всех девушек, которых судьба занесла в Нью-Йорк на заработки - от минета - до мытья полов. Получилась - тройная постмодернистская перекличка - тема тем и хороша, что неисчерпаема. А блатняк - это не эпиграф, а уже первый куплет.

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет...

Н. Некрасов

Столетье промчалось, и снова,

Как в тот незапамятный год,

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет...

Ей жить бы хотелось иначе,

Носить драгоценный наряд,

Но кони все скачут и скачут,

А избы горят да горят...

Н. Коржавин

Воровка никогда не станет прачкой,

И урка не возьмет бревна на грудь,

Грязной тачкой,

Руки пачкать?

Мы это перекурим как-нибудь!

Блатной фольклор

В который раз нам колокол прогукал.

И памятник за шею сволокли.

И началось хождение по мукам