Бабушка, которая хотела стать деревом - Маша Трауб Страница 45

– Мама, а почему тебя бабушка так странно называет? – спросила как-то маленькая дочь, которой я, в силу ее возраста, не могла объяснить ни про Пентагон, ни про Хьюстон, ни про бабушку, которая считает меня занудой, а пунктуальность – расстройством психики. И именно поэтому очень ценит зятя, который столько лет терпит рядом с собой зануду с психическим расстройством.

– Потому что бабушка другая, ты же знаешь. Она не любит правила, ограничения, режим и думает, что я вас в них вгоняю, – объяснила я.

– Я тоже себя вгоняю в правила и режим каждый день, – пожала плечами дочь, – ты-то тут при чем? Бабушка просто не знает наших учителей. Вера Владимировна точно монстр по сравнению с тобой. Ты бы точно поставила пятерку за красивые глаза, я тебя знаю, а Вера Владимировна требует, чтобы мы на каникулах пришли и написали дополнительные работы, если хотим дополнительной пятерки.

– Да я бы тебе пять пятерок поставила за твои красивые глаза! – воскликнула я.

– Бабушка просто не знает, какие сейчас нравы в школе, – сказала дочь. Меня потрясло слово «нравы», и я ушла, не уточнив, откуда оно взялось у современного поколения.

– Ты бы себе хоть грудь сделала, – иногда советует мама.

– Зачем? – уточняю я.

– Ну так, хоть какое-то разнообразие. – Мама считает, что новая грудь очень порадует ее зятя.

– Меня устраивает моя грудь.

– Ну, не хочешь грудь, сделай попу. Как сейчас модно, – не отстает мама.

– Зачем? – снова уточняю я.

– Какая ты все-таки скучная, – обижается на то, что я ее не понимаю, мама. Она в свои семьдесят четыре года очень хотела сделать себе и грудь, и попу. К счастью, ни одна клиника не согласилась иметь с ней дело. Да и никто в здравом уме не согласился бы. Маму и из государственной больницы «отчисляли» раньше времени за плохое поведение – курение в неположенных местах, распитие спиртных напитков в палатах, азартные игры и угрозу жизни другим пациентам. Я все время с ней чувствую себя матерью сложного подростка. Не знаешь, когда бежать в школу и за что отвечать.

– Муж меня прекрасно терпит! – заорала я. – Хочешь сигнализацию, ставить, хочешь подделать мою подпись – пожалуйста!

Тут уже я бросила трубку. На следующий день опять раздался звонок с неизвестного номера, и я на него ответила. На часах было ровно восемь тридцать утра.

– Простите за ранний звонок…

Я узнала Елену по голосу.

– Да, понимаю. У самой дочь – школьница. Что-то случилось? Я дала разрешение маме подписаться за меня, – ответила я насколько возможно дружелюбно, учитывая, что по утрам я вообще не милая женщина.

– Я хотела уточнить, на кого мы ставим сигнализацию – на Ольгу Ивановну или на дом? – спросила Елена.

– А что сказала на этот счет Ольга Ивановна?

– Если честно, я не очень поняла. – Елена чуть не плакала.

– Давайте ставить на дом. Ольге Ивановне сигнализация с наклейками точно не нужна, – заверила ее я. – Поверьте, она вполне может за себя постоять.

– Но она же женщина в возрасте, у нее никого нет…

– Елена, послушайте, у Ольги Ивановны есть семья – я, дочь, любимый зять, внуки, сиделка, домработница и так далее. Просто мама очень любит устраивать квест для родственников – кто первый ее найдет, если она перестанет выходить на связь. Понимаете, развлечение такое. Уехать не пойми куда, и пусть родные стоят на ушах. А она прикинется сиротинушкой. У нее есть перцовый баллончик и электрошокер. Баллончик отлично действует, я его на себе испытала. Извините, но шокер не попробовала. Так что за безопасность мамы я бы не тревожилась. Ставьте защиту на дом.

– Да, Ольга Ивановна рассказывала, что в детстве вы придумывали разные небылицы, выдавая их за реальность. Из-за этого вас из школы отчисляли, – поделилась Елена.

– Ольга Ивановна обеспечила мне писательскую карьеру, поскольку я была свидетелем ситуаций, которые она называет небылицами. А из школы меня не отчисляли. Просто мама решала вдруг изменить жизнь, свою и мою заодно, уезжая бог знает куда и бог знает зачем.

– Удивительная женщина! – восторженно воскликнула Елена.

– Да, если это не ваша мама! – рявкнула я. – Куда хотите, туда и ставьте вашу сигнализацию. Хоть на маму, хоть на дом.

– Но Сергей Анатольевич сказал, что я должна с вами согласовать…

– Сергей Анатольевич? Это тот самый Сережа?

Кажется, Елена упала в обморок.

– Простите, мама мне говорила, что будет звонить некий Сережа. И он отвечает за сигнализации, – пояснила я.

– Сергей Анатольевич – наш начальник… – с дрожью в голосе сказала Елена. – Мы-то что, только документацию ведем…

Кажется, Елена была тайно влюблена в начальника и не понимала, почему какая-то женщина в возрасте уже называет его Сережей, а она даже мечтать о таком не смеет.

– То есть если что-то случится, если в дом кто-то влезет, сигнал поступит вам и приедет наряд? – Я попыталась отвлечь Елену от мыслей о ее незадавшейся женской судьбе. Мало того что я ей напоминала бывшую директрису, не хватало еще, чтобы она ревновала начальника к моей маме. Аргумент, что мама старше Елены лет на тридцать минимум, точно бы не подействовал.

– Да, еще у нас будет дубликат ключей, так что мы сможем все проверить в доме. – Елена, к счастью, быстро переключилась.

– Это хорошо, спасибо большое. Очень вам благодарна, – как можно теплее сказала я.

– Ну что, поставили сигнализацию? – спросила я через несколько дней у мамы.

– Да, конечно, сразу же.

– Как там Сережа?

– Какой Сережа? Серега, что ли? Нормально. Заехал проверить, как я тут. Беляши ест. Все, не могу говорить. Ты, как всегда, не вовремя позвонила.

Беляши были плохим знаком. Очень плохим. Мама умеет обращаться с тестом так, как никто. Лепит манты, чебуреки, беляши. Я много раз пыталась узнать рецепт теста и фарша. Мама хранит его в тайне. Но если она хоть какого-то мужчину накормит чебуреками или беляшами, – все, он на ней точно женится. Собственно, все ее скоропалительные замужества происходили после застолий – с домашними пирожками, пирогами и особенно с беляшами. Беляши предполагали поход в загс на следующий день.

Но, кажется, Серега выстоял после беляшей. Мама, приладив на ворота грозные наклейки, предупреждающие о том, что дом находится под видеонаблюдением, вернулась в московскую квартиру. Все шло более или менее спокойно, не считая нескольких скандалов в поликлинике, куда она пришла сделать прививку от гриппа. Все бы ничего, если бы она в тот момент не кашляла, как туберкулезник, и не заливалась соплями по колено. Прививку ей делать отказались, мама, кажется, собиралась