Сергей Залыгин - Уроки правнука Вовки Страница 5

- Старуха умрет - и весь белый свет кончится? Так ты хочешь сказать?

- Не кончится, нет. Он продолжится, но уже в другом качестве. В совершенно другом. В том, в котором живут ее, Анны, дети. Дети приехали попрощаться с умирающей матерью, и каждый из них представляет собой то ли, иное ли качество нового времени. Незавидные качества новой России. Нет, незавидные качества, скажу я тебе, Вовка. Мне бы вот тоже хотелось помереть, как старуха Анна помирала, это любимый, самый близкий мне персонаж. Но вряд ли удастся...

- А что мешает? Как хочешь, так и помирай. И к тебе твои дети придут проститься. И внуки. И даже я - правнук. Честное слово, приду! Не веришь?

- Не очень верю. Вот так. Прийти-то вы, может, и в самом деле придете, а я-то? Я-то кто такой? Мне со старухой Анной не сравняться! Она знала, из какого она времени уходит, а я не знаю: слишком много самых разных времен пережил. Самых разных.

- А тебе, детка, видать, хочется, чтобы тебя проводил какой-нибудь Валентин Распутин. Найдется такой?

- Такого - нет, не найдется... что-нибудь вроде такого...

- Вижу, детка, гляжу на твою личность и вижу: ты приуныл. Напрасно. Ты смотри в будущее с надеждой - и на тебя найдется какой-никакой Распутин, и о тебе напишет прощальное письмо. Кто-нибудь да скажет "аминь".

- Распутина Валентина не найдется - это я точно знаю!

- Даже если и так, все равно надо оптимистически воспринимать; какой-никакой чудак, а найдется... Какой-нибудь чудик...

Помолчали...

- Вот что, детка! - и еще сказал Вовка. - Я знаю, сейчас ты подашься в какие-нибудь философии, уже подался. Теперь я узнал также, что в повестях Распутина имеются элементы совести. И все равно мне срочно необходимо к Мишке сходить. Надо обязательно. Он к тому же Сергеевич, а фамилия у него Горбатенко. Вот мы ему и говорим: "Быть тебе, Мишка, Михаилом Сергеевичем, то есть лысым. Сам не полысеешь - мы тебе поможем". Ха-ха! Обязательно поможем! Ха-ха!

* * *

Вовка убежал, Юрий Юрьевич стал думать о себе и о своем уроке. Самокритично стал думать.

Во-первых, он на этом занятии назвал Вовку дураком. Хотя Вовка и отнесся к этому с полным безразличием, но все равно - как это можно было себе позволить?! Позволить учителю?

Во-вторых, Юрий Юрьевич и в самом деле ударился в недозволительную в этом случае философию. Он сидел и разговаривал с Вовкой так, как будто против него сидел он сам, Юрий Юрьевич, и он сам себя убеждал в том, в чем давным-давно был убежден. Разве это урок?

В-третьих, еще была какая-то нелепость. Была, присутствовала, хотя назвать ее Юрий Юрьевич не мог. Он ее допустил, и он же - не мог назвать... Что-то такое вообще...

Можно было бы и соснуть часок-другой, покуда Вовки нет дома, Юрий Юрьевич уже и к подушке прислонился, он любил соснуть днем, тем более день был выходным, но что-то не спалось.

Он, покуда объяснял Вовке смену эпох и времен - про старуху Анну объяснял и про старуху Дарью, - сильно разволновался. Вовке - как об стенку горох, а ему, старику, нет, его собственные объяснения касались его непосредственно. В самом деле обидно: его-то никто не проводит как следует, никто. И детям, и внукам, и правнуку - всем-всем некогда, всем куда-то скорей-скорей, а Распутина Валентина на него не найдется, не может найтись: что о нем можно написать, если он сам себя не знает? И потребности такой быть вполне определенным, что-то общее из своего времени в себе одном хранить - у него никогда не было. Он и коммунизм хранил, потому что так ему велели, а перестали велеть - он хранить не стал. "Ну если мы такие хорошие, такие за нами мировые дела, такое духовное прошлое, почему же мы так плохо, так неустроенно живем? Так бесчестно?" - думал он.

* * *

Вот и Вовка, как только пришел жить к Юрию Юрьевичу, первое он что сделал? Первым делом он спросил, сколько на его прокорм родители оставили Юрию Юрьевичу. Спросил и пояснил: "Мне карманные деньги крайне нужны. Без денег ни один нормальный человек нынче не живет! - снова и снова вспоминал Юрий Юрьевич тот потрясший его разговор. - Имей в виду: если не дашь - я все равно каким-нибудь путем деньги достану".

- Это какой же у тебя будет путь? - спросил тогда Юрий Юрьевич. И услышал:

- Мало ли какой... Мало ли... Самое простое - взять в долг. Под возвращение родителей. Родители приедут, я им по всей форме доложу: должен! Ну а они уж как хотят пусть выкручиваются. Им вовремя нужно было думать, а не ставить меня в немыслимое положение. Они - не дети. Должны по-взрослому соображать.

- Вот что, Вовка! У нас занятие, у нас урок, мы договорились. Договорились - значит, сиди и слушай, не хлопай ушами.

- Я не хлопаю.

- А я не слепой. Я вижу.

- А я вижу, что ты ничего не видишь, интеллигент... "Гении, гении"! Какой мне толк от гениев? Мне лично? Если их на десять миллионов один - им и самим-то нечего делать на этом свете. Разве что всё те же деньги делать? Если умеют.

Вот какого потомка воспитывали Вовкины родители. Они чтили запланированную дочку Людочку, а к незапланированному Вовке относились как к недоразумению. Вовка точно так же, и даже точнее, относился к родителям. Заодно и к прадеду.

В то же время Юрий Юрьевич думал: а все-таки покуда Валентин Распутин живет, почему бы и ему, старику, не пожить еще? Не подождать, что еще Валентин напишет?

* * *

- Чингисхан - это значит "могучий хан", - начал свой урок по истории Юрий Юрьевич. (Тема - монголо-татарское иго.) - Между прочим, настоящее имя "могучего" было Темучин, это уже позже ему дали такое наименование. Он родился в тысяча сто шестидесятом году, но это примерно, а вот год его смерти известен точно: тысяча двести двадцать седьмой. В русских дореволюционных учебниках о нем говорилось, что он - величайший завоеватель всех времен и народов.

Вовка сидел за кухонным столом маленький-маленький, усердно ковырял в носу, а на Юрия Юрьевича смотрел с некоторым сожалением, если уж не с презрением.

Вот так: Юрий Юрьевич Вовке - о величайших в истории человечества событиях, о потрясающей судьбе России и других народов, а Вовка "козу" из носа тащит.

Может быть, великие трагедии потому и происходят и никогда не кончаются, что малыши плюют на историю? Плюют на нее и когда подрастают?

Юрий Юрьевич к уроку покуда готовился, много чего пережил, о многом подумал, многое перечувствовал, а Вовка ничего не переживает, ничего по этому поводу не думает и ровным счетом ничего не чувствует.

Нехороший, неприятный разрыв, нехорошее, неприятное разноязычие.

- Чингисхан, он мало того что сам воевал, он династию завоевателей основал, его внук Батый воевал Россию и надолго погрузил ее в рабство. Это рабство, Вовка, сказывается в нас и нынче.

Вовка "козу" из носа вытащил, внимательно рассмотрел ее и сбросил под стол.

"Такова учительская доля!" - подумал Юрий Юрьевич, не оставляя, однако, попыток приобщить Вовку к великой трагедии.

- Династия Чингисхана, его сыновья, внуки и правнуки, завоевывали все новые и новые страны, присоединив к своей империи все тюркские, все татарские и почти все славянские народы...

- А этим-то чего надо было? - зевнув, спросил Вовка.

- Кому? - не понял Юрий Юрьевич.

- Ну, этим, как их, детям, внукам и правнукам? Сделал для них предок хорошее дело, подарок им сделал, ну и сидели бы. Жили бы и радовались. Нет, им все мало, все мало... Правда, что история - это глупая вещь. Только и делает, что учит глупостям.

- Ты слушай, Вовка. Слушай и не перебивай. Комментировать историю позже будешь.

- Когда позже?

- Ну, когда ее выучишь...

- Странно... - пожал плечами Вовка. - Ну ладно, я тебя слушаю...

- Несмотря на Великую Китайскую стену, монголы взяли Пекин, потом пошли на запад, разрушили очень мощное государство Хорезм. Это в Средней Азии. Это было очень культурное государство, оно возникло в шестом-седьмом веке до нашей эры, там были прекрасные оросительные системы и высокопроизводительное земледелие. Были развиты искусства, но под игом монголов многое погибло.

Юрий Юрьевич развернул на столе географическую карту, специально для этого урока приготовленную, и показал примерные границы государства Хорезм.

Вовка посмотрел на карту, потом на Юрия Юрьевича, вздохнул и сказал:

- Ничего не скажешь - порядочно. Значит, было - и не стало. Значит, как корова языком слизнула...

- Но этого мало, какое там! Монголы обогнули Каспийское море с юга, ну вот тут, где в настоящее время находится Иран, и заняли Закавказье. Потом вышли в заволжские степи и разбили печенегов, которые тоже были мощным племенем, но до этого их разбил великий князь Киевский, князь Ярослав Мудрый. В конце концов печенеги отошли в Венгрию. Вот она, Венгрия-то, где, на каком на западе!

- Далековато проскакали. Им, наверное, в Лондон хотелось.

- В Лондон? Там же пролив. Пролив Ла-Манш.

- Ну, о Ла-Манше они могли и не знать. А подъехали бы к берегу и свернули бы на Париж. Далее - на Мадрид.

Об исторических событиях Вовка и всегда-то имел привычку говорить насмешливо и как бы между прочим. Юрия Юрьевича это страшно раздражало. Иногда, сказать по совести, просто бесило, но он и на этот раз сдержался, помолчал минутку, взял себя в руки и решил сказать по поводу монгольского вторжения в Европу что-нибудь живописное, что-нибудь для Вовки увлекательное. Он подумал и сказал так: