Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 50

Но это чувство обманчиво. Поколение наших родителей – тех, кто родился вскоре после войны, влюблялся под музыку Дэвида Боуи, групп «Пинк Флойд» и «Абба», тех, кому Папа Павел VI запрещал половую жизнь, – пережило золотой век человечества. Качество их жизни было выше, чем было когда-либо и когда-либо будет снова. Мы же, друзья, застали уже конец этой эры.

Причина спада такая же, как и причина подъема: индустриализация. Технические открытия привели к улучшению жизненных условий, которые должны казаться человеку прошлых столетий похожими на чудо. Но дело было не только в открытиях, повлиявших на эти изменения; они не сделали бы ничего, если бы их не стали использовать на широкой основе: автомобиль каждому, телефон и цветное телевидение в каждый дом. Именно индустриализация сделала возможным такое распространение. Антибиотики нужно производить в промышленных масштабах, чтобы они были в распоряжении каждого всегда и везде. У методов современного сельского хозяйства нет почти ничего общего с методами прошлых веков. Машины, искусственные удобрения и пестициды настолько повысили урожаи, что сегодня уже ведется борьба с излишками производства.

Прогресс в области медицины привел к тому, что снизилась детская смертность и возросла средняя продолжительность жизни, следствием чего стало резкое возрастание численности населения. До сих пор высокие урожаи в сельском хозяйстве кое-как справлялись с этим; голод в мире возникает в первую очередь из-за распределения, но никак не из-за производства. Но сельское хозяйство постепенно начинает сталкиваться с границами пространства, кроме всего прочего, из-за опустынивания повсюду в мире навсегда пропадают посевные площади. Индустрия тоже подходит к границам, а именно – иссякают запасы ресурсов и способность окружающей среды справляться с загрязнениями.

Мы почти ничего этого не замечаем, скажете вы. Предметов первой необходимости достаточно, некоторые из них скорее дешевы, чем дороги. Катастрофического загрязнения воздуха и воды, о которых так часто говорят, все не происходит. Похоже, мы все-таки владеем ситуацией или все же нет?

Но если представить себе, что за одну ночь можно было бы вывести весь мир на уровень жизни, к которому мы привыкли здесь, у себя в Италии и в других развитых странах? Миллиард китайцев, ездящих на авто, миллиард индийцев, живущих в отдельных домиках и жарящих в саду шашлык и так далее. Что это будет означать – подсчитать легко. В развивающихся странах живет примерно вчетверо больше людей, чем в развитых. Житель развитой страны загрязняет окружающую среду и использует запасы Земли примерно в десять-двадцать раз интенсивнее, чем житель стран третьего мира. А значит, эксплуатация ресурсов Земли, которая уже и сегодня немала, возрастет еще минимум в десять раз! Это ведь будет означать коллапс.

Иными словами: скоро мы достигнем границ. Поскольку жизнь, которую мы ведем, возможна не для всех людей, это означает, что мы взяли себе больший кусок пирога, чем нам причитается. Мы почти не замечаем описанные проблемы, поскольку нам удалось перенести их в далекие страны. Италия давно уже потребляет больше сырья, чем у нее есть, и это справедливо для всей Европы. Наш постоянный промышленный рост возможен только потому, что мы по невысокой цене вырываем ресурсы у стран третьего мира. А взамен отправляем им свой мусор.

А мы, похоже, все еще недовольны. Несмотря на то что население Италии почти не растет, все наши помыслы и чаяния все так же направлены на экономический рост. Похоже, просто невозможно сказать «довольно!» и удовлетвориться тем, что уже достигнуто. Но куда же это приведет, этот постоянный экономический рост, который для правительств важнее всего остального? Они начинают причитать, если он составляет всего два процента. Допустим, будет пять процентов. Жалкие пять процентов, и можно подсчитать, если вы хоть сколько-нибудь знаете математику. Спустя шестнадцать лет это приведет к вдвое большему потреблению ресурсов, вдвое большей нагрузке на окружающую среду и так далее. С годами даже такой небольшой процент роста приведет к гораздо более гигантскому росту потребления, чем мы можем себе представить.

Дойдя до этого места, Джон кивнул. Именно таким образом и сложилось его триллионное состояние, которое с полным правом можно рассматривать как пример гигантского роста.

Но, конечно же, такое развитие не может продолжаться бесконечно. Если десять лет назад в семье был в среднем один автомобиль, а сегодня в среднем три, то это не значит, что когда-нибудь в каждой семье будет сто автомобилей. Все эти проблемы – сырьевые резервы, загрязнение окружающей среды, здоровье, размножение, уровень жизни, климат и так далее – многократно связаны друг с другом. Изменения в одной области влекут за собой изменения в других. И что может произойти с такой полной взаимосвязей системой? Когда-нибудь нагрузка станет чрезмерной, потому что в одной отрасли что-то сломается, из-за этого начнет ломаться в других областях – эффект домино. В небольшом масштабе мы могли это наблюдать на примере морей севера Европы, которые долгое время, казалось, совершенно спокойно справлялись со сливом в них вредных веществ, чтобы потом внезапно «сломаться»: они превратились сегодня в мертвые воды без растений и рыб. Нечто подобное может произойти и в большой экосистеме Земли, и не исключено, что через 65 миллионов лет разумные насекомые будут удивляться тому, почему мы вымерли столь же внезапно, как и динозавры.

Довольно много проблем сразу, и на первый взгляд может показаться, что ситуация – хуже некуда. Но я продемонстрирую, что за всем этим стоит простая конструкционная ошибка нашей цивилизации, в которой виноваты мы сами – и которую мы поэтому можем сами и устранить. Так что не спешите с самоубийствами, читайте следующий выпуск «Ритираты»!

Что ж, думал Джон, просматривая свой перевод целиком, может быть, не блестяще, но вполне прилично для шестнадцатилетнего подростка.

Впрочем, заявление в конце звучало довольно смело. И было неутешительно понимать, что понятия не имеешь, о чем может идти речь во второй части статьи.

17

Тем временем это уже превратилось в ритуал. Как раз когда Джон собирался ложиться спать, в спальне звонил телефон. Как обычно, звонивший интересовался, насколько далеко он продвинулся в своих размышлениях.

– Я думаю, что сама индустриализация представляет собой проблему, – подытожил Джон, удобно откинувшись на небольшом диване, стоящем перед окном спальни, откуда открывался красивый вид на широкий темный пустой пляж и сверкающий серебром прибой.

Было приятно разговаривать вот так, наобум, когда на другом конце провода есть кто-то, кто внимательно слушает. В такой ситуации приходили совершенно иные мысли. Это было немного похоже на то, что случалось раньше, когда он ходил на исповедь. Или лежал на диване у терапевта – по крайней мере, так он себе это представлял. В своей жизни он только один раз был у терапевта, еще ребенком, потому что мать опасалась его излишней мечтательности и слишком буйной фантазии, а тот заставил его играть в куклы и выдумывать истории. После этого терапевт сказал матери, что ее сын, вне всякого сомнения, мечтатель, но необычайно богатой фантазией все же не обладает.

– Индустриализация? Ага. И что вы собираетесь делать с этой мыслью?

– Мы должны отыскать путь обратно. Обратно к природе, хоть в этом и нет ничего оригинального.

Низкий смех прозвучал почти презрительно.

– В первую очередь этот план смертельно опасен, мистер Фонтанелли, вы должны это понимать. Именно индустриальная цивилизация поддерживает жизнь огромного числа людей, по крайней мере, в какой-то степени. Избавьтесь от удобрений и культурных растений, уменьшите количество доступного электричества, и окажетесь среди гор трупов.

– Не сразу, конечно же. Я размышлял о постепенном переходе, с биологическим сельским хозяйством, использованием солнечной энергии, ну, всей этой альтернативной палитры.

– Можно курить сигареты, произведенные в экологически чистых условиях, но они все равно останутся сигаретами. Или можно по-настоящему отвыкнуть от курения. И это сложно. Вы не должны забывать о том, что эта планета без технических вспомогательных средств может прокормить самое большее пятьсот миллионов человек. Едва человечество, население снова достигнет такой численности, как уже не сможет отказаться от техники и промышленности.

Джон вздохнул.

– Ну ладно. У меня нет плана. А у вас, судя по вашим словам, есть?

– Да. Я знаю, что нужно сделать.