Михаил Чехонин - «Горячий свой привет стране родной…» (стихи и проза) Страница 6

Черная красавица

Из тебя не выйдет танцовщицыДаже негритянского балета,На тебя глазеют эти лицаТолько потому, что ты раздета.

Ты люба измученным от счастьяПьяного, двенадцатого часа,Только потому, что на запястьяТы надела кольца папуаса…

Ночь проходит, хлопая глазами,Кончен танец страсти и мученья —Пятна лиц колючими словамиЩедро рассыпают поощренья.

Танцуй и пой, веселая и злая,Тебя зовет ночной притон господ,Весь глупый мир глазами попугаяСпешит глядеть на голый твой живот.

Твоя печаль безмерна и бездонна,В горячем реве ярких медных труб,Никто не знает, черная Мадонна,О чем смеешься ты углами губ.

Лишь рано утром, пьяная от шутки,Безумной шутки прихоти людской,Ты выплеснешь над личиком малюткиВесь тихий ужас матери святой.

Пусть этот мир безжалостен и звонокК любви твоей и нежности большой —Молчи и знай, что черный твой ребенок,Быть может, будет с белою душой.

Угол города

По утрам здесь продают газеты.А когда ленивый и вечернийСумрак сочиняет силуэты —Он приходит, горестный и древний.Камни улиц медленно вздыхают,Ноют кости, и уходят силы,И о сердце лишь напоминаютНа руках извилистые жилы.В точках глаз иссушенные мыслиИщут к одиночеству участья,Корень зла и в сокровенном смыслеПустошь человеческого счастья.И не может время и пространствоЗаглушить тоски о мудрой жизни,Боли исступленного упрямства —Думать о потерянной отчизне…Окна дышат ресторанным гамом,Шевеля голодные надежды.За углом Иаков с АвраамомЧинят чьи-то старые одежды,Горестно вздыхают животами,Ищут блох и чешут поясницы…И бесшумно бродят над домамиБлики электрической зарницы.Жизнь и смерть царапают друг друга.Время здесь не оставляет меты.Мира нет — есть только этот угол.По утрам здесь продают газеты.

Отшельник

За каменной оградой ты живешь,За крепкою стеной стоит твой дом —Ты горести свои там бережешьО прошлом, о прошедшем, о былом.За окнами бегут живые дни,Проходит дрожь по всей большой земле —Но в комнате твоей горят огни,И пыль лежит на письменном столе.Я знаю, что под ветхостью одеждДуша твоя по-прежнему она,Но тяжестью несбывшихся надеждПридавлена, невинная, она.И мысль еще по-прежнему юнаИ жаждет ласк и праздничных затей,Но, бедная, тобой обреченаНа вечный плен задушенных страстей…

Я прихожу беседовать с тобойО новых песнях, людях и делах,Но ты в ответ качаешь головой,Как маятник бездумный на часах.Мне кажется, что жизнь твоя леглаДорогою меж царственных могил —О гордость, гордость, скольких ты моглаЛишить ума, и радости, и сил…Погибший, но не сломленный в борьбе,Прощай, старик, философ и поэт,Я ухожу, дивясь твоей судьбе, —А ты стоишь и долго смотришь вслед.

Индия

Не счесть алмазов в каменных пещерах —Какой знакомый музыкальный стих,В нем страстные напевы баядерокСплетаются с молитвами святых…

Горят во лбу зеленые сапфирыУ истуканов, мрачных и немых,И на утесах гор хранят мундирыПокой господ, надменных и чужих.

Никто не видит в храмах, освященныхЗаветами забытых мудрецов,Как умирают толпы прокаженныхУ белых стен причудливых дворцов.

О Индия прочитанных романов,Страна слонов и ядовитых змей,Страна чудес и сказочных обманов —Когда ты станешь проще и светлей?

Когда твои нерадостные богиС высоких пьедесталов упадут?Когда твои холодные чертогиУзнают жизнь и что такое труд?

И в солнце ослепительном сверкая,Колышется прозрачный океан —Молчит страна. От края и до края,Зарывшись в грезы, дремлет Индостан.

И шепчут сумасшедшие факиры,Что будет грех, отмщенье, страшный мор,И снова разноцветные мундирыСтоят на страже по утесам гор.

И снова льются песни о химерах,О призраках, о змеях, о святых…Не счесть алмазов в каменных пещерах,Не счесть рабов на рудниках глухих.

Какие бывают странники

Он к нам пришел из дальних стран,Усталый, сумрачный и строгий —В его бровях лежал туманИ пыль ветров с большой дороги.

Он был когда-то общий друг,Но мы его с трудом узнали,Он к нам вошел, в наш тесный круг,Чужим от странствий и печали.

Он был не стар еще, но векЕго уже был на исходе.Он попросился на ночлегПри всем собравшемся народе.

Его спросил один из нас,Когда улегся шум приветствий:«Ты был, наверно, много разНа перепутьи многих бедствий…

Скажи, когда беспечный смехВ жилища наши постучится,Когда наступит мир для всех,Уставших верить и молиться?»

Он промолчал. И, как мудрец,Изрек ответ правдиво-жесткий:«Когда вернется наконецПоследний странник в дом отцовский…»

Он нам поведал все своиМолитвы, горести и встречи,И были странны, точно сны,Его отрывистые речи.

Мы разошлись, когда вдалиПогас прощальный луч заката.Мы думали, что мы нашлиОпять потерянного брата.

Но утром, лишь умыв лицоИ посидев со всей семьею,Он снова вышел на крыльцоС пустой котомкой за спиною.

Один из нас сказал ему:«Чудак! Ведь здесь так все знакомо.Так мило сердцу твоему,Куда теперь, ведь ты же дома?»

Но он, взглянув на темный лесИ в даль, размытую дождями,Сказал: «Прощайте…» И исчез,Как будто вовсе не был с нами.

И мы, смущенною толпой,Вернулись всяк к своим заботам:Ходить за бедною землейИ обливаться тяжким потом.

Поить скотов, колоть дрова,Следить за ростом своих малых,Считать их именем годаИ ждать бездомных и усталых…

И кто бы что бы ни сказалПотом о страннике суровом —Никто его не поминалПустым и старым, глупым словом.

Возвращение ветра

Дуй, ветер, дуй. Пой, ветер, пой.Ты улетал куда-то многократно,Но возвращался каждый раз обратноИ примирялся с собственной судьбой.

И я живу, томясь в своих кругах —Они мне так мучительны и тесны,Я рвусь туда, где дали неизвестны,Но возвращаюсь, сломленный, в слезах.

И солнце, озаряющее землю,Смеется над суетностью моей —Когда, усталый от своих страстей,Я песне брата по оружью внемлю.

Преступный зов молчит в моей груди.Дуй, ветер, дуй. Пой, ветер, —Ты не один на этом белом светеНе знающий, что будет впереди…

Прекрасный мир колышется в кругах,И бесконечно это колыханье,И безупречно это основанье,Потерянное в сумрачных веках.

Битва

Опять трубит победный рогСвой зов воинственно суровый,Сзывая запад и востокСразиться грозно в битве новой…

Опять прольется, как вода,Живая кровь рекою алой,И запылают городаВо мраке ночи одичалой…

С кем будет истина тогда,Чье будет право новой жизни,Найдет ли хищная ордаОбратный путь к своей отчизне?

Я не мечтатель и пророк,Но я предчувствую развязку —С кого-то снова мудрый рокСорвет ликующую маску.

И чьи-то громкие делаСлетят в бездонную пучину,Где вечный страж добра и злаЗамкнет их черную судьбину…

Так пусть же близится исход —Но в этой битве вечно правойПусть победит лишь мой народВеликий, вещий, величавый.

1938