Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 79

- Иначе нельзя.

- На него донос поступил. Написан явно изменённым почерком. Как думаешь, кто написал?

- Я не ворожея – угадывать.

- А ты мог бы написать?

- Ты вот что, гражданин хороший, говори, да не заговаривайся! А то я могу и по шапке...

- Но-но! – погрозил пальцем Раев. – Впрочем, прости. Знаю, что это не в твоём характере.

- Знаешь, а говоришь. Неладно получается, гражданин Раев?

- Не обижайся! Я просто хотел, чтоб ты поставил себя на место того доносчика... Мысленно. Мне это нужно.

- Не выйдет.

- Но мысленно!

- И мысленно не стану!

- Да, трудный ты человек! На слова прижимист.

- От слов пользы немного.

- Не ершись. Я с тобой по-хорошему.

- Разве можно по-хорошему допрашивать! Допрос, он и есть допрос.

- Не допрашиваю, а советуюсь. Один-то я ничего не добьюсь. На помощь людей рассчитываю.

- Люди тоже разные бывают. Одни правду скажут, другие оговорят.

- Как-нибудь разберусь, не мальчик.

- Ты Дугина спроси. Он давнее меня Науменко знает.

- Почему давнее?

- Они воевали вместе, и Камчук с ими же был.

- Так-так, – рассеянно кашлянул следователь, и пальцы опять заиграли на бритом черепе. – А с Дугиным они не ссорились?

- Не слыхал.

- Проводи меня к Дугину.

- Айда.

На улице услышали выстрелы, затем – душераздирающий вопль.

- Кажись, у Тарасова, – встревожился Гордей и прибавил шагу.

- Вот и опять кого-то придётся допрашивать! – нехорошо улыбнулся следователь. Тонкие губы его вытянулись в ниточку, глаза глядели зло и колюче. От прежнего добродушия не осталось и следа.

Подойдя к огороду Тарасова, увидели хохочущую во всю глотку Агнею, орущего Ворона и растерянного Евтропия. Поодаль, в капустных рядках и картофельной ботве, лежали несколько убитых кроликов.

Эта нашумевшая история была следствием вражды, возникшей между Агнеей и её соседкой. Агнея заприметила, что стоит Евтропию появиться в ограде, как Фёкла тотчас находит заделье и оказывается по другую сторону забора.

Возможно, это были всего лишь случайные совпадения, но Агнея ревновала и, мучаясь от ревности, даже похудела.

- Вот псовка! Навязалась на мою голову! – негодовала она. – И ты хорош! Глаза на неё пялишь!

- Глупая! Я тебя на трёх Фёкл не променяю! Ну, погляди на неё: вобла воблой. А у тебя всего в достатке.

Этот неотразимый довод на время успокаивал Агнею, но проходил день-другой, и червь сомнения снова начинал скоблить её Душу.

К тому времени у Коркиных развелось десятков до трёх кроликов. Эти кроткие обжоры уничтожили все запасы прошлогодних овощей, и Агнея втайне от мужа подумала: не лучше ли избавиться от них.

В то утро, увидев у своего забора Фёклу, разговаривающую с Евтропием, она записала на текущий счёт соседки ещё один грех.

Сарай, в котором сидели кролики, выходил одной стеной в огород к соседям. Пробив в этой стене дыру, Агнея выпустила зверьков наружу. Они тщательно обработали все капустные грядки и перешли на брюкву, но в этот момент появился Панфило. Нашествие кролов повергло его в апокалипсический ужас.

- Аааа-оооо! – завопил он и кинулся за ружьём, которое заряжал на ребятишек солью.

На звуки выстрелов прибежал Евтропий.

- Эй, сосед! За что мою скотину истребляешь? – вскричал он.

- И тебя истреблю, ирод! Не подходи! – взбешённый старик с очевидным намерением повернул ружьё в его сторону.

- Не балуй! Это не палка.

- Панфило! – испуганно крикнула подбежавшая Фёкла. – Охолонь!

Евтропий цепко ухватился за ствол и вывернул у старика ружьё. Оно выстрелило. Старик взвыл, подпрыгнул и покатился по земле, приминая ботву.

- Сам нарвался, – сказал Евтропий, едва удерживаясь от желания пнуть в его широко раскрытую бородатую пасть. – А мне отвечать за тебя...

Агнея хохотала, ещё не проникнувшись всей серьёзностью происшедшего. Бросив ружьё, Евтропий пошёл навстречу следователю.

- Маленько подстрелил, – сказал он Раеву. – Сухари брать?

- Без сухарей сухо будет, – с грозной многозначительностью сказал Раев.

- Много присудишь? – с обезоруживающей готовностью поинтересовался Евтропий.

- Не обижу, – краем тонких губ усмехнулся следователь, торопясь уйти от всё ещё смеющейся Агнеи и орущего старика.

- Ты куда, Тропушко? – жалобно крикнула Агнея, перестав смеяться.