Сказки Белой Горы. Часть III - Александр Сергеевич Глухов Страница 8

рабочие, но, не особо работящие ребята. Все они трудились со мной, но в разное время и в разных местах. По жизни, люди вполне приличные, они имели одну странность: приходили на работу за полтора часа до начала трудового дня и не ударяли палец о палец. Встать к станку, или убраться около него им в голову абсолютно не приходило. Начинали они что-либо делать только с пинка, но всегда подчёркивали свою дисциплинированность. На любые замечания о бессмысленном просиживании штанов, они искренне удивлялись:

— А что делать-то? Команды никакой не было…

Фронт работ никакого секрета из себя не представлял и тайной за семью печатями не являлся, но они косили под придурков до упора. Иногда я подходил к ним с заговорщицким видом и отвечал на их простецки-хитрый вопрос: «Что делать?», таким образом:

— Ладно, так и быть, открою военную тайну — работать…

Часть вторая

… Он начал партийную работу в сталинградской области с того,

Что разогнал алчную свору следователей, сыщиков и прокуроров, освободил из тюрем незаконно осужденных…

Устоял и добился, чтобы весь аппарат слишком ретивых надсмотрщиков к Сталинграду близко не подпускали…

— Хуже нет — говори л он друзьям… — когда партийный «кадр» становится на пьедестал недоступного божества с многозначительным выражением на лице заботливого и внимательного человека, и в таком случае именно по морде его и хочется треснуть…

В.С.Пикуль о первом секретаре Сталинградского

обкома партии предвоенных и военных лет — Алексее Семёновиче Чуянове.

Я умышленно начал вторую часть с цитирования знаменитого русского писателя. В этой части речь пойдёт об отраслевом, ведомственном и региональном балбесии, которое, иной раз, приближается к политической дурости, откровенному предательству и банальному казнокрадству с рвачеством.

Во время очередного просветления, которые случаются, увы, всё реже, Кучак выдал восхитившую меня фразу:

— В целом здоровенное тело МВД больно коррупцией и насквозь прогнило, но есть редкие отдельные участки, свободные от язв.

Точнее трудно сказать. Любой никчемный гаишник со скромным окладом, через пару-тройку лет порочной службы, закладывает строительство домищи, покупает квартиры и престижные машины. Это что — государственная тайна? Вовсе нет, знают об этом все — сверху донизу. И что? Факт настолько распространённый, что для описания случаев вымогательства и взяток, по скромному потребуется томов пятьдесят, а это скучно и утомительно, к тому же, в нашей стране практически каждый житель испытал на себе любовь ГИБДД к денежным знакам…

В сонме отечественных министерств и ведомств, МВД всегда на виду со своими тараканами в голове, планированием преступлений и посадок (!), ну и, конечно, балбесной дурью. Стоить проследить за судьбой министров внутренних дел, их замов и ближайшего окружения за последние сто лет. Последний царский министр Протопопов, это же апофеоз тщеславного идиотизма. Генрих Ягода, незаменимый прислужник Сталина, вернейший его раб, бывший аптекарь, не чуждый различным ядам и оккультизму, гибнет, не взирая на фантастические заслуги перед коммунистической властью. Его судьбу повторяют его замы и начальники отделов: Берман, Фриновский, Благонравов, Артузов и многие другие. Ягодовская кагорта чуть ли не целиком пошла под нож репрессий — руководство, от центрального до республиканского и областного — тотально, остальные — в большинстве. А казалось: какие люди! Соль земли! Опора власти! Сами-то они давно потеряли чувство реальности, мня себя вершителями судьб… Пришедшие им на смену палачи Ежова, ничего в этой жизни не поняли — повторили судьбу предшественников. Никакой нюх, или инстинкт самосохранения у них не сработал.

Недавно попала мне на глаза журнальная публикация Антона Старосельцева «Сонька Золотая Ножка», в которой он утверждает, что самым жестоким палачом в структуре НКВД была Софья Гертнер — уполномоченный первого следственного отдела УНКВД Ленинградской области. Утверждение сомнительное — таких, даже более жестоких, было много. По большому счёту, куда ей до своей соотечественницы Розалии Землячки и подобных ей садистов и садисток, но сама её история типична и поучительна. Предположительно она начала службу в 1930-ом году, хотя документально подтверждаются только с 1937-го. Тем не менее в суде, на её процессе в 1939 году, речь шла именно о девятилетней службе в органах внутренних дел (возможно была платной стукачкой?) Её первым «учителем мучений» был чекист Яков Меклер, прозванный «Мясником» за особую жестокость к подследственным. Меклера побаивались даже коллеги.

Гертнер показала себя сразу. Первой её жертвой стала Надежда Суворикова, обвиняемая в шпионаже. Будучи «благородного» происхождения, шестнадцатилетняя Суворикова бросает Николаевский институт в Петрограде и уходит на Гражданскую войну вместе с красноармейцами (типичный случай — обычная восторженная барышня без мозгов). Потом работала буфетчицей на теплоходе «Жан Жорес», совершавшим загранрейсы. На свою беду, Суворикова во время одного из рейсов встречалась в Нью-Йорке с братом, музыкантом Алексеем Антоновским, эмигрировавшим из Советской России в 1923 году. Вдобавок дядя её проживал во Франции, при марсельском монастыре кармелиток, где и умер. Бдительно-стукаческая обыденность того времени, не давала шансов сохранить это в тайне. Гертнер допытала бедную женщину до парализации и вырвала-таки признание.

Непримиримая классовая ненависть, а, возможно, не только классовая, её беспринципность и особое рвение вести непримиримую войну с врагами партии и народа (какого народа?), в июле 1937 года были замечены начальником третьего отдела УГБ УНКВД Ленинградской области Мигбертом, который определил её в «бригаду смерти». Уж там она развернулась… Коллеги восхищались ей, даже побаивались. Сонька Золотая Ножка придумала свой особый метод выбивания признательных показаний арестованных мужчин. Распяв представителя мужского пола и привязав его руки и ноги к столу, била что есть силы каблуком в пах, пока тот не подпишет то, что требуется. Сбоев не было, особенно быстро сдавались пожилые…

Её наградили золотыми часами за особые заслуги перед Родиной по итогам 1937 года и ставили в пример. Сонечка бесчинствовала два года. Сняли Ежова, пришёл Лаврентий Берия — «справедливый мингрел» и отдал приказ об аресте. Совершенно потеряв страх, а также чувство реальности, Гертнер уж никак не ожидала ареста. Судили её долго, приговор был вынесен 31 января 1941 года. С началом войны, садистка была отправлена на фронт, искупать кровью свою вину. Так как попала она в СМЕРШ, то догадаться не слишком сложно, чьей кровью она вину искупала… Да, совсем забыл, во время следствия над ней, она лихо валила вину на своих начальников — Заковского, Меклера, Фигур. Они, дескать, требовали лютой жестокости, а она, человек, в сущности, добрый, лишь выполняла людоедские приказы.

Эту мерзкую гадину признали в 1953 году незаконно репрессированной и участницей Великой Отечественной войны со всеми вытекающими льготами. Дожила она в почёте и довольстве до правления Черненко.

Если прочитать книгу крупнейшего историка революции и