Ашот Арзуманян - Арагац (Очерки и рассказы) Страница 85

Воплощенные в художественных произведениях, образы Чапаева, пулеметчицы Анки, Зои Космодемьянской, героев Краснодона, Александра Матросова, капитана Гастелло глубоко запечатлевались в душах молодых патриотов. Вдохновленные подвигами самоотверженных сынов русского и других народов СССР, шли на смерть во имя спасения советской родины верные сыны армянского народа старший сержант Унан Аветисян, летчик Нельсон Степанян, артиллерист Сергей Оганян, летчик Самсон Мкртумян, рядовой боец Джаан Караханян и многие другие.

Подвиг советского командира полковника Закяна описал Аветик Исаакян. Умирающий комдив Закян до последнего дыхания руководил боем.

Сержант Унан Аветисян во время атаки, которая захлебывалась из-за прямого прицельного огня неприятельского дзота, скомандовал взводу "Вперед!", своим телом прикрыл амбразуру дзота и дал возможность успешно завершить атаку.

Одинаковые чувства вызвали одинаковую героическую реакцию сынов Коммунистической партии - Александра Матросова и Унана Аветисяна.

Подвиги капитана Гастелло и летчика Маресьева, дважды Героя Советского Союза подполковника Нельсона Степаняна и других героев Великой Отечественной войны вдохновляли молодежь всего Советского Союза, служили темой патриотических стихотворений, поэм и романов. В произведениях советских, в том числе армянских, писателей запечатлена полная глубокого смысла традиция, по которой герой, погибший в момент совершения подвига, навечно продолжает числиться в списках своей воинской части. При перекличках вспоминают имя погибшего героя - он как бы незримо стоит в ряду со своими однополчанами.

Нечего и говорить о том, какое глубокое значение имеет эта традиция, отображенная в художественных произведениях.

Людям свойственно восхищаться великим и прекрасным, стремиться поступать по примеру тех, кого они полюбили. То же самое можно сказать и о народах. Ясный ум, твердый характер, стойкость в испытаниях, мужество и самоотверженность, присущие великому русскому народу, вызывая восхищение братских народов Советского Союза, одновременно вызывают и желание не отставать от народа-исполина.

В чудесной "Педагогической поэме" Макаренко в беседе с заведующим колонией райпродкомиссар спрашивает про одного из воспитанников (бывшего беспризорника и босяка): "Где вы такого хорошего парня достали?" И с оправданной гордостью Макаренко отвечает: "Сами делаем!"

Представители капиталистического лагеря, потрясенные примерами неслыханного героизма, высокой самоотверженности и сознательности, горячей веры в грядущую победу во время самых тяжелых испытаний Отечественной войны, с изумлением и страхом задавали вопрос: "И откуда у них (большевиков. А.А.) такие люди?!" И, полные законной гордости за выращенное и воспитанное партией коммунистическое поколение, мы отвечали: "Сами делаем!"

Историческая заслуга в воспитании нового советского человека, в формировании черт характера гражданина социалистического общества, строителя коммунизма принадлежит Коммунистической партии Советского Союза, делу которой служит советская литература.

На примере любимых литературных героев миллионы людей учатся быть мужественными, честными, преданными родине, учатся подлинному интернационализму. И вполне закономерно, что у нас вырастают достойные преемники Павла Корчагина, Олега Кошевого, Зои Космодемьянской, Унана Аветисяна и Нельсона Степаняна.

Говоря о многовековом литературном и культурном общении, следует подчеркнуть, что после Великой Октябрьской социалистической революции возникли и получили широкое развитие многосторонние братские принципиально новые формы взаимосвязи и взаимодействия наших литератур и культур.

Сегодня речь идет о том, чтобы идти вперед, приумножая наши успехи на литературном и культурном фронте, устранить недостатки. Взаимодействие литератур не ограничивается и не может ограничиться простым художественным обменом ценностей.

К.Маркс в предисловии к "Капиталу" писал, что "...всякая нация может и должна учиться у других". В этих словах, в сущности, дана формула взаимосвязи и взаимодействия культур народов мира.

Между тем отдельные исследователи все еще изучают действие закона взаимосвязей и взаимодействия литератур, как уже было сказано, односторонне сводя дело к примитивному толкованию о влияниях, сходстве, контактах и пр. В результате за бортом истории и теории нашей литературы остаются целые пласты фактов и характерных явлений, без которых картина нашей общесоюзной литературы оказывается обедненной, что мешает достойно развернуть изучение этой важной проблемы.

В числе других вполне устранимых причин следовало бы подчеркнуть нерешенные вопросы перевода во всем его многогранном значении и нерешенность проблемы изучения языков не только иностранных, но и языков народов СССР.

Когда-то, на заре нашей советской эры, остро стояла перед представителями культур всех социалистических наций проблема изучения русского языка. Сегодня русский язык стал нашим вторым родным языком. Без решения этой проблемы мы не могли бы иметь того состояния взаимопонимания и общения народов и культур, которого мы достигли.

Один из аспектов взаимосвязи и взаимодействия литератур - это прежде всего возможность прочесть произведение иноязычной литературы.

Ни в одной стране и ни в одну историческую эпоху так актуально не стояла проблема перевода, как в нашу социалистическую эпоху.

В этом отношении история отечественной литературы полна множества примеров.

Помню, однажды, вскоре после войны, я обратился к Н.С.Тихонову с просьбой написать литературный портрет А.Исаакяна. Это совпало с его желанием, но он говорил, что очень ответственно и трудно писать о "поэте дум", который прошел долгий жизненный путь. Начав эту работу, он перечитал все, что было переведено на русский язык. Просил рассказать все, что мне известно об Исаакяне. Многие вечера были посвящены разговорам об Армении и Исаакяне. Н.С.Тихонов попросил разыскать в Москве родственников, друзей и знакомых Исаакяна. Урывая время, он внимательно и вдумчиво слушал их рассказы. Не раз до полуночи мы ходили по Каменному мосту и беседовали. Тихонов хотел глубоко осмыслить жизненный и творческий путь нашего большого поэта, проникнуть в тайники, в суть его поэзии. Много раз побывавший до этого в Армении, обошедший ее в двадцатых годах пешком, Тихонов доставал свои записи, читал их вслух и снова возвращался от Армении к Исаакяну, с которым был лично знаком и дружен. Шли месяцы. Тихонова отрывали дела литературные, общественные и государственные. Я уже опасался, что он забудет, не сможет написать обещанное. Но вот однажды по телефону он сказал: "Я начал писать".

Прошли еще месяцы, и вот Н.С.Тихонов, закрыв дверь своего кабинета, прочел мне очерк. Эта была поэма в прозе об Исаакяне и Армении.

В тридцатых годах в Москве существовал филиал Арменгиза. Здесь решили издать сборник четверостиший Ованеса Туманяна. Не знавший еще армянского языка, О.Румер сделал перевод по подстрочнику. С участием самого переводчика стали рассматривать перевод. Он оказался негодным для публикации. Румер представил второй, третий, четвертый варианты перевода, но все они не отвечали требованиям. Он попросил дать ему еще время, чтобы доработать перевод. Это ему позволили, вопреки условиям формального договора. Поскольку издание не было связано с юбилейной датой, ему предоставили довольно длительный срок. Что же сделал Румер? Он изучил армянский язык и спустя два года представил новый перевод, уже не с подстрочника, а с подлинника. Конечно, перевод получился и был издан.

Вот так, с таким горячим сердцем мы и должны подходить к переводам, к оценке, ко всему, что касается братского общения и дружбы наших литератур.

Работая над книгой "Дружба", я должен был посетить Киев.

В 1954 году я побывал у Павло Григорьевича Тычины, старого друга классика армянской поэзии И.Иоаннисиана. Было известно, что он давно и серьезно изучает историю армянской культуры и литературы. Но представьте мое удивление, когда он мой разговор на русском языке перебил армянским. Почтальон принес ему почту, в которой я увидел газеты и литературные журналы Армении. В его библиотеке - целый раздел армянской литературы. Павло Григорьевич прочитал на армянском языке наизусть поэму "Ануш" О.Туманяна. Я забыл, что нахожусь в его киевской квартире. Меня окружала Армения, ее поэтические образы, ее природные красоты. Рядом струился Днепр, а казалось это воды Раздана.

Вот такие чудесные люди вносят неоценимый вклад в родство наших литератур, их взаимодействие и взаимосвязи.

Примечательна в этом отношении также работа Александра Фадеева. В конце тридцатых годов в Армении шли споры об отношении к классическому наследию. Была известная растерянность. Фадеев, который не раз бывал в Армении, на этот раз специально занялся изучением армянской классики и решительно выступил на страницах газеты "Правда" в защиту наших классических литературных сокровищ. Он верно оценил творчество Раффи, опроверг и рассеял ошибочные мнения некоторых армянских литературоведов, сказав, что если вы отказываетесь от Раффи, то русские должны отказаться от Достоевского и Толстого.