Таньчо Иванса - НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник) Страница 15

– Здорово, – восхитилась я. – А эта?

Я взяла в руки черную атласную шкатулку, на которой был вышит золотой зеленоглазый паук.

– Эта шкатулка для хранения СТРАШНЫХ тайн. Туда можно поместить, например, мысли об убийстве конкурентов или ограблении банка… Перламутровая шкатулка из морских ракушек и жемчужин со дна Северного моря, хранит тайны сокровищ, случайно найденных или заработанных денег.

– А эта? – в моих руках оказалась шкатулка, обильно украшенная бирюзой.

– Сюда можно поместить свою самую заветную мечту. И тогда больше шансов, что она исполнится. Так говорят. Психологи.

– Вот, то, что нужно, – победоносно завершила я эпопею со шкатулками. – Мне очень нужна такая.

В тот момент я поняла, почему у Глеба такое странное прозвище, но подобные проявления страшной болезни мне нравилось. Вот бы все шизофреники были такими милыми, можно было бы разрушить все дома скорби и вместо них воздвигнуть парки аттракционов, а хранителями их сделать бывших сумасшедших.

– Монеты на веревочке, – речь Глеба с каждым предложением звучала все более «человечно», я бы сказала, и темп ее чуть увеличивался. Скоро он будет говорить также как нормальные люди.

Хотя его заторможенность создает дополнительную интригу тому, что он пытается сказать, – их ровно пять, гарантируют принятие самого лучшего решения той или иной проблемы. Их необязательно бросать, они просто знают, к чему приведет тот или иной выбор и тот путь, который вы изберете для себя с их помощью, приведет Вас к успеху.

Может, Люське такие подарить? Ей делать выбор приходится по десять раз на день. Она как-то призналась, что очень боится ошибиться… Возьмем на заметку, – решила я.

– Вы теперь все время коситесь на кукол, – заметил Глеб. – С ними все просто – в них души людей, живших когда-то, но не нашедших успокоения. Я делал их сам. А некоторые – еще мой и отец и дед.

Тут хозяин замолчал и покосился на меня – ясно, что не раз уже по простоте душевной сталкивался с инакомыслящими. Я подбадривающее улыбнулась. Кто я такая, чтобы судить Глеба, когда еще двух месяцев не прошло, после моего знакомства с Анной.

– Вот эту даму в белом я повстречал в Нижнем городе. Она очень любила своих детей и не хотела оставлять их без своей защиты, у нее их было четверо. Когда она умирала, она пожелала остаться рядом с ними. У нее сейчас, не только дети, но и внуки, и правнуки, а здесь она ждет своего ангела. Пока он проводит ее на небеса. Они все здесь ждут своих ангелов. Иногда души выходят погулять, но им больше им некуда пойти, моя лавка их последний дом.

– Вы не бойтесь, эти куклы безобидны. Я говорю это на тот случай, если вы все-таки выберете для подруги одну из них. Напротив, они уберегут ваш дом и вас лучше всякого домового и ангела-хранителя. А когда душа покинет фарфоровое тельце, вам будет даже жаль. Вы сразу это поймете. Кукла перестанет… не знаю как сказать… светиться, что ли. Единственно что, я Вам не советую покупать вот эту старуху в сером монашеском одеянии – в молодости она задушила своего мужа, а кукла навеки стала ее тюрьмой. Еще вот этого господина в клетчатом сюртуке, он был главой одной из самых страшных столичных банд прошлого века и головорезом, каких редко порождает матушка-земля. В общем, я думаю, вы и сами чувствуете их холод, не так ли?

– Да, – я кивнула. Глеб давеча установил рекорд многословия, но слушать его было интересно. – А вот этот рыжеусый генерал?

– Он ждет встречи с любимой, – серьезно пояснил хозяин. И вдруг начал рассказывать мне историю Анны и Александра.

Я тихо перебила его, хотя сердце мое едва не выскочило из груди:

– Глеб, Вы можете не трудиться. Я уже слышала их грустную сказку.

Из уст Анны.

– Правда? – недоверчиво переспросил он.

Я молча кивнула:

– Да. Думаю, мне стоит купить у Вас и этого бравого военного. Буду гулять с ним по улицам. Под ручку, – я не выдержала и рассмеялась, представив такую чудную картинку.

Глеб тоже улыбнулся. Первый раз – искренне. У него будто камень с сердца свалился.

– Я подарю Вам ее… Вы так и не сказали своего имени… Вдруг у Вас действительно появиться возможность освободить их.

– Рита, – представилась я. – Маргарита.

На этом месте мы с Глебом дружно расхохотались и смеялись минут пять кряду.

– Однако я до сих пор не выбрала подарок своей подруге, – вспомнила я.

– Могу предложить Вам вот эту парцеляновую кошечку. Да, ту, в полный рост, – заявил хозяин лавки. В его голосе звучала искренняя симпатия и доброта. В тот момент, если бы он пригласил меня на свидание, я бы не думая согласилась, но он не додумался. А ведь не далее двух часов тому, я была совершенно иного мнения о Глебе – чудеса…

– Эта кошка как-то по-особенному мяукает? – уточнила я улыбнувшись.

– Она не мяукает, – Глеб отрицательно покачал головой. – Она рассказывает истории. Вы же говорили, что Вашей подруге некогда читать. Она будет слушать о любви во сне.

– Действительно, здорово. Лучшего подарка, чем кошка-сказочница, я для Люси вряд ли найду.

– Она рассказывает настоящие истории, – мягко поправил меня Глеб. – Истории, которых уже никто не помнит, истории обычных людей. Не исключено, что Ваша подруга может увидеть и услышать день знакомства ее родителей, например. Парцеляновых кошек-сказочниц не бывает, разве что настоящие… но их язык мало кому доступен, так что…

– Да, вы правы, Глеб, конечно. Спасибо Вам за помощь, но боюсь мне пора. У меня дома тоже сказочница, ее кормить нужно.

Сбежала, прям как Золушка с бала.

Мне не очень хотелось уходить, но, во-первых я барышня воспитанная и не в моих правилах отягощать своим присутствием не только хозяев сувенирных лавок, но и вообще людей, а во-вторых, собирался дождь, а в начале ноября, это не слишком приятное для тело событие. Да и погулять хотелось, пока он еще соберется, этот дождь. В общем, убежала, не оставив даже туфельки. С куклой-генералом, кошкой – рассказчицей и шкатулкой для мечты в рюкзаке.

Набродилась, попала под дождь, чуть простудилась и вот результат – пью чай и рассказываю кошке, как провела день, а ведь хотелось бы послушать, что она может мне рассказать.

Мне пора заканчивать. Я знаю, что, если не заболею окончательно, то завтра найду Анну в бывшей кондитерской. Такая иррациональная уверенность – знак того, что чудо готово свершиться, а я лишь его инструмент. А потом я пойду в сувенирную лавку Глеба, и за чашкой его восхитительного кофе закончится история Анны и Александра и, может быть, начнется наша.

И стало так

Не стоит думать, что покидая какое-либо место, мы оставляем его целиком и надолго. Надолго, да – навсегда, ведь каждый раз, возвращаясь куда-то, мы уже не те что даже минуту назад, и, значит, это уже не совсем мы. Но вот целиком…

Иногда мне кажется, что мое сердце рассеяно по каменистым улочкам Львова и Каменца, по лесам Полтавщины, ветхим дворикам Киева, пару его пылинок досталось и музею им. Пушкина в Москве, Старому Арбату и кофейням Праги; вычурным, овеянным холодными ветрами берегам Невы; деревянным мостикам Германии и астраханским степям. Все они будто созданы мне в утешение. Много мест, много радости, да и сердце кажется большим-большим. Иногда. А иногда – наоборот – очень маленьким, когда в нем не остается места городам, все забирают люди. Близкие по духу или родству.

Но есть одно кафе в Киеве, не буду говорить какое, оно принадлежит мне. Целиком и полностью. Или я со всеми потрохами оставлена ему, чтобы жизнь малиной не казалась. Тут что-либо определенное трудно утверждать.

Факт в том, что махонький зал на два столика, словно бы сколоченных из цельных бревен, простой сельский интерьер и хмурый байкер-бармен, опрятный ровно настолько, чтобы не казалось, что он только-только слез с мотоцикла и сразу стал за стойку, и свечи вместо электрических ламп, и кофе, единственный сорт, который я употребляю, в единственном же экземпляре; и вид из окна на всегда пустующие детские карусели, медленно поворачивающиеся вокруг своей оси толи по инерции, толи вообще по неизвестному доселе человечеству закону физики; и даже сонный саксофонист в углу на расшатанном деревянном табурете, раскачивающимся в такт его вдохновению… Он играет постоянно и тихо, как может (интересно он есть, спит, когда-нибудь?..)

Словом, все это богатство только мое. Перед очередной командировкой я прощаюсь с городом и всегда выпиваю на посошок чашечку кофе, после приезда, побросав дома сумки первым делом снова сюда. Это кафе своего рода мой дом. Более настоящий, нежели место, где я ночую. Я никогда не встречала там других людей. Зато я всегда нахожу на своем столике справа от стойки интересную книгу, маленькую шоколадку, и чашечку кофе, а бармен невозмутимо протирает бокалы и делает вид, что он не при делах и вообще не знал, что я сегодня зайду.

Вот это место радо мне всегда. Я не просто предполагаю, я ощущаю его нежную заботу и почти материнскую защиту. Нельзя объяснить.