Таньчо Иванса - НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник) Страница 16

Вот это место радо мне всегда. Я не просто предполагаю, я ощущаю его нежную заботу и почти материнскую защиту. Нельзя объяснить.

И вот представьте, КАК это было – обнаружить в кафе пять минут назад еще одного человека. Не саксофониста, который по неизвестным мне причинам сегодня отсутствует, что само по себе уже нарушило нереальную атмосферу этого места, а ЕЩЕ-ОДНОГО-ПОСЕТИТЕЛЯ! Пусть, сидящего спиной к проходу, пусть самозабвенно переставляющего какие-то странные фигурки по странной треугольной доске, пусть он даже не отреагировал на мое появление, однако факт присутствия В МОЕМ КАФЕ чужого человека я восприняла как предательство и собралась уже было уходить, когда бармен, сказал первое за время нашего немого знакомства слово:

– Извините.

Это прозвучало так неожиданно и так отвечало моим мыслям, что я невольно развернулась в его сторону и, преодолевая детское желание пустить слезу и надуть губки, чтобы всем сразу стало понятно, насколько они виноваты, бросила:

– Вина. Красного. Или белого. А лучше – розового. Но обязательно домашнего, но ни в коем случае не испанского крымского разлива.

Вот так вот. И пусть думает теперь, а я буду ждать заказа и упиваться местью.

Бармен невозмутимо кивнул, а я бухнулась за свой столик, сделала глоток оставленного мне кофе и одновременно принялась разматывать свой любимый трехметровый шарф. Они все у меня любимые и трехметровые, но этот самый любимый и самый трехметровый. Связанный собственноручно за две ночи – рождественскую и новогоднюю. Такая была задумка. Из самой пушистой пряжи, какую только можно было найти в магазине. Совершенно обалденного светло-зеленого цвета, какой бывает только у первой весенней травы. Не снимала бы вообще, да климат такой, волей-неволей, а пять месяцев в году приходится скучать без него.

На этот раз передо мной лежал сборник рассказов неизвестного мне автора, но я притворно сердито пробубнила, что раз он тут лежит, значит он – идеален. Идеален для меня сегодняшней, я имею в виду. Ведь книги, которые выбирают нас, в корне отличаются от книг, которые выбираем мы, хотя следует признать в совершенно удивительных случаях, они – одно и то же. Редко, но метко.

Покосилась на бармена и поняла, он оценил – в полуобороте его лица спряталась ироничная улыбка.

Что-то мы с ним сегодня не в меру общительные.

Открыла наугад страницу предложенной мне книги и прочла: «Мир существует столько времени, что никакую сказку или легенду нельзя считать вымыслом, разве что чуть приукрашенным воспоминанием».

Кажется так, за исключением того, что сказок в привычном понимании вообще не существует – это мое твердое убеждение. Мироздание слишком извилисто и подзаковыристо, а человеческий разум столь прост и узок, что придумать что-либо путное не способен хоть ты лопни. Мысль сия не есть открытие, навроде теории вероятности, так что…

Но он мне нравиться, этот неизвестный писатель. Читала и читала бы, да бармен принес заказ. Навис надо мной и поднял очи к потолку, всем своим видом показывая смирение и благодушие, как у нашкодивших детей. Когда я взглянула на серебряный поднос, то поняла почему – на нем стоял бокал, а в бокале совершенно определенно – вино, а у вина три слоя: нижний – нежно-желтый, средний – розовый и верхний – вишнево-бордовый. Они не смешивались, а мягко перетекали один в другой. Не в силах поверить в то, что возможно совершить такое с вином, я взяла бокал в руку и принюхалась. Аромат… Уууу…. Все оттенки вкуса винограда, ушедшего лета приблизительно восьмилетней давности, теплых ветров, золотой осени, и чужой родины. А на кончике языка случился настоящий праздник. Вот это я понимаю – сервис.

Скорее от растерянности, я встала и чмокнула байкера в небритую щеку. Он искренне рассмеялся и вернулся на свое место.

А я вспомнила, что уже пила такое… такой коктейль. Во сне. С НИМ. В одном из тех волшебных мест, которые заставляют меня просыпаться утром и огорчаться их недосягаемости. Моей личной недосягаемости (сегодня утром во мне вдруг родилась и окрепла малюсенькая надеждочка, что ОН по какому-то непостижимому кармическому закону ТАМ – иначе, где ж ему еще-то быть?..), а заодно несправедливости, нечестности моей жизни, которую я провожу как все люди – откладывая все на потом. И не просто ВСЕ, а ВСЕ САМОЕ ВАЖНОЕ. И как все забываю, что этого гипотетического ПОТОМ может не случиться. Вообще никогда.

То, что я хоть иногда ощущаю тяжелую поступь вечности за своей спиной, которая с каждым шагом на миллиметр, но ближе – это уже достижение, многим и то – не дано. Да еще Боги одарили меня способностью видеть во снах такое, за что любой сказочник мог бы жизнь отдать, а я так – просто просыпаюсь и весь день стараюсь отвлечься от почти неслышного хруста живой плоти, который издает нечто безжалостное и невидимое в моей груди. Дело усложняется еще и тем, что я видела в последнем из снов, как ОН пересек линию, навсегда отделившую его от моего сбывшегося или несбывшегося, и исчез в радужной дымке Города, который с тех пор перестал мне сниться. Утром я пыталась убедить себя, что мне все это сон, моя выдумка, что он не из тех., не из таких как… Как же…

Впрочем, я преувеличиваю. Это только часть моей жизни. Другая – вполне сносна, а страсть к путешествиям, которую я превратила в профессию, и вовсе делают ее замечательной и распрекрасной.

Только иногда…

Но не будем…

Надеясь снова отвлечься от тягостного послевкусия давешнего чудесного сна, чтобы затем очищенной от скверны вернуться к дегустации «коктейля», я снова открыла книгу, где-то на середине.

Это своего рода гадание, развлечение, а то и вовсе традиция. Прежде чем прочесть книгу, нужно на ней как следует погадать, так мы (я и книга) настраиваемся, привыкаем друг к другу:

«Его спросили:

– Почему ваши герои всегда, всегда умирают в конце книги?

Он грустно улыбнулся:

– Как любая искусственная реальность, созданная просто так – от скуки или для развлечения, мои герои не должны менять суть вещей, задуманных мудрым мирозданием. Такова техника безопасности невольных слуг высокой магии слова, а я лишь уважительно ей подчиняюсь»…

Час от часу не легче. Но он, к сожалению, прав. Именно это неосознанное, невысказанное, но прочувствованное до кончиков пальцев ощущение, каждый раз заставляет меня убирать руки от клавиатуры и прикладывать невероятные усилия, чтобы отбросить прочь шариковую ручку, когда я задумываюсь и начинаю складывать слова в предложения, чтобы записать свои сны или фантазии. Единственное, что я позволяю себе – писать развернутую хронику своих путешествий для блога в интернете, приправляя фотографиями, которые не продались или были сделаны для себя. Но это все.

– Он-то, конечно, прав, – полушепотом произносит вдруг посетитель в кепке, о котором я уже успела забыть, – однако как в случае с любой правдой, его правда не для всех и не навсегда. В данном случае можно возразить, что случайных, по прихоти творца и для развлечения реальностей не бывает. Нигде и никогда. Хотя техника безопасности должна быть, согласен.

Господи-боже, повадился кто ни попадя мои мысли подслушивать! А они, между прочим, не для чужих ушей. Если бы я хотела, чтобы меня услышали или прочли, я бы кричала и писала бы лозунги!

Я сделала вид, что не слышу и носом уткнулась в бокал. А неизвестный вернулся к своей странной игре. Спасибо и на том.

Я постаралась успокоиться и взять себя в руки. Последний глоток коктейля мне не помог, не помог и мощный глоток остывшего кофе, чье совершенство в ту минуту показалось мне злой насмешкой на фоне несправедливости всего остального сущего здесь и сейчас.

Словом, процесс был запущен. Я подозвала бармена и попросила еще вина. Вряд ли оно мне поможет избавиться от воспоминаний, но хоть скрасит мое «гордое одиночество» и поможет пережить еще раз то, что я не хотела бы переживать ни разу ни при каких обстоятельствах. Но прошлое не изменишь, а значит, раз такое дело, придется, иначе никак не избавиться от навязчиво жужжащих над сердцем пчел, пускающих яд по всему телу.

С ним никогда не было просто. Я вас не трогаю, и вы отвечайте, пожалуйста, тем же – он, кажется, со всем человечеством был в таких отношениях. Исключение составляли лишь избранные и некоторое время я даже питала иллюзию, что попала в узкий круг их ненадолго. Обстоятельства наших редких встреч как-то не сходили с рельс делопроизводства и пытаться это изменить и тогда и сейчас казалось глупым. Ну а как? Человек о своем, а ты – лямуртужурбонжур? Ерунда какая-то. Вот и не дергалась. Я никогда не звонила ему сама, но он словно чувствовал ту крайнюю точку, когда нужно подымать трубку и набирать мой номер, не потому что ему это необходимо, а просто он ценил нашу с ним «дружбу на фоне общих бизнес-интересов».

Мы не смогли бы быть вместе, селяви, обстоятельства иногда выше самых сильных чувств, даже если они (чувства) взаимны, мы могли бы только отрывать у жизни махонькие эпизоды истории о том, как двое «всегда вместе». Осознавая безвыходность и одновременно сомневаясь в себе, я тянула сделать первый шаг и сказать ему о том, что чувствую. Как-то так. Но однажды…