Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко Страница 16

– Я готов, – ответил Измайлов и улыбнулся так, словно получил давно оставленный без движения долг.

Марьяна кивнула, хотя ей не особенно улыбалось играть с Антоном, который только что долго и скучно рассказывал о своей поездке на автомобильный завод «Феррари». Каким-то загадочным образом младший Сирож унаследовал все недостатки, но не получил ни одного достоинства своего отца, и это, пожалуй, было единственным необычным свойством его личности.

– Отличная идея, – согласилась она. – По крайней мере за игрой нельзя курить сигары.

– Почему нельзя? – спросил Антон, глядя сквозь нее невидящим взглядом, и она едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью на грубость.

Переодевшись в спортивные брюки и джемпер, Марьяна первая вышла к корту. Какое-то время она стояла, наблюдая, как горничная длинными граблями очищала покрытие от листьев, занесенных из парка, – эта молчаливая девушка вызывала у нее возрастающее с каждым днем чувство гадливости. И не только из-за отца, который уже не скрывал своего особого отношения к ней, но еще и потому, что Марьяна интуитивно чувствовала: за миленьким свежим лицом, под льняными кудряшками в небольшой черепной коробке разрабатывается некий захватнический план. Конечно, ни на минуту невозможно было предположить, что отец женится на прислуге, но он был достаточно своенравен, чтобы как-то по-другому возвысить ее. Марьяна читала эту надежду в ее невинных, всегда опущенных глазах.

Когда появились мужчины с ракетками в руках, Марьяна со смутным волнением отметила, что Георгий, самый высокий и лучше всех из них сложенный, выглядит элегантно даже в свитере и шортах. Все это – белоснежный свитер, солнечные очки известной марки, безупречный маникюр – снова напомнили ей о ее подозрениях, и только усилием воли она заставила себя не продолжать эту неприятную мысль.

Словно в благодарность, Георгий подмигнул ей.

– Сейчас мы вас разделаем под орех.

– Еще посмотрим, кто кого, – заставила себя улыбнуться в ответ Марьяна и потрясла ракеткой в воздухе, как воительница копьем.

Антон играл из рук вон слабо, и первый сет с разгромным счетом взяли отец и Георгий. Но во втором, подхлестываемая злым азартом, Марьяна сумела перехватить инициативу. Она как раз собиралась подавать третий мяч, когда Георгий вдруг развернулся у сетки и начал хлопать себя ракеткой по спине.

– Что случилось?

– У нас тут рядом пасека, у соседей, – проговорил отец.

– А, черт! Забралась за шиворот и тяпнула.

Не думая о том, что ее поспешность может показаться неприличной, Марьяна подбежала к нему.

– Если это пчела, нужно вынуть жало.

– Ты не посмотришь?

Свободным движением он снял через голову свитер, обнажив торс, и Марьяну бросило в краску от его такой близкой, непристойной наготы и вместе с тем от обиды, что он вот так просто разоблачился перед ней, как перед сиделкой или врачом. Она растерянно смотрела на его широкую мускулистую спину, загорелую и влажную, с двумя родинками и намечающимися складками у поясницы, слышала запах его одеколона и свежего пота и чувствовала, как ее руки и губы начинают дрожать.

– Что там? – спросил он, оборачиваясь через плечо.

– Да, тут жало. Нужно вынуть, – ответила она, стараясь не выдать своего смятения. – И продезинфицировать рану…

– До свадьбы заживет, – произнес рядом с ними старший Сирож, подошедший к сетке. Марьяне в его голосе послышалась насмешка, и она отдернула руку, которой касалась спины Георгия.

– Ну всё, застряли, – поторопил отец. – И правда будем ждать до свадьбы?

Георгий надел свитер.

– Прошу прощения у всех. Ничего страшного, пчелиный яд полезен. – Затем он вдруг нагнулся к Марьяне и заговорщицки подмигнул: – Спасибо, сестра. Есть мнение, что грамотно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается.

Марьяна вернулась на свою половину поля, ощущая на себе пристальные взгляды отца и старшего Сирожа, чувствуя стыд, растерянность и злость. В тот миг, когда Измайлов склонился к ней, ей и вправду показалось, что он хочет сказать что-то важное, сделать признание, на которое долго не мог решиться. Но он просто дразнил ее, как школьная красавица дразнит кавалера, к молчаливому обожанию которого давно привыкла.

После неудачной подачи Антона Сирожа стало ясно, что партия будет проиграна, и Марьяне стоило больших усилий не бросить игру до конца. Она не ушла с корта только потому, что не хотела давать Георгию еще один повод для самоуверенной улыбки.

Вечером в своей комнате, снимая серьги и протирая лицо лосьоном, Марьяна продолжала обдумывать происшествие на корте. Закрыв глаза, она представляла, как Георгий стаскивает через голову свитер, снова видела его мощные плечи, густую шерсть на груди и темную дорожку, тянущуюся от пупка вниз, за резинку шорт. Потом она посмотрела на себя в зеркало и тихо, с нажимом произнесла:

– Если хочешь стать всеобщим посмешищем, продолжай в том же духе. Ты неудачница, старая дева, сухая палка. Не воображай себя яблонькой в цвету.

Но все ее существо вдруг возразило этим привычным мыслям – в зеркале она видела моложавую, подтянутую и по-своему привлекательную женщину, которой просто не слишком везло в личной жизни. И если бы она знала, как это можно изменить, она бы многое отдала за этот секрет.

Светлана, оплачиваемый личный психолог, заодно выполнявшая функции близкой подруги, была довольно подробно посвящена в семейные дела Козыревых. Но, хотя личные отношения она всегда обсуждала с бо́льшим энтузиазмом, чем проблемы в бизнесе, Марьяна не спешила рассказывать ей про отца с горничной и тем более про новый натиск неодолимого чувства к человеку, который был к ней так давно и безнадежно безразличен. Поэтому в среду вечером, когда Марьяна прилегла на софу в офисе Светы и закрыла глаза, разговор пошел о делах.

– Я уже говорила тебе, что отец инициировал реорганизацию холдинга. На первый взгляд, эти изменения должны затронуть только сферу администрирования – те же люди на своих местах ведут свои проекты, только у них больше полномочий в рамках новых структур и как бы увеличивается мотивация за счет участия в прибыли. Но я уже вижу, к чему это приведет. Как только отец потеряет ключевой контроль над отдельными направлениями, внутри начнут разрастаться конфликты. Каждый будет тянуть одеяло на себя. Люди захотят принимать единоличные решения, а это всегда чревато ошибками. И если какое-то одно направление провалится, пострадает вся структура.

– Ты говорила о своих опасениях отцу? – спросила Света.

– Нет, он не станет меня слушать. Уверена, когда-нибудь он поймет, что я была права, но будет уже невозможно ничего исправить. – Неожиданно для себя Марьяна добавила: – Я чувствую, будто почва уходит из-под ног.

– Как будто что-то отнимают? – подсказала Света.

– Мы строили этот бизнес многие годы. Пусть не все было идеально, но мы развивались, выполняли обязательства перед партнерами, получали всё более крупные заказы. А теперь я не знаю, что будет завтра. Наверное, даже боюсь.

– То есть волнуешься, что не сможешь сама, без отца, справиться с ответственностью?

– Нет, за себя я спокойна, – возразила Марьяна, привстав. – Я привыкла работать по двадцать четыре часа в сутки, я опытный руководитель, знаю, как замотивировать людей на полную самоотдачу.

– Значит, ты опасаешься, что к управлению придут люди, которые, в отличие от тебя, не смогут принимать правильные решения?

– Да. И тогда ни я, ни отец уже не сможем повлиять на ситуацию. У нас не будет механизмов контроля.

Наливая в тонкие чашки ромашковый чай, Света заглянула ей в лицо своими большими, по-детски ясными светлыми глазами:

– Может быть, твои опасения преждевременны? Давай предположим, что отец принял это решение не из упрямства и не под влиянием эмоций, а вполне взвешенно. Возможно, ты просто не все знаешь о его мотивах, поэтому тебе трудно их понять. Но ведь у него есть профессиональные помощники и консультанты, они бы не позволили ему рисковать без причины. Не забывай и о том, что остальные акционеры, как и ты, заинтересованы, чтобы компания и дальше работала успешно. От этого зависят их доходы. Никто не будет пилить сук, на котором сидит.

Марьяна хотела возразить, но Света остановила ее мягким жестом.

– Подожди, попробуй выслушать меня до конца. Как я поняла, Павел Сергеевич хочет, чтобы вы учились руководить своими направлениями самостоятельно, именно для этого он постепенно снижает уровень контроля. Конечно, у Максима еще недостаточно опыта, но ведь вы все сможете помочь ему и предостеречь от ошибок. Что же касается Георгия, то он состоятельный бизнесмен. До настоящего момента он вполне успешно взаимодействовал с твоим отцом на правах равного партнера. Почему же сейчас это должно измениться? Откуда это недоверие к нему?

– Он никогда не был для отца равным партнером, – произнесла Марьяна, чувствуя, что Света сознательно или невольно затронула самый слабый узел в цепи ее рассуждений.