Валентина Ива - За миг до откровения Страница 25

– Да, – сказала она и повесила трубку.

Ни в какой Крокус они не попали. Мама Полины с внуком уехала к подруге праздновать Крещение Господне. Пустая квартира наполнилась энергией солнца, моря, любви и счастья. Нужно было прожить тридцать три года и дождаться этого дня, когда ты увидишь и почувствуешь, что такое счастье, оранжевым потоком вливающееся в сердце и чресла, переполняющее ауру розовым цветом страсти и бесконечно рождающие все новые и новые волны любви, захлестывающие пылающие огнем берега божьей души человека. Чем больше отдаешь, тем больше остается. В эти блаженные дни Ремизов еще не отвечал на звонки мобильника и не смотрел, кто звонит…

Полина вспомнила: подруга Лена попросила её сходить с ней на «встречу – прощание» Лены с любовником Борисом. Эту встречу она вымолила у него как подаяние. К этому времени всё уже было ясно и понятно, и Полина не рассчитывала стать свидетелем жуткой сцены: когда Ленка падает на колени в прямом смысле перед ним, а Борис перешагивает через неё, как через труп, и уходит. Ленка обливается слезами и соплями, а Поля кричит ей: «Ты что, с ума сошла, так унижаться!!! Зачем тебе этот ужас и кошмар?!?». Ленка же сквозь слезы смотрит на неё красными мутными глазами, вздрагивает и шепчет прерывистым истеричным голосом: «Может быть, этого у меня больше не будет никогда! Ты слышишь? Никогда!!!». Она вытирает нос, размазывая сопли по всему лицу и, освещенная внутренним светом, идет дальше, стараясь выпрямить спину и гордо поднять голову. Все происходило в пустынном коридоре исследовательского института. Давно уже закончился рабочий день. Сквозь мутное окно на лежащую на старом, грязном, сером паркете Ленку, падал последний луч заходящего солнца. Пучок света именно в это мгновение исчезал за домами, и в следующий момент наступила тьма, такая густая, серая, пыльная и беспросветная, как жизнь без любви.

Полина вспомнила это только потому, что прошло не так много времени, а отвечать на звонки и смотреть, кто звонит, стало, для Ремизова важнее, чем время, которое предназначено, как ей казалось, только для них двоих… Это время, как раз НЕ предназначалось для них и имело совершенно конкретное название, оно называлось: краденным. Песок просочился в нижнюю колбу, и они не заметили, как пролетело три года.

– Возьму, пожалуй, отпуск в конце мая.

– Подожди, вместе поедем, – отрезал Ремизов, но вместе они не поехали.

Его жене позвонили и рассказали о служебном романе мужа…

Ив-Ив был совсем крошкой, когда умерла его мать. Полуторагодовалого Ванечку растила новая жена Ремизова. Совместных детей они так и не нажили. Ив-Ив любил её как маму. Полине об этом услужливо рассказали сочувствующие, совсем не так давно.

Полина подождала еще год, в надежде поехать вместе. Этот длинный год, пожухлый, стыдноватый, суетный, не веселый и предсказуемый уже совершенно конкретно выудил на свет всю банальщину происходящего. Ждать стало глупо, надеяться тоже, а гадостное состояние души стало вытеснять радость бытия. И тут Ритуля купила путевки на остров Родос для мамы, Полинки, Сашеньки, для себя на конец мая – начало июня. Танечка из турбюро утверждала, что там тепло и купаться в это время уже можно. Занятия в школе Саши в это время уже закончились, и они уехали в Грецию на остров Родос в местечко Калифея в отель Альдемар.

– Почему Родос? – раздраженно спросил Ремизов, – Нечего там делать. Подожди, придумаем что-нибудь поинтереснее.

– Ты как Лариса. Задаёшь такие же вопросы.

– Причем здесь Лариса? Не надо на Родос, давай посмотрим хотя бы Крит…

– Ты странный Иван Григорьевич, путевки уже куплены. Мне не понятно твоё волнение и твоё раздражение…

Когда Полина выходила из кабинета Ремизова и обернулась чтобы автоматически махнуть рукой на прощанье, он сосредоточенно набирал номер телефона. Его хмурое и даже злобное лицо, которое совсем недавно было таким родным, показалось далёким как Полярная звезда в ночи на бездонном небе. Полина стучала каблуками по коридору до самого своего кабинета: «Ду-ра, ду-ра, ду-ра…»

– Ты что Поль? – спросила сотрудница Лидия Кузьминична, – ритм, что ли отбиваешь? Готовишься ко дню медицинского работника?

– Да, вот чечётку отплясываю! Жизнь название танцу подсказывает…

Обычный отельный отдых. Все включено, чудесный пляж и с погодой повезло, но маленький мучительный комок тоски и быстротечно улетающее время не давали покоя и умиротворения. Обычная женская логика: «Всё понимаю, всё знаю. Знаю, где сама виновата. Знаю, на что иду. Но!!! Но!!! Но!!! Хочу быть счастливой!!! Не хочу ворованного!!!».

Отель Альдемар немного вытянут вдоль моря. Центральная часть, где большой главный корпус, если стоять к морю лицом, а к морю нужно всегда стоять лицом, находится слева, а небольшие двухэтажные коттеджи вытянулись направо. Посередине правой части отеля Альдемар примерно 30 соток скалистого берега, буйно заросшего разнообразной растительностью, занимала вилла Метаксия, что в переводе с греческого означает «шёлк». На её воротах висело объявление о срочной ее продаже. Местные отдыхающие сообщили, что хозяин заломил такую огромную цену за эту землю, что владелец отеля аккуратно со всех сторон обошел её стороной. Теперь она, как болячка на лбу. Покоится посередине огромного отеля.

Спускаясь к морю, они каждый день проходили мимо Метаксии и любовались огромными акациями, усыпанными голубыми цветами, которые свешивались из-за невысокой ограды. Довольно большой дом с красной черепичной крышей и обширной верандой утопал в зелени. В углу сада беседка в виде перголлы, увитая ярко цветущей бугенвиллией. Три мощных араукарии стояли посередине дворика. От каждой протянута веревочка, и треугольный тент защищает кресло-качалку с маленьким столиком от дождя. Резные герани, олеандры, лимон, инжир, два банана, самшиты, разного вида агавы, огромные, нежно салатового цвета, – все это украшало территорию виллы, и хорошо было видно с балкона номера Полины. Четыре окна дома смотрели на море. Слева семь ступенек упирались в калитку, от которой до моря было метров тридцать. На верхней ступеньке примостился фонтан в виде девушки с кувшином, рядом возвышалась необъятная сосна с длинными иглами.

– Кто-то жил в этом раю, – подумала Полина, – Быть может, семья любящих людей. Даже не возникает и мысли, что здесь мог быть кто-нибудь несчастлив. Среди цветов, да еще на берегу моря все просто обязаны быть счастливыми и добрыми. Напрашивается идеализированный финал: «… и умерли в один день…», поэтому и продается… Господи, что за дурь лезет в голову. Сегодня сын сказал: «Ма, давай останемся здесь навсегда! Я буду рыбачить или морячить, а?»

Когда-то давно, на светской вечеринке, где просто необходимо было быть Денису по каким-то очень важным его делам, Полина мило беседовала с седовласым симпатичным мужчиной с живыми любопытными глазами. Как потом выяснилось, это был посол России в государстве Катар. Речь зашла почему-то об экзотических растениях тропиков. Видимо, потому, что у парапета маленького садика на тридцать восьмом этаже московской элитной новостройки одиноко торчала, расцвечивая современный пейзаж, розовая бугенвиллия в кадке.

Три дня назад, совершенно случайно, просматривая старые журналы, Полина наткнулась на статью о Луи Антуане, графе де Бугенвилль, французском исследователе, ученом и мореплавателе, неутомимом борце и блестящем придворном. В 1768 году на кораблях «Ворчунья» и «Звезда» он отправился в кругосветное путешествие в поисках новых земель для Франции. Судьбой был занесен в Южную Бразилию. Описывал все достопримечательности, встречавшиеся на его пути, а также новые для Европы растения. Вот его именем и было названо кустарниковое плетистое растение, ярко цветущее продолжительное время года. Двенадцать видов бугенвиллий было привезено Луи Антуаном во Францию.

Полина задала, как ей казалось, незатейливый вопрос дипломату, просто так для лёгкой беседы. Сотрудник МИДа, видно было по всему, знал немало и гордился своими знаниями.

– Скажите, пожалуйста, уважаемый Борис Михайлович, почему это растение называется бугенвиллия? – Полина жестом указала на одинокий кустик и сразу увидела, как сосредоточился посол.

– «Will», может быть, некое будущее или, например, «well» – сравнительная, превосходная степень, – он пустился в рассуждения и предлагал Полине в виде многочисленных версий то ту, то иную смысловую нагрузку к его знаниям иностранных языков и буйной фантазии.

Полина смотрела на его потуги и понимала, что этому человеку не известно слово «нет» или «не знаю». Он всегда найдет тысячу аналогий, ассоциаций или предложит что-нибудь оригинальное своё. Ей стало скучно.

– Все Ваши многочисленные предложения для обсуждения абсолютно далеки от реалий жизни, – улыбалась Полина.