Юрий Запевалов - Золото севера Страница 27

– Нечего мне пока делать в производственном отделе, на участке еще работы много. А мать не поедет. И здоровья нет, да и куда она от отца. Нет, не поедет. Пока поживет одна, ничего, рядом в Челябинске дочь, родня. Год, Марат Ефимович проработаю, выполню все, что мы с вами задумали, денег подкоплю немного, а потом все же поеду на Урал. Долго одна мать не проживет. Один я у нее не обремененный ничем, ни семьей, ни положением, Казак, легкий на подъем. Поеду в «Уралзолото», там я думаю, работы не меньше. Что-нибудь подыщут для меня.

– Ну, смотри. Делай, как самому лучше. Литвяков послал за тобой машину, так что поезжай, осмотрись там, бригада на полигоне работает строго по твоему графику. Ты знаешь, они ведь, рабочие бригады, наряды за ноябрь закрывать отказались. Георгий, говорят, приедет, у него весь учет, он все нам объемы и закроет. Вот так-то. Бригада в тебя поверила, никого больше признавать не хочет. Ну, давай, раз так решил, поезжай на участок. До нового года не смогу, но сразу после праздников приеду. Посмотреть надо, как там у вас развиваются события.

Георгий из приемной позвонил Литвякову.

– Машина ушла давно. Подъедет к гостинице. Поглядывай, где-то уже на подходе. Дома у тебя все в порядке, женщины тут поглядывают. Приезжай, ждем. – Литвяков немногословен, видимо кто-то есть у него в кабинете.

Георгий позвонил Наташе, извинился, что не может остаться, надо ехать домой, на участок, работа там ждет.

– А я не жду? Рассказал бы хоть, как съездил, как вообще все.

– Наташа, что рассказывать, не на праздник ездил, в следующий раз, ладно?

Когда подходил к гостинице, машина уже стояла. Буслаев ходил вокруг, что-то обметал, чистил.

– Привет. Отдохнуть хочешь? – обнялись.

– Да нет, поехали. Засветло бы добраться.

– Ну, тогда сейчас, заберу сумку, заедем, пообедаем в столовой и в путь.

Зимник стал похож на настоящую дорогу, расчищен, без ям и ухабов, гладкий зимник, лучше городских «асфальтов», катись да катись. И всего-то езды чуть больше полутора часов. Дорога накатана, значит ходят машины.

– Что, Коля, много машин идет на участок? Что-то дорога уж больно укатана.

– Да. Только что из Бодайбо завезли все дражные черпаки. Полностью. На всю цепь. Главный механик дал команду сменить цепь, новую поставить. Износ, говорит, большой. Вот «Кразы» и накатали дорогу.

– Повезло нам. А с новой цепью правильно решили. Проушины черпаков изношены изрядно. Повезло Пете, легче работать летом будет. А куда завезли, прямо к драге?

– Да, прямо на сборку. Они же обратным рейсом старые черпаки увозили, тоже в Бодайбо, в Центральные мастерские. Подчистились хорошо, с дражной площадки «металлолома» тоже увезли изрядно. И дорога до самой драги – закатись!

За легким разговором доехали быстро, незаметно.

«Вот моя деревня, вот мой дом родной!»

Дома Георгия ждали Петро вместе с Литвяковым. Горячий ужин. Обнялись, поздоровались. На столе бутылка водки.

– Не надо ничего рассказывать. Давайте выпьем, поешь, как следует и отдохни. И завтра отдыхай, Завтра ведь пятница. Выходи уж с понедельника. Наработаемся еще.

– Спасибо, Владимир Захарович, я действительно умотался до предела. Отлежусь за выходные. Спасибо. – Выпили. – А кто это напарил-нажарил, сами вы что ли кашеварили?

– Да есть тут у тебя, оказывается, помощница. – Петя подмигнул Литвякову. – Работница-кудесница, золотые руки.

– Неужели Люся хозяйничала?

– Это тебе виднее.

В сенях громко затопали, в дверь постучали, зашли Людмила, жена Литвякова, Лена и с ними Люся.

– А вот и мы! С приездом, Георгий Александрович. Пришли вам помочь маленько, мужики. Не прогоните?

Когда все собрались уходить, Люся задержалась.

– Идите, девчонки, я тут приберу немного.

– Да, да, прибери, давай, прибери!

«Прибирались» они с Георгием до позднего воскресного вечера. Два дня не выходили из дому, иногда подымались – чаю попить, поесть. Ненадолго. И снова в постель. Георгий наслаждался невинным женским телом, Люся вся светилась от счастья. Целыми днями валялись в постели, в объятиях друг у друга.

Зимой на прииске работа спокойная, как у всех нормальных людей, с двумя выходными днями. Драга стоит, все работают в одну смену, в выходные люди отдыхают, на полигоне остается одна охрана. Только-только ввели сорокачасовую рабочую неделю с двумя выходными днями.

«Жить стало легче, жить стало веселей»!

16

Георгий осматривал полигон со «своей» горки, со своей смотровой площадки. Да, прошло всего немного времени, месяц не был Георгий на полигоне, а как все изменилось, сколько уже сделано!

В границах промышленного контура «вальщики» с бензопилами, строго выдерживая границы по «контуру» горного отвода, валят лес. Деревья с характерным шелестящим шумом падают в заданном направлении. Строго по направлению падают. Это ведь тоже искусство – «свалить» дерево в нужном направлении!

«Чокеровщики» ловко обвязывают три-четыре «комля» канатами и шестидесятисильные «трелевочники» натужно тянут лесины к площадке обработки. Туда подведена электролиния. На площадке рабочие по разделке леса, «распиловщики», работают электропилами. С каждой лесины получается не менее двух бревен делового леса, стандартного, по шесть с половиной метра длиной, вершинник идет на дрова. «Деловые» бревна укладываются в «штабель», на лежках, под «штабель» просовывается кусок отработанного дражного каната.

Бульдозер без ножа, это просто трактор, нож снят, он ждет своего часа, ждет земляных работ летом. Трактор подцепляет канат и волоком, по хорошо уже накатанной дороге, тащит «штабель» на погрузочную площадку. Там бревна укладываются в крупные штабеля. Отсюда легко погрузить лес на любую автомашину для вывозки в поселок, на пилораму. «Вершинник» перерабатывается на дрова на месте, на площадке разделки и там же складывается в длинные, параллельные, поленницы. Между поленницами выдерживается строгий интервал, чтобы осенью трелевочный трактор легко мог подойти, загрузится дровами и привезти их к работающей драге, для котла. Никакой на полигоне суеты, спешки, работа идет размеренно. Граница очищенного полигона удаляется вверх по россыпи быстро, за смену лес, по всей ширине полигона, отступает на 20–25 метров.

Вырубка леса – это главная работа на полигоне зимой. Очищена площадь отработки от леса и вся остальная подготовительная работа идет размеренно, по плану, в установленные сроки. Главное – вырубить лес. Это можно сделать только зимой. По сухому. Летом техника занята в основном на земляных работах. Вскрыша – уборка «торфов», пустой породы за борт россыпи, оттайка, строительство плотины для затопления талых песков – все это делает летом землеройная техника.

Люди летом работают на драге, обслуживают механизмы. Драга добывает и перерабатывает «золотые пески», вручную работают только на «сполоске шлюзов», снимают с ковриков золото. На шлюзах работают женщины, им встряхивать коврики сподручней. И на «доводке» – женщины. Именно женщины получают на драге чистое золото.

Золото на северных россыпях крупное, иные «жучки» размером в ноготь большого пальца. В «доводке» порой повернуться некуда, все заставлено медными тазиками с золотым песком. До пяти килограмм в сутки дает иногда драга на летней промывке! Вот ради такой добычи и живут, и работают люди на Дальнем Севере. Да и на Крайнем Севере тоже. Все там подчинено добыче золота, все работы ради обеспечения бесперебойной работы драги летом, в течение семи месяцев. С апреля по октябрь.

Георгий обошел рабочие места, поздоровался с рабочими, остановился с бригадиром.

– Все рабочие довольны, Георгий Александрович, смотрите, как слаженно работа идет. Расставляем людей строго по графику, стараемся выдерживать очередность операций. Оттого и спокойно все, и работа идет размеренно, на полигоне ни крика, ни шума – каждый работник «знает свой маневр». За два месяца все отработано почти до автоматизма. Уже и по утрам порой не ведем никаких разговоров, не устраиваем «раскамандировок», никаких команд выдавать не надо. Люди знают свои места, свои операции, свою работу. Приехали, переоделись в вагончике и по местам. Знаешь, Георгий, работать стало не только легче, приятней работать стало. Раньше на работу, как на каторгу, а теперь нет, с охотой, с настроением. У тебя-то как, все ли в порядке?

– Да у меня что, по-другому у меня уже не будет.

– Опасались тут наши, вернешься ли.

– Куда я денусь. Да вам я уже не очень и нужен. Смотри, как все ловко получается.

– Не скажи, Георгий, все хорошо, когда налажено. А как разладится, снова хоть с нуля начинай. А разладиться легко. Вот вчера цепи для электропил не привезли, уже простой. Небольшой, каждый в резерве все же имеет что-то, но все же «сбой». Трактор порвал гусеницу, а «башмаков» в резерве не оказалось. Опять сбой. А тут как-то солярка кончилась. С вечера трактористы промолчали, а утром аврал! Два часа потеряно. Каждый свое выполняет. А кому-то ведь уследить и за всем вообще надо. Чтобы таких вот сбоев не было. Оно вроде мелочь, но это только вначале. А как укоренятся сбои эти, все, и график побоку, опять, как ты говоришь, «стой здесь, беги туда» начнется. Ну, а потом, не единым годом живем, наверное. Этот график выполним – дальше тоже полигон готовить надо.