Евгений Горбунов - Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости Страница 28

Коля встретил Игнатьева как всегда с легкой улыбкой. Поговорили о том – о сем пять минут, и Саша перешел к основному вопросу.

– Колян, а сможешь ты сделать мне дубликат дистанционного ключа к одной машине?

– Так в любом доме быта тебе сделают дубликат.

– Вопрос пикантный… Мне нужен дубликат ключа от машины Левандоса, помнишь его?

– Да как не помнить, помню…

– Так вот. Сделать дубликат по сигналу. Это возможно?

– Да. Но понадобится аппаратура. Ее у меня нет.

– Триста долларов хватит?

– Да, – сказал Коля, принимая от Игнатьева деньги, – и еще – эстетика важна?

– Нет. Лишь бы открывал.

– Где Леванченко можно застать за открытием-закрытием? У банка?

– Конечно, там лучше всего, – Саша с удивлением смотрел на Тихонова, – ты первый, кто не спрашивает, зачем мне это нужно. Настоящий специалист.

– А я догадываюсь. Рано или поздно все оказываются на этом месте.

– Ладно, – Саша махнул рукой, – какой план действий.

– Я позвоню, заедешь ко мне и возьмешь сканер специальный, просканируешь закрытие и открытие машины, отдашь сканер мне. А дальше – дело техники. Два дня и пульт готов. Окей?

– Окей.

– На покер в субботу идешь?

– Да нет. Буду занят.

Они попрощались. Хороший все-таки парень этот Колян. Саша вдруг вспомнил, как все в раздражении морщились, когда Тихонов садился за покерный стол. Играет по-настоящему.

Снова новый день и тоска. Нацбанковский нормативный документ на экране монитора. Ничего не меняется. Игнатьева никто не трогает, никаких вопросов, никаких заданий. Неужели ребята из бойлерной надули. Уже прошло два дня. Ну и хрен с ними. Будем искать дальше. В три часа дня зазвонил телефон. Номер незнакомый. Саша нажал на кнопку приема вызова:

– Здравствуйте, молодой человек. Вас сегодня в 19–00 будут ждать, – знакомый визгливый голос назвал Игнатьеву адрес, – дедушка в белой кепке. Он будет сидеть на скамейке. Спросите: «Как мотор, отец?». Ответ: «По-разному». Не опаздывайте. Машину не берите. И самое главное – без самодеятельности.

В назначенный час Саша подошел к небольшому скверику. На скамейке сидел старичок в кепке. Рядом с ним стояла большая сумка. Игнатьев, озираясь, подошел:

– Привет, как мотор, отец?

– По-разному, сынок, по-разному… Держи вот… Старик пнул сумку.

– Не открывай, дома посмотришь.

Он встал и быстрыми шажками пошел прочь. Игнатьев взял сумку. Очень тяжелая. Нужно было возвращаться через дворы на маршрутку. На остановке никого не было. Саше было страшно от своей ноши. Вдруг неожиданно появился молодой человек, пацан даже, с такой же большой сумкой.

– Это ваше, – он протянул сумку Саше, – а это я заберу.

– Я не понял…

– Тут просто трубы, – пацан громыхнул содержимым, – а это то, что вам нужно. Перестраховка.

До дома Саша еле доехал. Начал бить какой-то нервный мандраж. Войдя в дом, он закрылся на все замки и раскрыл сумку. Парни не обманули.

Завернутые в тряпку и промасленную бумагу, в сумке лежали пистолет и автомат. Пачки с патронами. В отдельном свертке гранаты. Запалы выкручены и лежат отдельно. Пистолет был визуально старый, весь в царапинах. Саша вынул магазин – пусто. Передернул затвор. Тугой, зараза. Первый раз испачканные маслом пальцы соскочили. Нажал на курок. Сухой щелчок. Особой уверенности в себе потертый ТТ не вызывал. ППШ же был как будто абсолютно новый. Вспомнив слова толстяка, Саша попытался пристегнуть пустой магазин. Ничего не получалось. Немного провозившись, он решил отложить изучение оружия на завтра. Спрятал все в специально оборудованный тайник в подвале. Долго лежал на скрипучей раскладушке и смотрел в темный потолок. Адреналин обладания несущим смерть оружием не давал уснуть. Но, в конце концов, он забылся комканым прерывистым сном, просто отключающем сознание, а не дающем силы.

В тоскливом занудстве рабочего дня, когда телефон не звонил, почтовый ящик наполняли лишь письма с предложением увеличить член, при полном отсутствии интереса к нему Игнатьев окончательно сформировал план по Леванченко. Купить оружие, сделать ключ к машине Леванченко, расстрелять цыганский притон и взять максимум улик – деньги, золото, наркотики, может, еще что-то, подбросить улики к Левандосу в машину и сдать его милиции во время передачи отката за обмен валют. Оружие куплено, Тихонов сделает дистанционку к машине, но самым сложным, просто невозможным представлялся расстрел этих цыган. Одни только мысли об этом вызывали зловещий холод внутри и приступы тошноты. Но нужно было как-то готовить себя к этому.

Игнатьев взял отпуск на две недели. Его с легкостью отпустили. Была середина июля. Он два дня ходил возле девятиэтажек напротив цыганской «малины». Улыбнулась удача. Увидев объявление о сдаче квартиры, он позвонил. И странная женщина с дергающейся щекой сдала ему однокомнатную халупенцию на первом этаже с выходящим как раз на «цель» балконом. Игнатьев отчаянно торговался и, наконец, за бесцень практически снял квартирку на полгода. Жилье было очень убитым, но вода была. В единственной комнате стоял продавленный диван. Работала плита. Жить было можно.

Игнатьев взял минимум вещей, купил подзорную трубу и переселился в новое жилище. Началось наблюдение за цыганским домом. Наблюдал с балкона и с крыши. Постоянно в доме находились три-четыре человека, а также мальчишка лет двенадцати-четырнадцати, у которого, скорее всего, «на кармане» были наркотики. Женщин в доме не было, он был специально устроен под своеобразный магазин-ломбард-скупку. В доме была собака. Бультерьер, причем огромных размеров. Разных темных личностей приходило туда немало. Но народ там «торчать» не оставался. Работали по принципу: купил-ушел. На третий день наблюдений Саша съездил в супермаркет электроники на другом конце города и купил цифровой фотоаппарат за полторы тысячи гривен. Он должен был послужить затравкой. Вечером около десяти, когда уже темнело, Игнатьев одел купленные в секонд-хенде штаны и быковатую рубаху. Распаковал фотоаппарат, положил его в пакет и направился к серому дому. В полуоткрытом немытом окне слышались разговоры и смех. Открыл калитку, поднялся по двум ступенькам и постучал. Собака, как ни странно, не залаяла. В крепкой двери была встроена небольшая вроде как форточка. Через какое-то время форточка открылась, и на Сашу уставились два черных глаза:

– Чо надо?

– Я это… у меня… не купите, ребята, фотик?

– Какой, бля, фотик? Надо чо?

– Вот, – Саня достал фотоаппарат из пакета, – новый, с карточкой.

– А ну дай, – в голосе послышались заинтересованные нотки.

Игнатьев протянул фотоаппарат в форточку. Как только фотоаппарат оказался у цыгана, форточка глухо захлопнулась. Прождав минут пять или больше, Саша уже начал волноваться. Вот так просто и без затей у него «отжали» фотоаппарат. Вдруг форточка неожиданно открылась, и те же наглые черные глаза уставились на него надменным взглядом:

– Чо хочешь за него?

– Пятьсот.

– Ты шо, опух? Ты такие бабки вообще в своей жизни видел?

– Он больше тыщи стоит.

– Сто гривен.

– Отдай назад, меньше чем за триста не продам. Он вообще новый…

– Э-э… Не еби мозги. Двести.

– Триста.

– На, и уёбуй отсюда, – цыган просунул в форточку фотоаппарат.

– Двести пятьдесят.

– Ладно, – голос за дверью смягчился, – на, бабки.

Саше через форточку протянули ворох грязных помятых бумажек.

– Спасибо. Пока.

С ним не попрощались. Игнатьев быстро вернулся в съемную квартиру. Первая поклевка прошла более-менее удачно. Надо было провернуть такой же финт, только с более громоздкой вещицей, которая в форточку не пролезет. Через два дня был куплен кухонный комбайн. Вечером, около половины двенадцатого Саша вновь постучал в дверь цыганского «наркошопа». Форточку открыл уже другой «менеджер», но вопрос был стандартный:

– Чо надо?

– Комбайн… Это, купите, ребята?

– Какой комбайн?

– Кухонный…, новый, вообще новый…

– Покаж!

Саша поднял коробку, которую предварительно немного помял.

– Вот.

Форточка полуприкрылась, и послышалась цыганская шепелявая речь. По слову «кухонный комбайн» можно было предположить, что обсуждалось, нужен ли он. Затем щелкнул замок и, наверное, засов. Дверь открылась. Сашу впустили внутрь в маленькую террасу. Горел тусклый свет. Вышел еще один цыган и, цокая когтями по дереву, вылез огромный бультерьер. Сашу от волнения заколотила мелкая дрожь. Открыли коробку, начали смотреть.

Вышел еще один цыган, тот, что тогда покупал фотоаппарат.

– А, опять ты… что ты тут, бля, делаешь? – надменно, но неагрессивно спросил он.

– Деньги нада, – выдавил из себя Саша.

– Где живешь?

– Та тут недалеко…

Тем временем был вынесен вердикт – комбайн нужен.

– Может, возьмешь чо за него? – хитро улыбался цыган.

– Только бабки… бабки нада.