Александр Дьяченко - Преодоление (сборник) Страница 30

А в знаменитой башне на перевале устроен музей. Мы поднимались на обзорную площадку по узкой винтовой лестнице. Внутри башни было холодно, а на самом верху неожиданно тепло и безветренно. Вокруг открывалась изумительная панорама. Земля лежала, словно на ладони, и я все пытался представить себе тогдашнее сражение. Правда, ничего у меня из этого не получилось. Ладно, зато я стою на том месте, где мечтал побывать мой дядя историк. Оставалось только узнать, как мой прадед познакомился с моей прабабкой. Вот бы реконструировать еще и то далекое событие.

После Шипки мы поехали в Велико Тырново, древнюю столицу Болгарского княжества. Гуляли по древним развалинам и слушали историю про благородного рыцаря, который, видимо, храня верность возлюбленной, отверг, находясь в плену, домогательства дочки болгарского царя. Та, в точном соответствии с древней библейской историей, оклеветала рыцаря перед папой, и тот казнил несчастного, но благородного человека. Да, с болгарами нужно держать ухо востро, что что, а головы они рубить умеют.

Потом мы еще бродили по улочке древних мастеров. На ней расположились мастерские ремесленников, здесь же создающих свои незамысловатые поделки. Уже наступил вечер, и кроме нас на этой старинной, мощеной булыжником улочке, уже никого и не было. Но некоторые лавочки все еще оставались открытыми. Я ходил и думал, что вот на эти самые камни вполне мог наступать и мой прадед.

И что вы думаете, именно здесь, на этой самой улочке, и случилась реконструкция той давней встречи. Я увидел ее, стоящей возле входа в одну из таких старинных мастерских. Она улыбалась мне милой и доброй улыбкой, а когда я подошел ближе, сказала: «Здравствуйте». И я сразу представил, вот точно так же 133 года назад, приблизительно на этом же месте стояла моя юная прабабушка болгарка и продавала русским воинам-освободителям тогдашние магнитики на холодильники. Они встретились и полюбили друг друга и уже больше не расставались до самой смерти. Вот только умерла она очень рано. Родила мужу сына Федора и вскорости отошла, говорят, что она так и не научилась понимать новый для нее язык, и еще, что очень тосковала по родине.

Конечно, я не мог просто так пройти мимо этой болгарской девушки и попросил разрешения сфотографироваться с ней на память. Она немного смутилась, но и обрадовалась одновременно. Фотографируя нас, кто-то из моих спутников пошутил, мол, вот что значит отпускать мужа одного в далекую страну. Они смеялись и не догадывались, что фотографируюсь я именно для матушки, чтобы привезти и показать ей фотографию моей прабабки. Во всяком случае, такой, какой я увидел ее теплым вечером в первых числах мая на старинной улочке мастеров древнего болгарского города, правда, 133 года спустя.

На этой же улочке перед входом в крошечный полуподвальный ресторанчик был выставлен щит с названиями блюд, которые можно было в нем заказать. Я читал эти названия, и мне сразу же захотелось попробовать и свинскую каверму, и скару, и качамак. Хотелось всего, одно только останавливало, я не знал что такое: «свинская каверма» и «качамак». Решил расспросить наших шоферов, и те с удовольствием мне все объяснили, правда, по-болгарски. Они клали невидимую свинскую каверму на левую руку, а правой совершали над ней такие же невидимые действия по ее приготовлению. Качамак же укладывался уже на правую ладонь, а священнодействовала левая рука. Я видел, как мои собеседники все более и более возбуждались от собственных слов, и не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не команда нашего гида: по машинам.

Да, любят болгары покушать, это точно, и порции у них, я обратил внимание, недетские. Если зашел в ресторанчик, то крепко подумай, прежде чем заказать второе с салатиком, сможешь ли ты все это съесть? Если они подают салат, то это не микроскопическое блюдце, как у нас, а хорошее корытце, а уж если закажешь второе блюдо, то помни, съесть его под силу только как минимум двум голодным едокам. Вообще, имея опыт посещения Черногории, замечу, что это какая-то всеобщая балканская традиция – закормить клиента до отвала. Может, это связано с тем, что местные жители, заказывая такие порции, берут, как правило, и бутылку вина, а потом часами сидят за столиком. Или, как мы видели это здесь же на праздник Святого Георгия Победоносца, еще и пляшут вокруг своей тарелки до самого позднего вечера. Болгары народ небогатый, но очень веселый.

В отличие от нас. Наша общепитовская порция – это уже все то, что осталось после всех операций по ее усушке и утруске. И еще, мы съедаем пищу сразу за один присест, не пытаясь растянуть удовольствие от общения друг с другом, и если пьем, то предпочитаем водку. А после водки уже не до веселия.

В Болгарию хорошо посылать на откорм подрастающее поколение, как когда-то, еще в моем детстве, посылали нас в пионерлагеря. Помню, там нас все время взвешивали и смотрели, как мы прибавляем в весе.

Хотя мне почему-то, не везло с этими лагерями. В один год директор нашего пионерлагеря справил свадьбу своему сыну. Нас целый месяц недокармливали, чтобы потом выложить все припасенное на праздничный стол. Помнится постоянное томящее чувство голода, некоторые дети даже плакали, так есть хотелось. А мы с приятелем засекли за пределами лагеря одиноко стоящую военную машину связи. Поскольку сами мы были дети военных, то легко познакомились с солдатами связистами. Ребята оказались понимающими, чем они там занимались, я не знаю, но мы заходили к ним еще несколько раз. Завидя нас сержант доставал буханку хлеба и открывал ножом банку свиной тушенки. До сих пор я помню вкус тех бутербродов. И это был самый замечательный вкус, из всего того, что я потом когда бы то ни было ел.

Не везло нашему пионерлагерю и годы спустя. Однажды, будучи уже студентом, готовлюсь дома к экзаменам. Вдруг звонок в дверь, открываю. За порогом милиционер, просит быть понятым при обыске в квартире моего соседа. Оказалось, Николай Петрович, будучи уже на пенсии, подвизался в должности директора злополучного пионерлагеря, куда обычно отправляли детей военнослужащих. Помню в одном из углов большой комнаты гору рыбных консервов, а в другой – такую же гору тушенки. И помню, как и потом еще долго было мне стыдно, – пересекаясь на лестничной площадке, я не мог встречаться с ним глазами.

В один из дней мы всей нашей дружной компанией поехали в Болгарский Балчуг, посмотреть замечательный ботанический сад на самом берегу моря и находящийся в нем летний дворец последней румынской королевы. Сад действительно великолепен, множество цветущих растений, молодая зелень, и даже аллея кактусов, все это радовало глаз, а проступающее фоном среди листвы в разных местах море, делало нас просто счастливыми. Иногда было не понятно, где заканчивается море и начинается небо. А вот и дворец румынской королевы, говорят, что она была русской по крови.

На всякий случай я уточняю:

– Это который из них дворец?

Мне отвечают:

– Вот этот, – и указывают на скромный летний домик, стоящий на самом берегу моря.

А ведь для того, чтобы пройти внутрь и полюбоваться королевским дворцом мы специально покупали билеты. Любоваться было нечем, большая добротная мазанка с маленькими комнатками. Крошечные витражи, и если смотреть на них с внешней стороны, то вообще не скажешь, что это окна. И это королевский дворец?! Время от времени, бывает, я освящаю дома состоятельным людям, вот то настоящие дворцы. Однажды освятил такой дом, и потом мы вышли с хозяином во двор. Во дворе красивые каменные горки, водопадик, много цветов. Между прочим интересуюсь, кто в доме убирается, все-таки одних туалетов на четырех этажах штук пять.

– Жена, – отвечает, – кто же еще?

– А кто за садиком смотрит?

– Тоже жена.

– И тебе ее не жалко, зачем вам на двоих такие хоромы?

– Батюшка, положение обязывает, мои партнеры должны быть уверены в моей состоятельности.

Вообще-то, я понимаю, почему королева ограничилась таким неброским домом, ей никому ничего не нужно было доказывать. Она была королевой и могла позволить себе оставаться самою собой. Да и на самом деле, человеку для счастья нужно совсем немного.

Как-то пригласил меня освятить себе точно такой же четырехэтажный дворец обычный рабочий человек. Он всю жизнь проработал с женой на севере, давал стране газ, ну и страна не забыла своего героя, и под конец своей карьеры заимел человек такой вот дом. Мы сидели с ним в уголочке гостиной на втором этаже, который представлял собой один сплошной зал без перегородок, и пили кофе. Пью, а у меня ощущение, что я нахожусь где-то в аэропорту. Говорю ему:

– Слушай, ты же нормальный рабочий человек, неужели тебе все это надо?

– Не надо, – отвечает, – я порой и жену по дому ищу не как все нормальные люди, а звоню ей по телефону. Просто, понимаешь, мы в детстве жили вшестером в одной маленькой комнатушке, и я всю жизнь мечтал о собственном доме. Зарабатывал на него, вот и заработал, в конце концов. Дети к этому времени уже выросли и разъехались. Одна только радость и осталась, когда приезжают внуки, мы с ними здесь в зале в футбол гоняем.